НАЗАД "БОЛТЛИВЫЙ МЕРТВЕЦ"
22. Наследство Для Лонли-Локли
Маркуло младший обиженно взвыл, но вернуться в дом не решился. Взрослые члены семьи оцепенели. Впрочем, мне показалось, что все, кроме отца этого "ангелочка", были совершенно счастливы, что нашелся наконец-то добрый человек, который исполнил их давнюю заветную мечту... - Что ты сделал с моим сыном? - наконец возмущенно спросил Маркуло. - В моем доме никто не должен бросать в других людей кусками пищи, - флегматично сообщил ему Шурф. - Это условие не кажется мне невыполнимым, в то же время, его соблюдение будет способствовать порядку в помещении и созданию спокойной атмосферы... Самое замечательное, что этот парень говорил без тени иронии: уж я-то успел изучить все нюансы его невыразительных интонаций! Пока младший Маркуло в голос ревел во дворе, а старший открывал и закрывал рот, как только что пойманная рыба, бойкая старушка поспешно вскочила на ноги, пулей вылетела из комнаты, а через минуту вернулась с огромным котлом в руках. Как она его дотащила - это оставалось для меня абсолютной загадкой. Вообще-то из такой посудины не есть, в ней купаться надо! - Это для вас, гости драгоценные! - у старухи были энергичные назойливые манеры и визгливый напористый голос пожилой цыганки. - Только для вас, и больше никому не дам, пусть даже и не просят! Самое лучшее угощение для моих дорогих гостей! - она не только доволокла свой чудовищный котел, она еще и на стол его взгромоздила. В стороны полетели брызги, одна из них упала на мое лоохи. Я глазам своим не поверил: капля жидкости прожгла на одежде дыру, словно это была концентрированная кислота. Хотя, собственно говоря, почему "словно"?! Полагаю, именно чем-то в таком роде нас и собрались угостить. Подслеповатая старая ведьма не заметила этого маленького происшествия и, гостеприимно осклабившись, настойчиво предлагала нам попробовать ее варево. Впрочем, от котла исходили столь зловонные испарения, что отведать его содержимое не рискнул бы даже вконец оголодавший скиталец по пустыне. Но я плохо знал семейство Кутыков: простодушный Арало тут же сердито насупился и потянулся к котлу. - Сказано же тебе: это только для гостей! - переполошилась старуха, изо всех сил огрев его черпаком по руке. Арало обиженно взвыл, чуть ли не по локоть засунул в рот ушибленную конечность и нахохлился на своем табурете, мрачно косясь на старуху. Я показал Шурфу дыру на своем лоохи и сопроводил сию наглядную демонстрацию кратким Безмолвным комментарием: "Супчик капнул!" Он деловито кивнул и внимательно уставился на радушно улыбающуюся старуху. - Ты действительно думаешь, что мы будем есть эту отраву, женщина? Пожилая злодейка искренне удивилась нашей догадливости. Кажется, до этого момента она была совершенно уверена, что если поставить перед приезжими простаками котел яду, они сожрут его как миленькие, да еще и добавки попросят! - Ну, не хотите - как хотите. Ничего, глядишь, не пропадет - вон, Пурех, небось, проснется и выпьет, - она растерянно заморгала и снова ухватилась за котел - очевидно, спешила его унести, пока члены семьи не принялись с энтузиазмом раскладывать отраву по своим тарелкам - с них бы сталось! - Подожди-ка, - остановил ее Шурф. Взял со стола салфетку, окунул ее в котел. Салфетка зашипела и растаяла, оставив на память о себе едкий смрадный запах. - Все видели? - холодно спросил он. Семейство Кутык обреченно закивало. Но Лонли-Локли не удовлетворился этой эффектной демонстрацией. Взял со стола ложку и зачерпнул немного отравленного варева. Ложка не растаяла, но почернела и обуглилась по краям. - Вот чем меня пытались накормить, - торжественно заявил он. - Что вы на это скажете, господа? И кстати, что касается камня над входной дверью: допускаю, что это была шутка, но она мне совсем не понравилась. Я вообще не слишком большой ценитель шуток, а уж опасных для жизни - тем более... Кутыки растерянно молчали. Шурф оглядел аудиторию, убедился, что его речи уделяют должное внимание, удовлетворенно кивнул и продолжил: - Вы видите, что я приехал не один. Мой спутник, - он указал на меня, - является официальным представителем правительства Соединенного Королевства и одним из самых грозных магов. Между прочим, его сила не убывает по мере удаления от столицы, как, впрочем, и моя, так что вы напрасно надеетесь на нашу беспомощность. Этот господин прибыл сюда специально для того, чтобы убедиться что законы будут соблюдены, и мои интересы не пострадают. Вынужден констатировать, что ваше поведение произвело на моего друга столь удручающее впечатление, что он собирается применить против вас силу. До сих пор я противился его законному желанию, поскольку обещал своей жене, что не стану обижать ее родню. Но теперь мое терпение почти исчерпано. Сейчас мы удалимся в отведенное нам помещение, и я очень надеюсь, что кто-нибудь нанесет мне визит и даст удовлетворительные объяснения, - он обернулся ко мне: - Пошли, Макс. Если уж кроме яда нам здесь ничего не предлагают - какой смысл ждать окончания завтрака? И мы торжественно прошествовали к выходу, миновав застывшего на пороге дворецкого, в руку которого мертвой хваткой вцепился перепуганный Маркуло младший. Вот уж кто вздохнул с облегчением, увидев, что мы не стали рассиживаться за столом! -Ты их здорово отчитал, - вздохнул я, когда мы оказались во дворе. - Но... Знаешь, Шурф, я - отнюдь не такое кровожадное чудовище, как предпочитают думать столичные домохозяйки... - Знаю, - спокойно согласился он. - Но до сих пор мне казалось, что устный выговор - не совсем подобающее наказание для людей, которые постоянно пытаются меня убить, - решительно закончил я. - Ты стал занудой, Макс, - невозмутимо сказал этот потрясающий парень. - Все утро твердишь одно и то же. Что с тобой происходит? Больше я от него ничего не добился. Мы вернулись в свой домик, я добыл завтрак из Щели между Мирами - признаться, я был настолько выбит из колеи, что сначала извлек оттуда три поломанных зонтика, чего со мной уже давно не случалось. Лонли-Локли наблюдал за моими манипуляциями с интересом исследователя. - Ты напрасно нервничаешь, Макс, - наконец заметил он, с удовольствием принимаясь за еду. - Ситуация под контролем. Грешные Магистры, до чего я дошел: успокоительные заверения Шурфа Лонли-Локли больше не вызывали у меня никакого доверия! Скучать нам не дали. Не дали даже спокойно позавтракать. На пороге появился Маркуло - старший, разумеется. Вид у него был самый что ни на есть торжественный, словно этот опереточный злодей собрался петь свою выходную арию, на поверхности злодейской физиономии красовалась старательно исполненная любезная улыбка. "Каяться пришел, небось, - удовлетворенно подумал я. - Вот и ладненько!" - Господа, я пришел, чтобы принести вам извинения за недостойное поведение некоторых членов моей семьи, - начал он. Шурф нетерпеливо махнул рукой. - Извинения - это несколько не то, на что я рассчитывал, - заметил он. - Что мне действительно требуется, так это быть уверенным, что моя собственность находится в хороших руках. А недавние события показали, что на вашу семью нельзя положиться, господин Маркуло. Если уж нас то и дело пытаются убить - и это после того, как я во всеуслышание заявил, что не собираюсь выгонять вас из дома... Понятно, что о доверии и речи быть не может! Поэтому, я полагаю, что вам придется подыскать себе другое жилье. - Но мы исправимся! - драматическим тоном пообещал Маркуло. - Сами посудите, господин Лонли-Локли: кто на вас покушался? Йохтумапп? Так он у нас дурачок, вообще ничего не соображает - разве только деревья где ни попадя сажать мастак. А бабушка... Ну вы сами ее видели: ей уже за четыреста лет перевалило, что с нее возьмешь! Принесла вам котел яду - так это у нее в обычае, она всех чужих так встречает... - А камень? - холодно напомнил Лонли-Локли. - Только не говорите мне, что камень тоже положила бабушка. Я, знаете ли, не спал этой ночью. Стоял у окна и смотрел, что происходит во дворе. Разумеется, я видел, кто положил камень. Поэтому не нужно валить все на старуху... Я изумленно уставился на Шурфа. Если он с самого начала знал про камень, так какого же черта подставлял под него свою драгоценную голову?! Чтобы мне нервы потрепать - так, что ли?... Потом меня осенило. Разумеется, мой друг не наблюдал за событиями во дворе, а всю ночь взахлеб читал Кинга. А сейчас он применял на практике простенький, но эффективный прием: дескать, я-то все знаю, а признаваться, или не признаваться - это ваше дело! Прием сработал безупречно: Маркуло отчаянно покраснел и виновато забормотал: - А камень я не для вас заготовил, а для Пуреха. Думал проучить этого пьяницу, чтобы знал, как себя вести! - Ну да, - бесстрастно кивнул Шурф. - Если учесть, что твой брат до сих пор спит под столом, ты несколько поторопился... Не думаю, что он сможет доползти до двора раньше, чем на закате. - Ну почему же, к полудню вылезет! - оптимистически заметил Маркуло и смущенно заулыбался, как ребенок, уверенный, что ему удалось провести строгую няньку. - Одним словом, я тебе не верю, - флегматично подытожил Лонли-Локли. - Ни тебе, ни твоим родственникам. Впрочем, призрак твоего покойного отца сказал мне, что в его большой семье есть единственный человек, которому можно доверять: твой младший брат. - Пурех, что ли? - недоверчиво переспросил Маркуло. - Разумеется нет, - невольно поморщился Шурф. - Господин Урмаго. Твой самый младший брат. - Урмаго? - Маркуло поморщился, словно у него вдруг заболел зуб. - Но Урмаго куда-то подевался. - Именно "подевался"? - брови Шурфа иронически поползли вверх. - Не ушел, не уехал, не умер, в конце концов, а "подевался"? - А как ты сам сказал бы о человеке, который вечером отправился в свою комнату, а наутро исчез? - сердито спросил Маркуло. - Он даже не оделся: его барахло осталось на месте. И с собой этот умник ничего не взял: ни одеяло, ни еду - вообще ничего. С тех пор никто его не видел: между прочим, я не поленился объехать всех соседей! - Вот как? - спокойно спросил Лонли-Локли. - Что ж, весьма похвально, молодой человек. А как твой брат вел себя накануне вечером? - Как всегда, - пожал плечами Маркуло. - Поужинал, дал пару раз по морде Пуреху, в очередной раз погавкался с Ули, потому что она ни в какую не соглашается запирать бабушку в спальне - вообще-то, пока был жив отец, ее к столу не выпускали... Она ведь не только вас пыталась накормить ядом, она его всем то и дело под нос совала, дура старая! А как только отец умер, Ули сразу выпустила бабушку из ее каморки. Они всегда дружили. Ули у нее с детства ворожбе учится. А бабушка говорит, что Ули очень похожа на нее - дескать, она в молодости точно так же выглядела, как наша Ули сейчас. Врет наверное! - решительно заключил он. - Очень интересно, - равнодушно сказал Шурф. - Но вот что я тебе скажу, господин Маркуло. У меня мало времени. И можешь поверить, я не горю желанием встретить старость в вашем фамильном замке. Мой друг - тем более. Но мы не уедем отсюда, пока я не выясню, где находится твой брат. Мой вам совет: вместо того, чтобы еще раз пытаться нас убить, оповестите своих родственников, что избавиться от нас очень просто: нужно найти юного господина Урмаго. И все будет хорошо: я официально передам ему бумагу, подписанную вашим отцом, и уеду домой. - Так дом завещали тебе, или ему? - возбужденно спросил Маркуло. - Мне, - Шурф пожал плечами. - Но единственный человек, которому я могу передать свою собственность, если пожелаю, конечно - это ваш младший брат. А я пожелаю, поскольку для меня ваше хозяйство - скорее бремя, чем источник радости... Кстати, если не секрет, в каких ты с ним был отношениях? - Ну, - Маркуло задумался, - в обыкновенных отношениях. То дрались, то мирились. А как еще можно ужиться с человеком под одной крышей? - А почему дрались-то? - флегматично поинтересовался Шурф. - Он обижал Пуреха и бабушку, - начал ябедничать Маркуло, - пытался воспитывать моего сына, щипал мою жену, и еще все время соревновался с Ули: кто кого переколдует, а вы пробовали жить в доме, где все время кто-то колдует? - Пробовал, - без тени улыбки признался Шурф. - И поэтому я могу понять и отчасти разделить твое недовольство... Что еще? - И еще Урмаго хотел перестроить старую башню, а я не хотел тратить деньги на такой вздор. Теперь он куда-то подевался, а Ули запела ту же песню: давай, мол, перестроим башню, дескать, там нечисти полно ... - А что там за нечисть в этой вашей башне? - удивленно спросил я. - Да так, бабушка в последнее время болтает, что там живет кто-то, - неохотно ответил Маркуло. - Но ты же видел бабушку! Она еще и не то может рассказать... А Ули за ней любую чушь рада повторять. Он меня не убедил. Я отлично помнил, как старая ведьма предлагала отправить нас спать в башню, и с каким энтузиазмом остальные Кутыки отнеслись к этому предложению. Это могло означать только одно: все они знали, или, по крайней мере, свято верили, что там опасно находиться. - Ладно, Маркуло. Ты можешь идти, - тоном вельможного господина заявил Шурф. - И передай своим родичам: пусть зайдут ко мне после полудня. Только не все вместе, а по одному. Я хочу поговорить с каждым, а когда вы собираетесь вместе, это становится весьма затруднительно. - С каждым? - недоверчиво переспросил Маркуло. - Даже с бабушкой? - Это было бы желательно, - кивнул Шурф. - Но если она не захочет - что ж, не стоит ее неволить. Понадобится - я сам к ней зайду. - Как хочешь, - буркнул Маркуло. - Но я к ней сам стараюсь не заходить. - И ведь не врет, - флегматично заметил Шурф, когда мы остались одни. - Я думаю! - фыркнул я. - Могу себе представить комнатку его бабушки! На потолочных балках наверняка висят живые змеи и несвежие покойники с ближайшего кладбища... - Вполне возможно, - пожал плечами мой друг. - Но я имел в виду другое: он вообще все время говорил правду. Вернее, не все время, а с того момента, как мы перестали обсуждать покушения на наши с тобой жизни и заговорили на другие темы. По крайней мере, теперь я уверен, что этот человек действительно не знает, куда подевался его брат. Жаль! До этого разговора я полагал, что Маркуло в курсе. А теперь придется вести дознание по всем правилам. - А может быть, он просто очень хорошо врет? - неуверенно предположил я. - Сначала у него не получалось, но по ходу дела парень быстро освоил этот жанр... - Нет, Макс, он нас не обманывал, - мягко возразил Шурф. - Можешь мне поверить: когда имеешь дело с потомком драххов, не надо быть ни магом, ни даже мудрецом, чтобы отличить правду от лжи. Требуется только некоторый опыт, а опыт у меня, сам понимаешь, имеется. - Ладно, - проворчал я, - мне и самому показалось, что парень не врет. А вот что касается тебя... Ты бы хоть сейчас объяснил мне толком: зачем мы сюда приехали? За наследством? Или все-таки для того, чтобы разыскать пропавшего Урмаго? - Я и сам задавал подобный вопрос призраку господина Кутыка, - задумчиво сообщил Шурф. - Но я не добился от него ничего определенного. Если тебя интересует мое мнение, могу сказать, что я нахожусь тут не ради розысков этого пропавшего юноши, и уж конечно не ради наследства. Скорее уж потому, что хочу понять, зачем меня посетил этот странный мертвец... - Затем, чтобы наглядно доказать тебе, что есть жизнь после смерти! - ехидно сказал я. А потом великодушно добавил: - Ты наверное спать хочешь? Так давай, не стесняйся. А я пока подежурю. Постерегу твой покой, и свой заодно... - Спасибо, - вежливо сказал Шурф. - Я полагаю, что мне хватит двух часов отдыха, а потом мы с тобой вплотную займемся делом. Грешные Магистры, я был почти счастлив, услышав его многообещающее заявление! Именно это мне и требовалось: заняться делом, быстренько навести порядок в запутанных семейных делах моего друга и на всех парусах помчаться домой. Не нравилось мне в "фамильном замке Кутыков Хоттских", и чем дальше - тем больше. Вообще-то, по идее, мне должно было быть просто смешно - не более того. Но развеселиться у меня пока упорно не получалось - я и сам не мог понять, почему. Сэр Лонли-Локли отбыл ко сну - иначе и не скажешь! Сначала он превратил мое уютное "гнездо" из одеял и подушек в аккуратный прямоугольник. Потом вытянулся там во весь рост, как часовой Королевской Гвардии, только в отличие от часового, он расположился в горизонтальной плоскости, придал своему лицу максимально серьезное выражение, закрыл глаза и уснул. А я остался сидеть у окна, созерцая пустынный просторный двор через щель между плотными занавесками. Поначалу я скучал, поскольку рассматривать во дворе было нечего - разве что умиляться, наблюдая за возней собак. Но через некоторое время во дворе началось оживление. Из башни вышла бабушка, за ней шествовал увалень Арало с огромной лопатой наперевес. Некоторое время они что-то оживленно обсуждали, то и дело заговорщически оборачиваясь на наши окна. Потом старая ведьма удалилась в дом, а мордоворот Арало принялся копать. Он работал как настоящий экскаватор: камни, которыми был вымощен двор, летели в разные стороны вместе с комьями земли, а через четверть часа яма во дворе уже годилась для закладки фундамента небольшого домика. Но сей героический труженик продолжал свою работу, не прерываясь ни на секунду. "Клад он ищет, что ли? - недоумевал я. - Или наоборот, собирается закопать какие-нибудь семейные реликвии? Какой мудрый поступок: проделать это среди бела дня, на глазах у всех желающих! Впрочем, чего еще ждать от этих Кутыков?" От размышлений меня отвлек тихий стук. Некоторое время я растерянно оглядывался по сторонам, пока не понял, что стучат в дальнее окно гостиной, которое не выходило в общий двор, а было обращено к высокой каменной стене, окружавшей владения Кутыков. За мутным стеклом маячила круглая физиономия старого Тухты. Этот добродушный дедушка сейчас выглядел то ли сердитым, то ли встревоженным, поэтому я без лишних вопросов распахнул окно. Осторожность осторожностью, но я решил, что не следует перегибать палку. В конце концов, человек, которого считают чуть ли не самым опасным колдуном в столице Соединенного Королевства, вполне может позволить себе роскошь немного пообщаться с безобидным стариком из Графства Хотта, не вытаскивая из постели грозного "дяденьку Шурфа" жалобными призывами о помощи! - Можно я зайду в дом? - нерешительно спросил Тухта Кутык, когда окно было открыто. - Не хотелось бы мне, чтобы кто-то из моей родни застукал меня под вашими окнами... А в гостиную они без приглашения вряд ли сунутся. - Я им сунусь! Конечно, заходите, - кивнул я, помогая старику взобраться на подоконник. Вообще-то, мне пришлось попросту ухватить его под мышки и приподнять: дедушка Тухта оказался таким маленьким, что подоконник был вровень с его плечами. На подоконнике он сначала отдышался, потом недоверчиво покосился на пол, расстояние до которого явно казалось ему почти непреодолимым. Я вздохнул - все-таки этот симпатичный "гном" был очень упитанным и весил ненамного меньше, чем я сам! - снова сгреб своего гостя в охапку и аккуратно поставил его на пол. Старик тут же засеменил к невысокому табурету, стоявшему в глубине гостиной, на максимальном расстоянии от всех окон, уселся на него, извлек из-за пазухи старинную курительную трубку причудливой формы, любовно оглядел ее со всех сторон и принялся набивать табаком, доставая его, щепоть за щепотью, прямо из кармана своего мехового жилета. Как и все курильщики трубок, он действовал неторопливо, вовсю наслаждался процессом технической подготовки к любимой церемонии и не отвлекался на всякие пустяки - например, на меня... - Вы просто в гости зашли, или поговорить нужно? - вежливо осведомился я через несколько минут: к этому моменту мне начало казаться, что нежданный визитер вовсе не собирается вступать со мной в переговоры, а просто решил, что в нашем доме ему удастся спокойно покурить, благо вокруг не шастают его шумные внучатые племянники и прочая родня. - Я бы не стал вас беспокоить, если бы не считал своим долгом поговорить с вами, - степенно заметил старик и снова замолчал, поскольку у него начался очень ответственный период жизни: раскуривание трубки. Мне пришлось заткнуться и потерпеть - еще минут пять, не меньше. Немного потоптавшись на месте, я уселся напротив своего гостя, прямо на пол, скрестив ноги. Это инженерное решение оказалось в высшей степени правильным: теперь наши лица были примерно на одном уровне и старику больше не приходилось задирать голову, чтобы увидеть выражение моего лица. Полагаю, там имела место такая гремучая смесь любопытства и нетерпения, что мой неторопливый гость наконец-то сжалился и приступил к делу. - Ехали бы вы домой - ты и твой друг. Опасно вам здесь оставаться, - внушительно сказал он и снова умолк: его только что раскуренная трубка требовала внимания. - Ну, не так уж опасно, - улыбнулся я. - Мы все-таки не дети беспомощные! - Вы-то не дети, конечно. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы не распознать хорошего колдуна вроде тебя, или твоего приятеля. Уж я-то сразу понял, что с вами лучше не шутить. Но когда хороший человек берется за плохое дело, судьба может повернуться к нему спиной, - проворчал старик. - Имей в виду, молодой человек: этот хитрец, мой покойный братец, сделал твоему другу скверный подарок. Да и с нами он поступил не по совести. Я могу понять, почему он решил отобрать дом у своего старшего сына Маркуло. Они никогда не ладили, тут уж ничего не попишешь! И я мог бы понять, если бы Хурумха решил выжить из дома своего старшего. Скажу больше: я был бы просто счастлив, если бы он решил помочь нам избавиться от никчемного паразита Пуреха, позора нашей семьи. До сих пор удивляюсь, почему Хурумха не позаботился об этом еще при жизни? Выгнал бы в лес пьянчугу, и дело с концом! Но ведь кроме Маркуло и Пуреха у него есть другие дети. И брат, если уж на то пошло, - обиженно добавил он. - И еще старая мать, которая, конечно, выжила из ума, но когда-то была хозяйкой этого дома, а поэтому имеет право спокойно провести старость в одной из его комнат... - Подождите, - перебил я, - вы сказали "другие дети". А ведь его младший сын Урмаго куда-то пропал. Вы-то сами случайно не знаете, куда он подевался? Старик недовольно пожал плечами. То ли это означало, что он не знает и знать не хочет, то ли, что мой собеседник просто не желает менять тему разговора. - Я вас не просто из любопытства спрашиваю, - объяснил я. - Просто не далее как час назад новый хозяин вашего дома в моем присутствии сообщил господину Маркуло, что старый Хурумха попросил его найти пропавшего Урмаго. Сказал, что он, дескать, тот самый человек, которому можно поручить присматривать за вашим хозяйством... - Да уж! - фыркнул старый Тухта. - Малыш Урмаго присмотрит, пожалуй. Он вам тут нахозяйничает, будете довольны! Впрочем, я не удивляюсь: этот оболтус всегда был любимчиком Хурумхи... Чего я не понимаю, так это почему мой братец просто не завещал дом Урмаго, если уж он решил, что Маркуло недостаточно хорош для того, чтобы присматривать за хозяйством? Зачем ему понадобилось отдавать свое имущество чужому человеку? - Я, конечно, не знаю, как все было на самом деле, - задумчиво сказал я. - Но мне кажется, что ваш покойный брат написал свое завещание уже после того, как умер и стал призраком. Никогда бы не подумал, что такое возможно, но чем только Темные Магистры не шутят! И насколько я понимаю, призрак отлично знал, что его любимый сын куда-то пропал чуть ли не сразу после его похорон. Знаете, я здорово подозреваю, что господин Хурумха затеял всю эту историю с завещанием только для того, чтобы кто-то потрудился разыскать беднягу. Думаю, он хорошо изучил своих домочадцев и решил, что от вас ждать успешных розысков не приходится. А вот мой друг - тот самый парень, на которого можно рассчитывать. - Не понимаю я тебя, - почти сердито откликнулся старик и старательно запыхтел своей трубкой. - С какой это стати Хурумха решил, что на него можно рассчитывать? Они ведь даже не были знакомы. - Сейчас объясню, - терпеливо сказал я. - Вы знаете, что мой друг и я - не просто какие-нибудь столичные бездельники, а Тайные Сыщики? - Вот оно как... - удивленно протянул дедушка Тухта, выпуская изо рта чуть ли не дюжину причудливых колец дыма. - Тайные, говоришь? Ну ладно, тайные, так тайные... И от кого это, интересно, вы таитесь? Но я все равно не понимаю: с чего бы это вам искать Урмаго? Какой вам в этом интерес? Зачем кого-то искать, если можно просто забрать дом, а нас выставить за ограду и отправить нищенствовать по окрестным хуторам - и дело с концом! Я, конечно, не говорю, что твой друг именно так и поступит, - поспешно добавил он, - это было бы весьма скверно, но большинство людей, с которыми я знаком, не спешили бы отказываться от своих законных прав на имущество ради какого-то незнакомого молокососа, которого, вдобавок ко всему, еще и разыскивать надо... - А вам не приходило в голову, что моему другу ваш фамильный замок и даром не нужен? - устало спросил я. - Понимаю, вам довольно трудно мне поверить, поскольку для вас и ваших родственников этот дом - не просто крыша над головой, но и предмет семейной гордости, память о предках, источник благополучия и богатства, и вы представить себе не можете, чтобы кто-то добровольно отказался от возможности его заполучить. Но для моего друга ваше хозяйство - скорее головная боль, чем удачное приобретение. У него, знаете ли, имеется очень неплохой домик в славном городе Ехо, на самом берегу Хурона. А если бы он захотел пополнить свою коллекцию недвижимости - да при его жаловании он, пожалуй, мог бы скупить целый квартал в столице Соединенного Королевства, или в любом другом месте, хоть в Куманском Халифате! - Зачем же тогда он вообще приехал? - изумился старик. - Оставил бы все как есть... - Мой друг приехал сюда потому, что знает: нельзя нарушать волю покойного, - авторитетно объяснил я. - Мертвые, знаете ли, страдают, когда живые не выполняют их последнее желание. А мой друг - очень великодушный человек. - Да, мне тоже так показалось, - взгляд старика потеплел. - Он мог бы куда строже обойтись с дурачком Йохтумаппом, который вырастил в ваших спальнях ядовитые кустарники горной опеххи. - Вот как они называются эти кустики, - удовлетворенно кивнул я. - Никогда бы не подумал, что они опасны: такие красивые растения! - Красивое часто бывает опасным, мальчик, - снисходительно заметил старик. - Но будь добр, доведи свое объяснение до конца. Я по-прежнему не понимаю, зачем все-таки вы сюда приехали? - Да тут и понимать нечего, - я чувствовал, что скоро начну сердиться. - Мой друг не хочет возиться с вашим грешным фамильным замком. И ему вовсе не доставляет удовольствия необходимость выгонять всех вас на улицу, хотя на его месте я бы уже давно рассердился на ваше семейство: сначала все эти наваждения, которые подстерегали нас на дороге, потом ядовитые кусты в спальне, потом камень над входом, да еще и котел с ядом на завтрак. Наследство наследством, но свинство это все, вот что я вам скажу... При этом, ему не хочется нарушать волю покойного. А призрак вашего брата ясно дал понять, что будет вполне доволен, если мой друг, сэр Лонли-Локли, передаст право распоряжаться хозяйством его младшему сыну Урмаго. Но для этого его сначала нужно разыскать. Именно этим мы и собираемся заняться. Чем скорее мы найдем вашу непутевую пропажу - тем лучше. Нас, между прочим, на службе ждут не дождутся. Теперь вам все ясно? - Теперь ясно, - задумчиво согласился старик. - Что ж, все не так плохо: Урмаго, конечно, оболтус, как вся молодежь, но с ним вполне можно договориться. Из дома он никого гнать не будет, разве что своего братца Пуреха, но тут я ему и сам помогу, если понадобится! Этот болван вечно залезает в мою лабораторию, переворачивает там все вверх дном, да еще и выпивает все, что под руку попадется... Да, еще мой дед любил говаривать, что все к лучшему, а он был мудрым человеком! - оптимистически заключил он и снова принялся набивать трубку. - Может, оно и к лучшему, - осторожно заметил я, - да вот только Урмаго сначала нужно разыскать, вы не забыли? Потому что если мы его не найдем... - Да, я уже понял, что без этого юного оболтуса Урмаго наши дела будут плохи, - флегматично кивнул старик, с задумчивой улыбкой любуясь неспешными метаморфозами дымных колец. - Но он найдется, не сомневайся! Парень и раньше любил загулять, один раз его почти полгода дома не было, а потом оказалось, что у него просто девчонка завелась - аж где-то на границе. Так пока они не разругались, он о доме и не вспоминал. Я невольно улыбнулся, поскольку проникся симпатией и сочувствием к "юному оболтусу" Урмаго: когда-то у моих собственных родственников были точно такие же проблемы со мной, любимым - до тех пор, пока у меня не хватило пороху окончательно покинуть ареал их обитания... - Проблема в том, что мы не можем ждать полгода, - наконец сказал я старику. - Для нас и дюжина дней - непозволительная роскошь. Мы можем посвятить розыскам от силы два-три дня. И если Урмаго не найдется... честно говоря, я не знаю, что именно собирается в этом случае предпринять мой друг. Но подозреваю, что вам его решение не понравится: уж простите меня за откровенность, но до сих пор никто из вашей семьи не позаботился о том, чтобы вызвать у нас дружеские чувства, скорее наоборот! - Это плохо, - вздохнул старый Тухта. - Не хотелось бы мне с вами враждовать. Я вообще не люблю ни с кем ссориться: в жизни и без того есть чем заняться... - А с нами и не нужно враждовать, - вздохнул я. - Пользы от этого никакой, уж вы мне поверьте! Что от вас требуется, так это помочь нам найти Урмаго. - Почем я знаю, куда он подевался, этот непутевый? - проворчал старик. - И все-то у него не как у людей: нашел, когда запропаститься, ничего не скажешь! А семья без него теперь по миру пойдет... - Ну, вы, может быть, и не знаете, где он, - согласился я. - А кто-то из вашей семьи, возможно, знает. Вы бы поговорили со своими родственниками! Объясните им, что как только объявится Урмаго, проблема с наследством разрешится к всеобщему удовольствию... - Ну, не скажи, - хмыкнул старик. - Маркуло будет очень недоволен, если Урмаго станет хозяином в этом доме! - Наверное, - усмехнулся я. - Но, по крайней мере, родной брат вряд ли выпрет его из дома! - Все может быть, - пожал плечами старый Тухта. - Хотя, конечно, выгнать не выгонит. Все-таки родная кровь! И вообще, лучше иметь дело со своими, чем с чужаками. - Ну вот, и я о том же! - энергично подхватил я. - Так что вы уж поговорите со своими родственниками: если кто-то что-то знает, пусть лучше расскажут. В противном случае... - я решил, что немного попугать Кутыков не помешает, и зловещим шепотом добавил: - У нас есть много способов развязывать языки, можете мне поверить! У меня, например, даже мертвецы разговаривают, если мне очень припечет. Просто мой друг не хочет обижать родню своей жены... вернее, до сегодняшнего утра не хотел. Все-таки ваши домочадцы здорово его достали! - Да, уж что-то, а это они могут! - ворчливо согласился старик, поднимаясь с табурета. - Ладно, - пообещал он, - я передам им твои слова. В конце концов, это в моих же интересах. Не те мои годы, чтобы скитаться по соседям в поисках ночлега. Да и лабораторию жалко: столько лет я ее обустраивал - не бросать же теперь... - А что у вас за лаборатория? - с любопытством спросил я. - Все время о ней слышу... - Я занимаюсь алхимией, - важно сообщил старик. - Ты, небось, как все ваши, думаешь, что мы тут в подметки не годимся угуландским знахарям, да часто так оно и есть, если не кривить душой... Но я-то учился искусству алхимии у одного из ваших беглых Магистров, он целых семнадцать лет снимал у нас дальнюю пристройку, пока не решил вернуться в Ехо. И вот, что я тебе скажу: он, конечно, показал мне много такого, о чем я не знал прежде, но и у меня нашлось чем удивить этого угуландского гордеца! Иногда мне удается совершать самые настоящие чудеса, которые, я уверен, не снились даже хваленым колдунам из столицы Соединенного Королевства, вроде тебя. Ты заметил у нас во дворе говорящую собаку? Моя работа! - Дримарондо трудно не заметить, - улыбнулся я. - Кстати, он мне жаловался, что его здесь плохо кормят. Что ж вы так, а? - Да, Маркуло скуповат, - неохотно согласился старик. - У него это называется: "быть хорошим хозяином". Я сам иногда подкармливаю Дримарондо, но не так часто, как следует, наверное... Маркуло, чтоб ему пусто было, поднимает шум, всякий раз, когда видит что я беру с обеденного стола еду для собаки. А я очень уж не люблю ссориться! - Я и сам не люблю ссориться, но такого пса грех голодом морить, - строго сказал я. - Грех, - покорно согласился старик. - А может, ты его заберешь? - нерешительно спросил он. - У меня уже есть собака, - усмехнулся я. - Вон, по двору носится. А зоопарк я пока открывать не собираюсь. - Ну, тебе, может, и не надо. Но ведь у вас, в Ехо, за такого пса, небось, большие деньги можно выручить... "Грешные Магистры, кажется мне предлагают самую настоящую взятку, - весело подумал я. - Столько лет ждал, и вот, наконец, свершилось!" - А человек, который заплатит за собаку большие деньги, наверняка не станет экономить на ее пропитании, - рассудительно сказал старик. Я был посрамлен: кажется, взяткой тут и не пахло, просто человек решил позаботиться о благополучии Дримарондо, подыскать для него теплое местечко подальше от жадины Маркуло. - Возможно, вы не поверите, но у меня вряд ли найдется время для торговли говорящими собаками, - вздохнул я, старательно пряча улыбку. - Что ж, нет, так нет, - пожал плечами старик. - Ладно, засиделся я с тобой, - наконец решил он. - А чего сидеть-то - все уже, вроде, и так ясно. Выйду через дверь: теперь нет нужды скрывать, что я к вам ходил. - Правильно, - кивнул я. - Лучше передай своему семейству: если кто-то знает, куда подевался Урмаго, пусть расскажет нам. Как только этот пропащий объявится, мы тут же уедем домой, ко всеобщей радости. Да, и постарайся вдолбить в их горячие головы: убить нас гораздо труднее, чем им почему-то кажется. А рассердить довольно просто. Я-то, если честно, еще со вчерашнего вечера сердит... - Ты сердит? - изумился старик. - А с виду и не скажешь! - Когда это станет заметно по выражению моего лица, будет уже поздно что-то исправлять, - беззастенчиво пригрозил я, запирая за ним дверь. - Фу-у-у-у! - с облегчением выдохнул я, оставшись в одиночестве. И добавил уже про себя: "Какое счастье, что я не специализируюсь на дознаниях! Собачья работа!" Потом я снова уставился в окно и глазам своим не поверил: во дворе не осталось и следа от недавних земляных работ. Очевидно, сей праздник труда благополучно завершился, пока я беседовал со стариком. Во всяком случае, кучи земли вперемешку с камнями были убраны, а на том месте, где увалень Арало рыл яму, теперь красовался большой яркий ковер. Некоторое время я с равнодушным недоумением рассматривал крупные лиловые цветы на зеленом фоне ковра, а потом меня осенило: да это же ловушка, специально для дорогих гостей! Примитивная настолько, что ей место не в реальной жизни, а, разве что, в одном из мультфильмов про Тома и Джерри, нежно любимых моим неподражаемым шефом, да еще и сооруженная прямо на моих глазах по инициативе неугомонной старой ведьмы. Очевидно, эта достойная леди по-прежнему считала нас непроходимыми идиотами. Предполагалось, что мы увидим во дворе красивый ковер и тут же решим немного на нем попрыгать, не удосужившись вспомнить, что на этом самом месте только что рыли яму. - Не верю! - сказал я вслух, обращаясь к низенькому беленому потолку, каковой должен был символизировать небо, и чувствуя себя без пяти минут Станиславским. - Ну не верю, и все тут! Потолок безмолвствовал. Зато в дальнее окно снова постучали. Если бы я был начинающим врачом, я бы, без сомнения, обрадовался такому наплыву посетителей. Но в данной ситуации я бы предпочел немного побыть в одиночестве, честное слово! На сей раз мне, можно сказать, отчаянно повезло: судьба решила наградить меня визитом прекрасной дамы - за хорошее поведение, так что ли? За окном обнаружилась хорошенькая жена Маркуло, как ее там... ах, ну да, Мичи. Леди Мичи Кутык - с ума сойти можно! Она улыбалась мне из-за пыльного стекла, демонстрируя чуть ли не несколько дюжин великолепных мелких зубов и отчаянно строила глазки. Я проникся уважением к ее простому человеческому желанию немного пообщаться со мной, любимым, и распахнул окно. В глубине души я здорово надеялся, что прекрасная леди окажется переносчиком какой-нибудь полезной информации - ага, размечтался! Мичи тут же взобралась на подоконник и спрыгнула в комнату, не дожидаясь особого приглашения. - У нас есть всего полчаса, - заговорщическим шепотом сообщила она, награждая меня многообещающим страстным взглядом. Можно было подумать, что мы уже много лет были любовниками и научились использовать каждую возможность в очередной раз обмануть ее бдительного супруга. - Ты мне сразу понравился! - снисходительно добавила она и начала деловито расстегивать многочисленные костяные крючки на своем вышитом теплом жилете. Признаться, я несколько опешил: во-первых, бурный дорожный роман не входил в мои планы на текущий день, во-вторых, меньше всего на свете мне хотелось осложнять и без того непростые взаимоотношения с семейством Кутык, в третьих, я как любой начинающий параноик ждал подвоха, а в-четвертых... Честно говоря, госпожа Мичи мне активно не нравилась. Было в ее привлекательной мордашке что-то отталкивающее - я и сам не мог сформулировать, что именно. Суммировав все вышеперечисленные аргументы и присовокупив к ним тот факт, что в нескольких метрах дремлет сэр Лонли-Локли, покой которого казался мне чуть ли не единственной истинной святыней во вселенной, я решил любой ценой соблюсти невинность. Лучшая защита - наступление, поэтому я обрушил на свою страстную гостью мощный словесный поток: - Служба скорой сексуальной помощи нуждающимся ландскнехтам? Программа "адюльтер в каждой семье"? Или просто скука заела, милая барышня? - Алю... адю... Чего? - испуганно спросила она, машинально продолжая расстегиваться. - Того! - фыркнул я. - Впрочем, я и сам понимаю, что просто скука заела. Сочувствую. Но ничем помочь не могу. - Я тебе не нравлюсь, что ли? - разочарованно спросила Мичи. - Ну так бы и сказал, а то мелешь не пойми чего... Ладно, тогда я пойду. Она не выглядела слишком огорченной, скорее немного сердитой и обиженной, как ребенок, которому в очередной раз объяснили, что конфету до обеда ему никто не даст. - А я, между прочим, хотела тебе чего-то рассказать, - мстительно сообщила она. - А теперь не расскажу. - Надо будет - расскажешь, - мрачно пообещал я, с тоской вспоминая о своих могущественных Смертных Шарах. Шарахнуть бы ее одним, и через несколько минут мое удовлетворенное любопытство мирно поползло бы обратно в норку - дремать до следующей оказии. Ох уж этот любитель законности, сэр Шурф Лонли-Локли, связавший меня по рукам и ногам! Утешало меня только одно: после полудня этот парень проснется и устроит допрос всех Кутыков, поголовно, так что госпоже Мичи придется иметь дело с этим грозным дядей, а я могу умыть руки... Но на всякий случай, я использовал прием, который обычно оказывается действенным не в реальной жизни, а в бородатых анекдотах. - Да и не можешь ты знать ничего интересного, - высокомерно сказал я ей. - Откуда? - Откуда?! - возмутилась Мичи. - Да я все разговоры в этом доме слушаю! И все замечаю. От меня ничего не укроется! Кажется, мой примитивный прием подействовал: сейчас она обиделась куда больше, чем после моего отказа немедленно удовлетворить ее неземную страсть. - Ну и что такого интересного ты услышала? - с деланным равнодушием спросил я. - А вот не скажу! - и она торжествующе уставилась на меня круглыми голубыми глазами, пустыми и недобрыми, как у дешевой пластмассовой куклы. - Ну вот, я так и думал, - подзадорил ее я. - Что ты "так и думал"? Пока ты тут думал, Арало для вас яму вырыл! - выпалила Мичи. И тут же спохватилась: - А где - не скажу! - О, грешные Магистры! - я закатил глаза к потолку. - Это не новость, деточка, ты уж извини. Я все утро смотрел, как он рыл эту грешную яму... - Да? - искренне удивилась Мичи. - Вот дурак этот Арало, даже глаза отвести тебе не смог! Ладно, я пойду, - сердито добавила она. - Все равно от тебя никакого толку. Тебе же, наверное, вообще женщины не нравятся... - Не нравятся, - с энтузиазмом подтвердил я. - Мне нравятся только менкалы. У вас тут, часом, нет парочки молодых менкалов? К моему искреннему восхищению, Мичи мне поверила. Покосилась на меня с откровенным ужасом и заспешила к окну. - Только не говори Маркуло, что я к вам заходила, - сказала она, торопливо вскарабкиваясь на подоконник. - А то он подумает дурное... "А что еще, интересно, этот бедняга, может подумать о тебе, красотка?" - весело изумился я, но вслух комментировать не стал. Моя несостоявшаяся любовь поспешно исчезла. Я надеялся, что она не станет наносить мне повторный визит с предложением незамысловатых интимных услуг. И еще я надеялся, что она непременно попытается соблазнить сэра Лонли-Локли, и моя судьба будет настолько благосклонна, что позволит мне полюбоваться на сие зрелище - хотя бы в замочную скважину! А пока такое удовольствие мне не светило, но я решил, что Шурфа в любом случае пора будить. Вообще-то, я не такой уж изверг, но парень сам просил меня это сделать. Он сразу же проснулся и выпрямился с таким величественным видом, словно сидел не в самодельной постели, а на каком-нибудь императорском троне - живой памятник человеческому величию, да и только! Я вкратце пересказал ему все, что успело произойти, Шурф важно покивал, переваривая информацию, и тут со двора донесся пронзительный вопль такой силы, что стекла задрожали. Вопль оборвался так же внезапно, как и начался. Я бросился к окну и поначалу ничего не заметил, а потом до меня дошло, что нарядного ковра больше нет, а в центре двора зияет ничем не прикрытая унылая яма, и я понял: кому-то из Кутыков только что крупно не повезло. Очевидно, сумасшедшая старуха и этот увалень Арало не потрудились посвятить в свой злодейский план всех членов семейства, и вот - допрыгались. Судя по давешнему воплю, несчастный был взрослым мужчиной, и теперь я гадал: кого из них так угораздило? - Странно, что он больше не орет, - сказал я Шурфу. - На его месте, я бы еще долго скандалил! - Если бы остался жив, - сухо заметил он. И озабоченно добавил: - Вот что меня беспокоит. Идем-ка посмотрим, что там с этим беднягой. - Это ж какую яму надо было вырыть, чтобы человек насмерть разбился! - изумился я. Но все оказалось проще и неприятнее. Яма была не такая уж глубокая: метра три, не больше - хотя, конечно, очень неудачливый человек может свернуть шею даже упав с табурета! Следовало признать: увалень Арало совершил настоящий трудовой подвиг, но все же размеры ямы не слишком выходили за рамки моих представлений о возможном. Хуже другое: дно ямы было густо усеяно разной длины кухонными ножами, кинжалами и прочей остро заточенной дрянью. Можно было подумать, что нашему взору открылась спина спрятавшегося в яме гигантского ежа, только вместо какого-нибудь трогательного кленового листочка на его "иглы" был нанизан зеленый ковер, недавно прикрывавший яму. И еще человеческое тело. Мертвое, насколько можно было судить: бедняга был пропорот насквозь не меньше чем дюжиной острых лезвий. Особенно поражали размеры ржавого тесака, торчавшего между его лопаток. - Это Пурех, - сказал Лонли-Локли. - Не вовремя его понесло во двор! - Вот бедняга, - вздохнул я. - О ком, о ком, а о нем даже плакать никто не будет, я полагаю... - Это как раз не имеет значения, - пожал плечами Шурф. - Тот, о ком сокрушаются несколько дюжин родственников и друзей, так же мертв, как тот, чья смерть не заставила пролиться ни единой слезы... - Это правда, - меланхолично согласился я. Пьяница Пурех казался мне самым малопривлекательным типом из всех, кого я умудрился встретить за годы своей насыщенной впечатлениями жизни, но его смерть произвела на меня неприятное впечатление - возможно, просто потому, что бедняга умудрился угодить в дурацкую ловушку, заготовленную специально для нас с Шурфом. А я-то так веселился, размышляя о могучем интеллекте Кутыков, породившем сей "коварный" план! Кутыки, тем временем, начали появляться во дворе, привлеченные последним воплем Пуреха. Первым появился старый Тухта, которого я уже начал считать чуть ли не своим приятелем. Сейчас он встревоженно косился на нас, явно пытаясь понять, зачем нам вдруг понадобилось злодействовать. Потом он заглянул в яму, да так и застыл на месте с открытым ртом. - Вы ему поспособствовали, или он сам? - наконец спросил старик. Я возмутился и открыл было рот, чтобы сделать официальное заявление о нашей абсолютной непричастности к несчастному случаю, но не успел ничего сказать: парадная дверь башни распахнулась, и оттуда появились Маркуло, его страстная жена и дурно воспитанный наследник -единственный, кому трагическое происшествие доставило настоящее удовольствие: прелестное дитя сразу устремилось к краю ямы и с восхищенным любопытством уставилось на жертву происшествия. - Это как же? - беспомощно спросил Маркуло, обводя взглядом всех присутствующих. - Это что же получается - наш Пурех упал в яму? Да как же его сюда занесло? - Сейчас он не был похож на злодея, даже на опереточного. Просто испуганный, растерянный человек, у которого только что погиб какой никакой, а все-таки брат. - Прими мои соболезнования, Маркуло, - сухо сказал Шурф. - Кстати, а ведь яма-то, как я понимаю, была вырыта специально для меня, вернее, для нас обоих, верно? И это после нашего с тобой утреннего разговора... Нечего сказать, мудрый поступок! - Да это все бабушка, - несчастным голосом несправедливо оболганного человека сказал Маркуло. - С ней никто, кроме Ули, не может справиться, а Ули после завтрака ни с того ни с сего заперлась у себя в комнате и ревет. А когда она ревет, к ней лучше не соваться... И я подумал - пусть себе бабушка тешится, вы же все равно в эту яму не упадете, так что какой от нее вред?! Кто же знал, что Пурех в кои-то веки решит пойти прогуляться - он и до спальни-то своей редко доползает... - Доползал, - поправил его старый Тухта. - С Пурехом все кончено, Маркуло. Его уже даже мои припарки не спасут. Видишь, откуда торчит большой нож? - Да вижу я, вижу, - вздохнул Маркуло и - я глазам своим не поверил! - вытер навернувшуюся слезу. Удивительное дело: он был совершенно раздавлен горем. А мне-то до сих пор казалось, что пьянчуга Пурех для Кутыков - своего рода кара господня за прегрешения всех поколений семейства, наказание, которое прочие домочадцы мужественно терпят, но с большим трудом... Впрочем, покойникам всегда почему-то достается куда больше любви, чем живым: наверное, просто потому, что они неподвижно лежат на месте и наконец-то больше никому не мешают... - Так, ты говоришь, твоя сестра заперлась и плачет? - к моему удивлению, эта подробность заинтересовала Шурфа куда больше, чем очередное нелепое покушение на нас, завершившееся трагедией в семействе Кутыков. - А почему? - А кто ее знает, - растерянно сказал Маркуло. - Женщины иногда ревут без всякой причины... - Без причины, говоришь? - Шурф укоризненно покачал головой. - Придумай что-нибудь еще, Маркуло! Я тебе не верю. - Да не знаю я, не знаю, отчего она ревет! - в сердцах закричал Маркуло. - Сам у нее спроси, если не веришь! - Кто ревет? - холодно спросила сама Ули, появляясь на пороге дома. Она действительно выглядела не лучшим образом. Не заплаканной - очевидно, она уже успела привести себя в порядок - но подавленной. Она держалась недружелюбно и высокомерно, как это часто бывает с гордыми людьми, когда им паршиво. - Да ты, кто же еще, - буркнул Маркуло. - Тут вон столичный гость интересуется. - А с чего он решил, будто я реву? - надменно осведомилась она. - И что тут у вас стряслось? - Пурех упал в яму и умер, - лаконично объяснил ей старый Тухта. - Потрясающе! - Ули брезгливо передернула плечами. - Дела в этом доме идут все лучше и лучше, нечего сказать! А откуда взялась яма? И почему он умер от такого пустяка... а, теперь понимаю, - кивнула она, заглянув в яму. - И чья это работа? - Она обвела всех присутствующих, в том числе, и нас грозным вопрошающим взором - ни дать, ни взять, учительница начальных классов, обнаружившая на классной доске матерное слово. - Чья, чья... А как ты думаешь? Кто, кроме твоей любимой бабушки, мог такое учудить? - ворчливо спросил Маркуло. - Да кто угодно, хоть ты сам, - невозмутимо ответила она. - К тому же, я не верю, что бабушка сама вырыла эту яму. Не те ее годы! - Яму рыл ваш кузен Арало, - любезно сообщил я. - Впрочем, старуха действительно была с ним. Я за ними долго наблюдал из окна. Только под конец отвлекся и пропустил момент, когда там появились ножи, поэтому не знаю, кто именно их принес... - Понятно, - кивнула Ули. И холодно добавила: - Что ж, спасибо, что просветил, гость! - А ты не знаешь, куда Тыындук запропастился? - озабоченно спросил сестру Маркуло. - Я думал, он на крик прибежит, а его все нет... Ты его куда-то посылала? - Я просто попросила его навести порядок в башне, - она пожала плечами. - Ты же его знаешь: он пока работу не закончит, на другие дела отвлекаться не станет. Впрочем, он уже заканчивает... - В башне?! - взвился Маркуло. - Ты спятила, сестричка! Там же... - и он осекся, опасливо поглядывая на нас. - Это вы все спятили, - холодно возразила Ули. - Носитесь со своей башней... Нет там ничего кроме парочки несчастных привидений наших далеких предков, да и те появляются раз в год по обещанию. Мало ли, что бабушка выдумывает! Я ее люблю, конечно, но с головой у нее, бедняжки, в последнее время совсем худо. - А как же?... - начал было Маркуло. Потом умолк - то ли не могу сформулировать свою мысль, то ли просто побоялся сболтнуть лишнего в присутствии посторонних. - А зачем он тебе понадобился? - безмятежно спросила Ули. - Ну, как же, надо ведь, чтобы кто-нибудь занялся похоронами, - Маркуло покосился на яму, в которой лежало мертвое тело своего неудачливого братца и снова сник. - А вы все на что? - она пожала плечами. - Зови Арало, пусть этот умник роет еще одну яму, только теперь не во дворе, а на семейном кладбище - на что он еще годится, безголовый! - Думаю, нам с тобой пора поговорить, леди, - твердо сказал ей Лонли-Локли. До сих пор он пребывал в задумчивости, но теперь, очевидно, определился с планом ближайших действий. - Можем пройти в твою комнату, или куда сочтешь нужным - лишь бы там не было лишних ушей. - А тебе не кажется, что сейчас мне не до разговоров? - взвилась Ули. - У меня, между прочим, только что брат погиб! - Ну, насколько я успел заметить, рыдать над его телом ты все равно не собираешься - в противном случае уже давно начала бы, - невозмутимо парировал Шурф. - А раз так, не будем терять время. - И припекло же тебе! - Ули неодобрительно покачала головой. - Где ты с утра-то был? Ну ладно, если хочешь, можно и поговорить, - она раздраженно пожала плечами. - Только к себе в комнату я никого не пускаю, даже родню. Если хочешь, мы можем пойти в комнату на втором этаже. Когда-то она была устроена специально для уединенных бесед... - Как скажешь, мне все равно, - согласился мой друг. - Макс, если у тебя нет других планов, я бы предпочел, чтобы ты принял участие в беседе, - церемонно сказал он мне. Мне оставалось только возвести глаза к небу: хотел бы я знать, какие, по его мнению, у меня могли быть "другие планы"?! И вообще, если бы мое мнение действительно принималось во внимание, наш амобилер уже был бы на полпути к дому... Мы вошли в дом. До сих пор нам довелось побывать только в большом зале на первом этаже, где проводились бесконечные обеденные сборища, но теперь выяснилось, что возле самого входа имеется узкая деревянная лестница, ведущая наверх. Истертые тяжелой поступью многих поколений скользкие ступеньки приветливо поскрипывали под ногами. Второй этаж разительно отличался от первого - словно это били два разных дома, или даже два разных измерения. Внизу царила средневековая простота отношения к дизайну интерьера и ползали непритязательные кухонные запахи. А здесь обстановка показалась мне если не изысканной, то уж, по крайней мере, элегантной: тонкие светлые ковры на полу просторного коридора, каменные стены задрапированы бледно-желтой тканью, на подоконниках простые глиняные кувшины с ароматными букетами, составленными из лесных цветов и сухих веток причудливой формы, откуда-то доносится слабый запах благовоний. Могут ведь люди, когда хотят! Лонли-Локли тоже обратил внимание на изменения "ландшафта". - Здесь и внизу явно хозяйничают разные люди, - одобрительно заметил он. - Да, - флегматично согласилась Ули. - Внизу у нас общая комната, кухня и покои Маркуло. А на этом этаже расположены мои комнаты. - У вас есть вкус, - одобрительно сказал я. - Да, я знаю, - так же равнодушно согласилась Ули. - Спасибо на добром слове, гость, - неохотно добавила она после короткой паузы. - Ты одна занимаешь весь этаж? - уточнил Лонли-Локли. - Можно сказать, что так. Здесь еще расположены комнаты моего брата Урмаго... Вы ведь уже знаете, что он пропал, Маркуло мне говорил, что вы намерены его разыскать. - Именно об этом я собираюсь с тобой побеседовать, - важно согласился Шурф. - Мне показалось, что ты, леди Ули, самый разумный человек в этом доме. От кого еще и ждать помощи, если не от тебя? - Я догадываюсь, что ты хотел поговорить со мной именно об Урмаго - о чем же еще? - вздохнула Ули. - Но не будет толку от этого разговора... Ладно, если хочешь - почему бы и не поговорить... - Мне показалось, что она готова расплакаться, но эта симпатичная ведьмочка умела держать себя в руках, поэтому дело ограничилось еще несколькими вздохами. Миновав несколько запертых дверей, мы вошли в просторную комнату, аккуратно прибранную, но почти пустую. Было заметно, что ею долго никто не пользовался: для того, чтобы сделать подобный вывод, вовсе не нужны толстые слои пыли на окнах и хлопья паутины в углах. Просто я давно заметил, что в помещениях, которые становятся не нужны своим хозяевам, всегда царит совершенно особая атмосфера печали, покоя и неприкаянности, такое ни с чем не перепутаешь. - Садитесь, - тихо сказала Ули, указывая на громоздкие деревянные стулья, покрытые когда-то густым и красивым, но уже давно истертым серебристым мехом. Мы с Шурфом послушно заняли указанные нам места, она уселась напротив и внимательно посмотрела на нас огромными черными глазами. Сейчас Ули показалась мне настоящей красавицей. Я вспомнил слова Шурфа о том, как неуловимо меняется впечатление от внешности драххов с неуравновешенным характером, и понял, что у нашей собеседницы наступил продолжительный период лирического настроения. По крайней мере, она больше не походила на "даму пик" из сувенирной карточной колоды, как вчера вечером, когда мы увиделись впервые. - Я уже сказала, что от нашего разговора проку не будет, - неохотно произнесла она, уставившись в пол. - Могу повторить. Я тоже не знаю, куда подевался мой брат Урмаго. И очень об этом сожалею. Насколько я поняла со слов Маркуло, наш хитрый отец составил свое завещание таким образом, что на самом деле дом и имущество должны достаться не столько вам, сколько Урмаго. Что ж, меня бы это устроило. Он всегда был моим любимым братом, несмотря на то, что у нас обоих довольно неуживчивый характер... Впрочем, в нашей семье он у всех неуживчивый. - Да, я заметил, - сухо сказал Шурф. - Если бы я могла помочь вам разыскать Урмаго, я бы это сделала, - решительно заключила Ули. - Скажу больше: любой из членов нашей семьи вам бы охотно помог. Как бы там ни было, а лучше уж пусть хозяином дома будет Урмаго, чем ты, - она укоризненно посмотрела на Лонли-Локли и добавила: - А ведь ты мог бы оставить все как есть, сэр! Насколько мне удалось разузнать, ты весьма богат, да и живешь далеко от этих мест. И не говори мне, что ты решил выполнить волю нашего мертвого отца только потому, что боишься его призрака! Такие как ты, не боятся мертвых. Впрочем, я думаю, ты вообще ничего не боишься! - Благодарю за лестный отзыв, - галантный Шурф даже отвесил ей неглубокий поклон. - Но воля вашего покойного отца должна быть исполнена, так что это обсуждению не подлежит. - Но... - она умолкла, махнула рукой, как бы признавая, что дальнейшая дискуссия бесполезна, взволнованно поднялась со своего стула, пересекла комнату, остановилась у окна и тихо спросила, не оборачиваясь к нам: - Что теперь с нами будет? Ты выставишь нас на улицу? - Вообще-то, поначалу у меня не было таких планов, - задумчиво сказал ей Шурф. - Но после всего, что начало твориться в этом доме с момента нашего приезда... Тебе не кажется, что нас слишком уж часто пытались убить? Неумело, конечно, но ваши намерения более чем очевидны... Впрочем, я еще ничего не решил. Скажу тебе одно: если бы сейчас объявился твой брат Урмаго, это решило бы все проблемы, до единой! - Но он... - голос Ули дрогнул, и она замолчала - я мог поспорить, что она как следует прикусила язык! - Кажется, ты совершенно уверена, что твой брат не найдется - по крайней мере, в ближайшее время, - заметил Шурф. - Хотел бы я знать, откуда такая уверенность? Мне стало смертельно скучно. Детский сад какой-то - тоже мне, выездная сессия Тайного Сыска столицы Соединенного Королевства! Даже мне было совершенно ясно, что если уж кто-то в семейке Кутыков, глаза бы мои на них не смотрели, знает, куда подевался этот грешный господин Урмаго, то именно Ули. Мне даже не требовалось прислушиваться к подсказкам моего чуткого сердца: у барышни все на лице было написано, такими крупными буквами - хоть в суд присяжных ее тащи, не утруждая себя поиском других доказательств. Я решил прибегнуть к Безмолвной речи и душевно пообщаться с этим гением, сэром Лонли-Локли: у меня сердце кровью обливалось, так все было бездарно! "Шурф, она все знает, можешь мне поверить!" - сообщил я своему другу. "Разумеется, она знает", - он даже бровью не повел. Соблаговолил адресовать мне этот вялый ответ и умолк. Я начал закипать. "Шурф, один мой Смертный Шар, и она все нам расскажет, ко всеобщему удовольствию. Какого черта?!..." "Потерпи еще немного, Макс? - невозмутимо попросил этот начинающий святой, настоящий отличник дзен-буддистской подготовки. - Мне интересно послушать, как она будет выкручиваться." "Да никак она не будет выкручиваться, - если бы Безмолвная речь позволяла переходить на крик, я бы уже орал. - Намелет еще гору чуши, и ладно! Или вообще ничего больше не скажет, если воображение подведет. А ее родственнички, тем временем, сдуру перебьют друг друга, пытаясь соорудить для нас еще пару ловушек. Этот доморощенный "властелин зла" Маркуло переберет на поминках и угодит в собственный капкан, а бабушка выльет на себя очередной котел яду - ты бы хоть старушку пожалел!" "Мы это немного позже обсудим, ладно? - ангельским тоном попросил он. И добавил: - Не суетись, Макс, дай мне спокойно поговорить с этой милой дамой. Не волнуйся, я не хуже тебя понимаю, что она говорит неправду - по крайней мере, пытается... Очень любопытно наблюдать за столь неопытным лжецом, правда?" После нашего содержательного диалога мне пришлось приступить к дыхательным упражнениям - единственный известный мне способ не выпрыгнуть в окно с душераздирающим воплем: "а пошли вы все!" Ули косилась на нас недобрым тяжелым взглядом: наверняка она заметила, что мы ведем Безмолвную беседу, и сердилась, что не может подслушать. Впрочем, кто их знает, этих лесных колдунов - возможно, она все отлично услышала и хмурилась именно потому, что поняла: мы ее сразу раскусили... - Я не вызываю у вас обоих особого доверия, да? Но если бы я могла помочь вам найти Урмаго... Можете мне поверить, господа, я бы не стала дожидаться приглашения! - наконец сказала она, нервно перебирая тонкими пальцами бахрому на оконной занавеске. - Не только потому, что это единственный способ избавиться от твоих притязаний на наш дом, господин Лонли-Локли... Урмаго всегда был моим любимым братом и моим единственным другом - хочешь верь, хочешь нет... Но он не найдется, так что можешь не стараться - только время потеряешь! Я с удивлением заметил, что глаза у юной ведьмочки явно на мокром месте. - Ты могла бы помочь всем - и себе, и своему брату, и всем остальным, если бы просто рассказала мне все, что знаешь, - Шурф по-прежнему говорил с ней твердо, но спокойно и терпеливо, как педагог с большим стажем работы в колонии для малолетних преступников. - Я же сказал тебе: среди мертвых его нет. А это значит, что ничего непоправимого не случилось... - Ничего непоправимого! - кривляясь, как маленькая невоспитанная девчонка, передразнила она. - Да что ты в этом понимаешь?! - до сих пор спокойная как сфинкс, Ули вдруг сорвалась на крик и выбежала из комнаты. Из коридора донеслись торопливые шаги и приглушенные всхлипывания. Все завершилось мощным хлопком двери - где-то в конце коридора, насколько я мог судить по звуку. - Даже так! - Шурф восхищенно покачал головой. Он был похож на заправского гурмана, которому только что довелось попробовать какой-нибудь раритетный коньяк сорокалетней выдержки. - Ну и зачем тебе понадобилась вся эта комедия? - укоризненно спросил я. - Почему ты не даешь мне выпустить пару-тройку Смертных Шаров и устроить нормальный человеческий допрос, если уж тебе так приспичило разыскать эту бесценную пропажу по имени Урмаго? Мы попусту теряем время и треплем нервы этим достойным людям, а заодно провоцируем их на дурацкие покушения на нашу жизнь, между прочим, смертельно опасные для них самих, как недавно выяснилось... Зачем все это? Я вот все пытаюсь понять, кто из нас спятил: я, или ты? И впервые в жизни мне кажется, что у твоей кандидатуры больше шансов победить при голосовании, ты уж не обижайся, дружище! - Что ж, я могу объяснить, - невозмутимо сказал Лонли-Локли. - Знаешь, я не уверен что мои объяснения непременно покажутся тебе исчерпывающими и приемлемыми, поэтому и не спешил открывать тебе свои карты... Впрочем, если тебе необходимо знать причины моего поведения - что ж, я к твоим услугам. Только постарайся внимательно меня выслушать и хорошенько обдумать все что я скажу... Его многословное выступление было прервано чудовищным грохотом. Пол под нашими ногами заходи ходуном. Дверь, ведущая в коридор, захлопнулась с таким неуместным пафосом, словно она была крышкой гроба. Зато окно, напротив, распахнулось, и в комнату влетела - я глазам своим не поверил! - стая больших летучих мышей, оглашающих помещение дружным воем, немного похожим на волчий. Я охнул, вскочил со стула, на всякий случай прикрывая лицо правой рукой и поспешно защелкал пальцами левой, выпуская Смертные Шары. Впрочем, уже после первой попытки я понял, что эти малосимпатичные представители фауны были обыкновенным наваждением: мои крошечные шаровые молнии не причиняли им никакого вреда, а благополучно совершали свое короткое путешествие к противоположной стене, чтобы на мгновение вспыхнуть мягким изумрудно-зеленым светом, и тут же угаснуть навсегда. Но я по инерции метнул еще чуть ли не полдюжины шаров прежде, чем убедил себя успокоиться и занять свое место напротив укоризненно качающего головой Лонли-Локли. Летучие мыши, тем временем, продолжали кружить под потолком, все так же неубедительно имитируя выступление сводного хора веервульфов. - Забавно: неужели ты сразу не понял, что они не настоящие? Это же заметно с первого взгляда, - Шурф даже не попытался прийти мне на помощь, зато не поленился усмехнуться краешком своего неулыбчивого рта. - Таких существ просто нет в природе. Не волнуйся, Макс. Ничего страшного, просто леди Ули в гневе. И ничего лучшего не смогла придумать, бедняжка... Но для девчонки, выросшей в лесу Графства Хотта, она на удивление способная колдунья! - Пошли отсюда, - мрачно предложил я, косясь на призрачных тварей. Они не проявляли никаких агрессивных намерений и вряд ли были способны хоть как-то нам навредить, но их присутствие все-таки здорово действовало мне на нервы. - Поговорим в другом месте. - А вот этого делать не стоит ни в коем случае, - строго сказал он. - Не забывай: наша грозная госпожа Ули очень дорожит своим домом и не станет наносить ему вред. Пока мы сидим в этой комнате, мы можем быть уверены, что потолок не обрушится на наши головы. А вот если мы вернемся в отведенное нам жилье... Пристройкой, знаешь ли, можно легко пожертвовать! - Ну да, ради такого святого дела, как торжественные похороны незваных гостей, - кивнул я. - Ладно, останемся здесь, если ты считаешь, что так будет лучше. Тогда рассказывай. - Будь любезен, Макс, сначала угости меня этим замечательным напитком, который ты неоднократно добывал из Щели между Мирами на протяжении нашего путешествия, - вежливо попросил он. - Чаю хочешь? - понимающе улыбнулся я, пряча руку под стол. - Да, не помешает. Сейчас как раз время "файв-o'клока", да и обстановка располагает... к безумному чаепитию, по крайней мере. - Они тебе очень мешают, эти твари? - сочувственно спросил Шурф, с удовольствием пробуя крепчайший свежий эрл-грей из спешно добытой мною белой фарфоровой чашки. - А ты как думаешь? - тоном мученика спросил я. - Мельтешат тут... Да еще и вой этот! Мой друг поднял руки над головой и совершил ими плавное круговое движение. Вой тут же оборвался, летучие мыши исчезли - словно и не было ничего. - Они бы исчезли и без моей помощи, если бы ты не концентрировал на них свое внимание, - снисходительно объяснил он. - Но поскольку тебе никак не удавалось отвлечься, мне пришлось применить этот простой магический прием, хотя, как ты уже заметил, с тех пор, как мы переступили порог этого дома, я стараюсь обходиться без магии. - Хуже другое: ты стараешься, чтобы и я без нее обходился! - ворчливо сказал я, залезая в карман своего теплого лоохи за сигаретой. - И перед появлением наших маленьких крылатых друзей из преисподней ты как раз великодушно солгасился объяснить мне истинные причины своего экстравагантного поведения... - Иногда мне жаль, что ты не пишешь книги, - внезапно перебил меня Шурф. - У тебя странная манера изъясняться столь необычными фразами, что порой я испытываю желание перенести их на бумагу, дабы ознакомить с ними других ценителей словесности... - Хочешь - записывай, кто ж тебе не дает! И вообще, комплименты потом, ладно? - устало попросил я. - Лучше рассказывай, пока еще что-нибудь не стряслось. Просто скажи, почему ты не позволяешь мне быстренько околдовать семейство Кутыков и покончить с этим дурацким делом? И я от тебя отстану. Буду сидеть в углу, молчать в тряпочку и героически отбиваться от наваждений, ядовитых растений и падающих на голову камней, заодно. С какой стати ты вдруг решил обходиться без магии? Только имей в виду: если ты собираешься сказать мне, что ворожба в доме Кутыков угрожает благополучию этого Мира, я не поверю - скажи спасибо сэру Джуффину Халли! Он так лихо разыграл меня во время беспорядков с мемуарами Йонги Мелихаиса, что... - Да нет, Макс, не говори ерунды, - снисходительно отмахнулся Лонли-Локли. - Разумеется, о какой-то там угрозе Миру и речи быть не может. На таком расстоянии от Угуланда вообще можно колдовать сколько угодно - если получится, конечно. Не сомневаюсь, что у нас с тобой получится, и не только здесь, а даже на Арварохе, так что это тоже не проблема. Просто я решил воспользоваться этим пустяковым, в сущности, случаем, чтобы понять, чего мы с тобой на самом деле стоим... - Как это? - ошеломленно спросил я. - Каким образом ты собираешься это выяснить, скажи мне на милость!? - Мне очень интересно: сумеем ли мы с тобой, два таких могущественных человека, распутать это простенькое дело, не прибегая к магии - ну, разве что, за исключением тех случаев, когда жизни угрожает реальная опасность. Знаешь, Макс, будет весьма прискорбно, если обнаружится, что без моих перчаток и твоих Смертных Шаров мы не в силах справиться даже с этими простодушными лесными колдунами из Графства Хотта... - Но на кой тебе понадобились такие эксперименты? - недоуменно спросил я. - Просто из любопытства? - Не только, - он задумчиво умолк и вдруг сказал: - Видишь ли, Макс, мне не хотелось бы тебя пугать, но... Знаешь, ведь могущество, которым мы с тобой обладаем - не драгоценный камень, который можно спрятать в тайнике и быть уверенным, что твое достояние останется при тебе до конца жизни. Иногда магическая сила покидает своего обладателя - без каких бы то ни было видимых причин. А потом возвращается... или не возвращается - так тоже бывает! - он внимательно посмотрел на меня и одобрительно заметил: - Я вижу, что мои слова не произвели на тебя особого впечатления, и это приятное открытие. Или ты просто мне не поверил? - Если бы ты сказал мне это пару лет назад, я бы наверняка постарался тебе не поверить. А если бы все-таки поверил, непременно грохнулся бы в обморок на пару дюжин дней, - усмехнулся я. - А сейчас... Даже не знаю почему, но мне действительно все равно. Вода дала - вода взяла, как любят говорить представители одного мудрого маленького северного народца на моей, к счастью, далекой родине... Ладно, и что с того? Ты решил провести генеральную репетицию - на всякий случай? - Да, - спокойно согласился Шурф. - Заодно я веду подсчет ситуаций, в которых мы могли бы погибнуть, если бы не владели магией. Пока, можно сказать, все идет неплохо, вот только давешний камень над входом - такая примитивная ловушка, но она вполне могла оказаться большой удачей Кутыков. Признаться, я даже испытываю некоторую неловкость, когда размышляю о своем непростительном промахе... - А почему вдруг ты решил провести эту самую репетицию? - озабоченно спросил я. - У тебя, что, дурные предчувствия? Тебе кажется, что сила может скоро покинуть тебя, или нас обоих? - Да нет, что ты, - отмахнулся он. - Никаких предчувствий нет, и быть не может. Такие вещи всегда случаются внезапно. Просто я уже очень давно хотел проверить себя в подобной ситуации, да все не было случая. Я ведь был занят исключительно служебными делами и не мог позволить себе неоправданный риск... Как-то, задолго до того, как ты появился в Ехо, сэр Джуффин рассказал мне о том, как он сам утратил могущество, и его рассказ произвел на меня весьма сильное впечатление. Полагаю, именно на такой эффект он и рассчитывал: ты же знаешь, наш шеф никогда ничего не делает без далеко идущих целей. - Да уж, он у нас великий стратег, - невольно улыбнулся я. - А потом удивленно покачал головой: - Да, трудно представить себе Джуффина, утратившего могущество! Почти невозможно... А когда с ним это случилось? В молодости? - Нет, гораздо позже. Собственно говоря, именно в этом и состояла его основная проблема. Сила ушла от сэра Джуффина в ту пору, когда он уже зарекомендовал себя в качестве Кеттарийского Охотника, и могущественных врагов у него было столько, что любой здравомыслящий человек на его месте постарался бы умереть добровольно - просто, чтобы не растягивать сие сомнительное удовольствие! В его распоряжении оставались только изворотливый ум и непреклонное намерение выжить. - Не так уж мало, - нерешительно сказал я. - Скорее, не так уж много, - рассудительно заметил Шурф. - Не забывай, что великое множество людей, искушенных в магии, считали своим долгом избавиться от Кеттарийского охотника, а тут такой случай! - И как он выкрутился? - Ему пришлось удрать из Соединенного Королевства. Джуффин переменил внешность - заметь, ему пришлось довольствоваться самыми примитивными ухищрениями, поскольку обращаться за помощью к искушенным магам было равносильно самоубийству! - ловко прикинулся ограбленным иррашийским купцом, благо отлично говорил на их странном наречии, нашел своих, с позволения сказать, "земляков", разжалобил их какой-то печальной историей, присоединился к каравану, и в конце концов, оказался в Ирраши. Там он и провел несколько лет. Поначалу сэр Джуффин стал простым уличным торговцем: продавал вэр тамошним мастеровым... - А что это за дрянь такая - вэр? - удивленно спросил я. - Не сказал бы, что дрянь, - серьезно, словно речь шла о принципиально важных вещах, возразил Шурф. - Вэр - это сорт иррашийского пива. В отличие от камры, пиво у них отличное, по крайней мере, на мой вкус... Сэр Джуффин рассказал мне, что за пару лет ему удалось сколотить довольно значительный капитал и даже открыть свое дело. Он держал небольшой трактир, в котором посетителям подавали все тот же вэр и небольшой выбор холодных закусок. За прилавком стоял сам Джуффин: он не мог позволить себе платить наемному работнику... Я неудержимо расхохотался, представив себе, как изумительно смотрелся сэр Джуффин Халли, сосредоточенно наполняющий кружки за прилавком пивной. - Да, сейчас это действительно кажется забавным, - снисходительно согласился Шурф. - Даже не верится! - я озадаченно покачал головой. - А он тебя не разыграл, часом? - Знаешь, поначалу я и сам так думал. Эта история показалась мне настолько неправдоподобной, что я дал себе труд проверить некоторые факты, - признался Лонли-Локли. - Оказалось, что сэр Джуффин рассказал мне чистую правду... Он прожил в Ирраши семь лет, если я не ошибаюсь. А потом пришло утро, которое он назвал самым восхитительным утром в своей жизни: его сила вернулась, словно прошедшие годы были обыкновенным пустым сном. Разумеется, сэр Джуффин тут же избавился от своего бизнеса и вернулся в Ехо. - Странная история, - вздохнул я. - Возможно, самая странная из всех историй нашего шефа. Почему он мне ее никогда не рассказывал? - Случая подходящего не было, я полагаю, - пожал плечами Шурф. - И знаешь, что мне показалось самым удивительным? Сэр Джуффин сказал мне, что теперь считает годы, проведенные в Ирраши, не столько тяжелым испытанием, сколько самым полезным опытом в своей жизни. Он утверждал, что именно тогда узнал, чего он стоит. И еще он сказал мне, что никогда не чувствовал себя столь свободным, как в те дни, когда понял, что может жить даже когда единственный смысл его существования утрачен безвозвратно - просто жить, несмотря ни на что, без надежды, без цели, без обещания награды в конце испытаний. Он ведь не знал тогда, что его сила вернется. Думал, что его настигло какое-нибудь древнее проклятие, лекарства от которого не существует - что-то вроде утраты Искры[10]. Более того, сэр Джуффин предполагал, что вслед за могуществом от него уйдет и жизненная сила, так что он приготовился к скорой смерти и понемногу смирился с мыслью о том, что для него все кончено. И только гораздо позже, вернувшись в Ехо и получив доступ к тайной библиотеке Семилистника, он обнаружил, что утрата могущества - на время, или навсегда, как повезет - явление весьма распространенное среди колдунов, посвященных в Истинную магию. Бич магов - вот как называется этот странный недуг в древних рукописях Хонхоны... Могу признаться, что после той беседы я испытал настоящий ужас - впервые с тех пор, как Безумный Рыбник вырвался из рук мертвых Магистров Ордена Ледяной Руки[11]... Разумеется, сейчас мирные времена, и вряд ли моей жизни будет угрожать опасность, если я вдруг стану беспомощным, как новорожденный. Но есть вещи хуже смерти! - Что может быть хуже смерти? - тихо спросил я. - Когда умрем - разберемся! - неожиданно усмехнулся Шурф. - Ладно, покончим пока с этим разговором: у нас есть другие заботы, - решительно сказал он, пока я изумленно изучал тень самой настоящей улыбки на его плохо приспособленном к таким выражениям лице. - Подожди, - нерешительно сказал я. - Так это из-за истории, которая приключилась с нашим шефом, ты решил разбираться с Кутыками исключительно с помощью самых примитивных мер - типа душевных разговоров и любительских расследований? - Как я уже сказал тебе в самом начале нашей беседы, я решил воспользоваться случаем и испытать, на что мы с тобой годимся, - этот упрямец казался мне слегка смущенным, но менять свое решение он явно не собирался. - Я с самого начала просил тебя потерпеть всего пару дней, поскольку, если я пойму, что обычными методами мы эту историю не распутаем, я не стану транжирить наше с тобой драгоценное время. Если, скажем, завтра вечером мы поймем, что зашли в тупик, я сам попрошу тебя пустить в ход свои Смертные Шары, - пообещал он. - Поскольку сделаешь вывод, что грош нам цена? - сочувственно спросил я. - И как мы с тобой после этого жить на свете будем? Ну ты даешь, сэр Шурф! Такой взрослый, серьезный дяденька... Ладно! К твоему сведению, я тоже азартный человек, со мной в свое время никто в карты играть не садился, поскольку я славился привычкой крушить мебель в случае проигрыша... - Это ты к чему? - удивленно спросил он. - А к тому, что я с удовольствием поиграю по твоим правилам! - объявил я. - Никаких проблем, дружище. Мы их сделаем без всяких там Смертных Шаров и прочей мистической дребедени! Как бы в подтверждение моих слов, пол в комнате снова заходил ходуном, в окно ворвался порыв ураганного ветра, а в коридоре раздалось зловещее хихиканье, больше похожее на крик кикиморы. - Ну, и что дальше? - строго спросил я у окружающей обстановки. Почему-то это подействовало: пол снова стал казаться вполне надежным, хихиканье прекратилось, ветер утих. - Значит так, - я весело посмотрел на своего друга, в глубине души удивляясь внезапной перемене собственного настроения: сейчас я был готов перевернуть мир - скажу больше, я был готов голыми руками удавить каждого, кто откажется предоставить в мое распоряжение точку опоры, необходимую для выполнения этой операции. - Ты как хочешь, а я собираюсь для начала хорошенько обшарить весь дом. Составишь мне компанию? - Макс, ты что, полагаешь, что пропавший Урмаго просто заперт в одной из комнат? - недоверчиво спросил Шурф. - По-моему, это было бы немного слишком! - Разумеется, я не думаю, что он сидит в одной из комнат, - улыбнулся я. - Просто хочу как следует сориентироваться на местности - если уж ты приговорил нас быть юными следопытами. И потом, когда побываешь в чьей-то комнате, начинаешь лучше понимать ее владельца. О многочисленных мелких секретах, которые копошатся в каждой спальне, я уже не говорю. Какая-нибудь записка... хотя, пардон, вряд ли кто-нибудь из Кутыков вообще умеет писать! Но все равно, мало ли, что попадется нам на глаза... - Возможно, ты прав, - задумчиво согласился Лонли-Локли. - Но я еще планировал побеседовать с каждым из Кутыков. Возможно, кто-нибудь из них окажется разговорчивее, чем леди Ули. Некоторым людям чужая смерть развязывает языки... Остается решить, что следует сделать раньше. - Разумеется, обшарить комнаты - пока их хозяева заняты похоронами своего невезучего родственника, - сказал я. - Впрочем, можно сэкономить время. Ты общаешься с Кутыками, я обыскиваю дом. Вечером встречаемся и делимся информацией. По-моему, все просто. - Макс, я не уверен, что это удачная идея, - с сомнением сказал Шурф. - Нам лучше оставаться вместе. Все-таки не такие уж они безобидные, хозяева этого дома! К тому же их много... - Боишься оставить меня без присмотра? - улыбнулся я. - Я уже взрослый дядя, дружище! Обещаю тебе, что не буду вздрагивать при виде летучих мышей, лягушек, пауков и прочих чудес нашей доброй феи Ули. И родственников твоих драгоценных обижать не буду, честное слово! Но если кто-то из них захочет откусить мне голову, я худо-бедно умею за себя постоять, ты же знаешь! - Знаю, но... - он замялся: небось, подбирал тактичные формулировки. - Никаких но, дружище! - решительно сказал я. И ехидно добавил: - А то вечером завтрашнего дня я буду вынужден признать, что способен только на один-единственный бессмертный подвиг: стоять по стойке "смирно", спрятавшись за твоей надежной спиной! Сейчас меня было легче убить, чем убедить, что обыскивать дом - занятие бесполезное. Но это был не внезапный приступ ослиного упрямства. Просто у меня уже был готов план - как мне тогда казалось, просто замечательный! Если уж Шурфа перемкнуло на дурацкой идее "проверить, чего мы стоим", и мне пока не светило удовольствие оглушить своими Смертными Шарами всех Кутыков поголовно, я решил, что никто не мешает мне устроить небольшой перекрестный допрос мебели, посуды и прочих неодушевленных предметов. Вполне могло статься, что судьба злополучного Урмаго решилась в одной из комнат дома, а если и нет - что ж, ничего страшного. Я был совершенно уверен, что обитатели дома не раз обсуждали между собой его исчезновение. А уж друг другу они наверняка говорили куда больше, чем расскажут нам - даже если поймут, что "сотрудничество со следствием" в их интересах. Если вещи в их комнатах согласятся поведать мне многочисленные диалоги, при которых присутствовали - считай, дело сделано. Я не сомневался, что сумею правильно распорядиться полученным знанием. Я собирался выдать его за очередное интуитивное озарение, или сфабриковать цепочку сложных умозаключений, с помощью которых я якобы пришел к определенным выводам. Я здорово надеялся, что Шурф меня не раскусит: в последнее время я все-таки научился врать как следует, даже сэра Джуффина пару раз обвел вокруг пальца, а это дорогого стоит, все прочие мои подвиги попросту меркнут по сравнению с этим достижением! - Ладно, - неохотно сказал Шурф. - Поступай как считаешь нужным. - Только побереги свою голову, сэр Макс. И головы моих свойственников - если это не будет противоречить моей первой просьбе. - Все будет хорошо! - твердо пообещал я. Я тут же наткнулся на первое препятствие: дверь, ведущая в коридор, оказалась запертой. Я не сомневался что об этом позаботилась рассерженная ведьмочка Ули. Что ж, оставалось надеяться, что все прочие проблемы будут не сложнее этой! - Можно применить магию, или следует вышибать дверь ногой? - ехидно осведомился я. - Я готов играть по твоим правилам, но не хочется без особой надобности крушить твою собственность! Грешные Магистры, это чудо природы некоторое время обдумывало мой вопрос, прежде, чем ответить, честное слово! - Я думаю, что в данном случае ты вполне можешь воспользоваться соответствующими магическими приемами, - наконец сказал он. - Не подлежит сомнению, что в случае крайней необходимости ты вполне способен взломать эту, да и любую другую дверь в доме своими силами. И вообще, я не думаю, что нам следует быть столь щепетильными в мелочах. - И на том спасибо, - с облегчением улыбнулся я. И тут же применил на практике совсем недавно приобретенное полезное умение. Как раз незадолго до нашего путешествия я все-таки выкроил время и заставил беднягу Нумминориха передать мне основы своего великого учения: парень с детства был крупным специалистом по взлому дверных замков - его, знаете ли, мама научила... Оказавшись в коридоре, я немного растерялся. Что ни говори, а дом - вернее, все-таки замок - Кутыков был велик. Когда точно не знаешь, что именно собираешься найти, надо хотя бы решить, откуда начинать поиски. Да уж, задачка не для моей бедной, вечно во всем сомневающейся головы! Впрочем, что-то я все-таки соображал. По крайней мере, у меня хватило ума вспомнить: Ули говорила, что на этом этаже расположены не только ее комнаты, но и комнаты ее пропавшего брата. Логика подсказывала, что начинать расследование нужно именно с них. И я решительно распахнул первую же дверь. Часа через два я понял, что если так пойдет дальше, я просто рехнусь от переутомления, причем практически без пользы для дела. О чем только не поведали мне многочисленные предметы обстановки в комнатах второго этажа! Теперь у меня была куча совершенно бесполезных сведений о характере и многочисленных привычках грозной ведьмочки Ули и пропавшего Урмаго. Заодно, переворошив воспоминания вещей, я выяснил, как он выглядел, этот пропавший без вести. Парень оказался самым симпатичным представителем семейства Кутыков: высокий и не то чтобы толстый, или, наоборот, чрезмерно мускулистый, а просто очень большой круглолицый улыбчивый парень с копной густых темно-каштановых волос - совсем молодой, как мне показалось. Урмаго был похож на добродушного лохматого сенбернара, он даже изъяснялся громко и отрывисто, как лает большая собака - думаю, у окружающих уши закладывало. В то же время, он был отнюдь не глуп, скорее уж наоборот - одним словом, просто отличный парень. Единственный однозначно положительный герой в этой семейке. Мое воображение тут же услужливо подсказало, что родись он американцем, его бы непременно выбрали капитаном школьной, а потом и университетской футбольной команды. Даже во время многочисленных, шумных, но непродолжительных ссор со своей непокладистой сестренкой Ули, Урмаго оставался таким же симпатягой: просто его улыбчивая физиономия приобретала по-детски обиженное выражение, а светло-коричневые глаза становились большими и круглыми, как у буривуха. Ссорились они, надо отметить, из-за сущих пустяков, как мне показалось, по нескольку раз на день, а потом с удовольствием мирились. Что касается Ули, мое мнение о ней претерпело значительную трансформацию: я понял, что она была не такой уж "плохой девочкой". Скорее просто неуравновешенной, взбалмошной и капризной, подверженной резким перепадам настроения, как многие талантливые люди. А Ули была просто гениальной колдуньей, надо отдать ей должное. Ее успехи наглядно доказывали, что на знаменитой угуландской Очевидной магии свет клином не сошелся. Теперь я не сомневался, что многочисленные наваждения, развлекавшие нас с Шурфом по дороге, именно ее рук дело. Урмаго, насколько я понял, был ее преданным учеником - не слишком способным, но старательным и азартным. С другими членами семьи, насколько я понял, ребята не были связаны узами глубокой любви, зато с удовольствием перемывали им кости. Мне довелось выслушать немало их язвительных комментариев касательно "злодея" Маркуло, его темпераментной женушки и испорченного сына - о прочих я уже не говорю! Впрочем, Урмаго явно симпатизировал старому Тухте, а Ули просто обожала свою бабушку Фуа, что, кстати, неоднократно становилось причиной их ссор. Все это было прекрасно, но после нескольких часов, проведенных в комнатах второго этажа, у меня так и не появилось ни единой зацепки. Я по-прежнему не знал, куда подевался Урмаго и, что еще хуже, у меня даже не было никаких стоящих идей. Единственное, что я мог теперь сказать наверняка: если парень и попал в беду, вряд ли это произошло по вине Ули. Как бы ребята ни поругались напоследок - а это вполне могло случиться где-нибудь в другом помещении, которое я еще не успел обследовать - но не те у них были отношения, чтобы из-за одной-единственной ссоры сживать друг друга со света. Я решил, что мне следует приняться за другие этажи. Вниз спускаться, пожалуй, не стоило: там сейчас было полно народу. Кутыки, как и многие другие представители рода человеческого, искренне полагали, что таинству смерти следует противопоставить героический сеанс "большой жратвы" - судя по доносившимся снизу голосам и кухонным запахам, там готовились поминки. Я послал зов Шурфу, дабы доложить о том, что по-прежнему нахожусь среди живых и заодно убедиться, что у него самого все в порядке. А убедившись, отыскал лестницу и отправился наверх. На третьем этаже я пробыл недолго, поскольку быстро понял, что попал в необитаемое помещение. Там находились комнаты покойного Хурумхи Кутыка, заставленные старинной мебелью, которая упорно порывалась поведать мне предания далекой старины вместо эпизодов из жизни своего хозяина. Впрочем, я почти сразу решил, что информация о последних днях господина Хурумхи мне без надобности: если бы старик умер от руки своих злокозненных родственников, он бы наверняка наябедничал на них сэру Лонли-Локли, а если верить рассказу Шурфа, чего не было - того не было... Ха, это если верить, конечно: вообще-то, в последнее время парень замордовал меня своими сюрпризами! Так или иначе, но я поднялся еще выше. На четвертом этаже я поначалу обнаружил множество пустующих комнат, служивших чем-то вроде музейных запасников. Очень уж много было в этом доме свободного места и бесполезного старинного хлама, от которого никто не спешил избавляться! Зато в конце коридора имелось кое-что поинтереснее. Здесь располагалось гнездо старой гарпии, выжившей из ума пожилой отравительницы - любимой бабушки леди Ули. Из этого жилого помещения вполне могла получиться неплохая декорация для любительского спектакля о докторе Фаусте: во всяком случае, паутины в углах, пучков лесных трав, подвешенных к потолочным балкам и сушеных змей тут хватало! К моему величайшему удивлению, старуха была у себя. Сидела тихонько в одной из дальних комнат и молча наблюдала, как я любуюсь ее апартаментами. Я-то, болван, не сразу ее заметил, поскольку был совершенно уверен, что она сейчас суетится внизу: командует на кухне, готовит очередную порцию яда для нас с Шурфом, или производит какие-нибудь колдовские обряды над телом убиенного Пуреха. Впрочем, потом, уже задним числом, я вспомнил, что старуха была главной виновницей его нелепой гибели - очевидно, именно поэтому она и решила отсидеться у себя, от греха подальше. Честно говоря, когда я чуть ли не нос к носу столкнулся со старой ведьмой, я приготовился к крупным неприятностям. Она с самого начала вызвала у меня непреодолимую антипатию, а уж после многочисленных - и хвала Магистрам! - неуклюжих попыток с нами разделаться, я и подавно был уверен, что старуха - это враг номер один. Но на сей раз она сумела меня удивить. - Ходит, ходит... - на удивление беззлобно проворчала она, когда поняла, что я ее наконец заметил. - А куда дружка своего длинного подевал? И чего ты тут вынюхиваешь? Что надеешься найти в моих комнатах? Небось, бутылку с приворотным зельем стащить решил? Так ты попроси хорошо, может я и сама тебе дам. - Да нет, - растерянно возразил я. - Приворотное зелье мне пока, хвала Магистрам, без надобности. Обхожусь своими силами... - Ишь ты какой прыткий! - она покачала головой - не то укоризненно, не то одобрительно и вдруг захихикала, тоненько, как девчонка. До меня вдруг дошло, что ко мне у старухи нет ровным счетом никаких претензий: уж я-то никоим образом не претендовал на наследство старого Хурумхи! Она, конечно, пыталась меня прикончить, но просто так, без задней мысли, за компанию с Шурфом - чтобы тому было не слишком скучно совершать свою последнюю прогулку за горизонт... Я подумал, что было бы неплохо презентовать старой ведьме пару-тройку обаятельных улыбочек и попытаться завязать с ней дружеские отношения: лучше поздно, чем никогда! Вообще-то, я обычно вызываю симпатию у женщин преклонного возраста, не знаю уж почему. Первая же из серии обаятельных улыбок побудила старуху покинуть убежище и подойти ко мне поближе - приворожил я ее, что ли? Вторая произвела на нее столь неизгладимое впечатление, что она заулыбалась в ответ, демонстрируя крупные зубы - немного чересчур белые и крепкие для человеческого существа ее возраста. - Чего скалишься-то? - добродушно спросила она. Про себя я подумал, что если кто-то из нас двоих и "скалится", то это скорее моя собеседница, но у меня хватило ума оставить свои комментарии при себе. Вместо этого я улыбнулся еще шире и пробормотал какую-то несусветную чушь: дескать, я рад, что застал ее здесь, и все такое. - А где мне еще быть-то? - ворчливо спросила старуха. - Я здесь живу - до тех пор, пока твой дружок не выставил нас всех за ограду. - Да не выставит он вас за ограду, - отмахнулся я. - И не собирался! - А Маркуло говорит, что выставит, - недоверчиво возразила старуха. Странное дело: теперь она производила впечатление нормального разумного человека. Ну, не без своих "изюминок", конечно, но сейчас мне было довольно трудно поверить, что именно эта пожилая женщина была автором двух самых идиотских за всю историю человечества покушений и наверняка планировала еще пару-тройку мероприятий в таком же духе. Я решил, что можно попытаться пронять ее простыми логическими рассуждениями: а вдруг дойдет?! - Ну сама подумай, бабушка, - душевно сказал я, - ваш Маркуло моего приятеля вчера первый раз в жизни увидел. А я его уже много лет знаю. И между прочим, вместе с ним к вам несколько дней ехал. Так кто из нас лучше осведомлен о его намерениях: Маркуло, или я? Мои слова оказались для нее настоящим откровением. Старуха переваривала информацию минут пять: она умолкла и, кажется, даже не дышала - я уже испугался было, что она "зависла", словно в ее голове вместо нормальных человеческих мозгов был инсталлирован какой-нибудь местный аналог Windows-95. - Так что, говоришь, твой приятель нас в лес не прогонит? - наконец уточнила старуха. - Не врешь? - она критически вгляделась в мою честную, как у юного скаута, рожу и удивленно отметила: - Да, видать, не врешь. Твоими бы устами! - Она так расчувствовалась, что умиленно добавила: - Хороший ты, видать, мальчик, только дружки у тебя, как я погляжу, непутевые, ты уж не обижайся! Я чуть было не взвыл от восторга, поскольку бабушка подарила мне ни с чем не сравнимую возможность по возвращении домой обзывать своих коллег по Тайному Сыску "непутевыми дружками". Им сие трогательное определение подходило как нельзя лучше, особенно блистательному сэру Джуффину Халли! - Так что ты все-таки здесь искал? - старуха внезапно прекратила умиляться и снова уставилась на меня с подозрением. Я решил, что небольшая порция правды делу не повредит. - Вообще-то, единственное, что мне хотелось бы найти, так это следы вашего пропавшего внука Урмаго, - честно сказал я. И прибавил: - Между прочим, для вас же и стараюсь! Мой друг сегодня сказал Маркуло, что призрак покойного Хурумхи попросил его передать управление хозяйством его сыну Урмаго - и никому другому! И вдруг выясняется, что Урмаго-то как раз и пропал. Ну вот сама подумай: что нам всем теперь делать? - Вот оно как! - старуха искренне удивилась. Я сделал вывод, что злодей Маркуло не поспешил поделиться с ней полученной информацией. Мне пришло в голову, что, вполне возможно, он сделал это нарочно, чтобы неугомонная бабушка продолжала свои нелепые покушения на нас: а вдруг удастся! Думаю, он не слишком-то хотел, чтобы мы нашли Урмаго. Маркуло не был похож на человека, который готов легко и с удовольствием отказаться от своего положения главы семьи в пользу младшего брата. Лучше уж продолжать героические попытки расправиться с претендующим на наследство чужаком, чтобы оставить все как есть. А там, может, и счастливчик братишка никогда не вернется... Одним словом, злодей - он и в Графстве Хотта злодей! - Так я не поняла: кому все-таки дом-то завещали? Твоему дружку, или этому сопляку? - взволнованно уточнила моя собеседница. - Скажем так: обоим. Но мой друг заранее готов поступиться своими правами в пользу Урмаго, - я решил не вдаваться в подробности, тем более, что они и мне самому были не совсем понятны. - Урмаго тоже не сладкий пряник, - проворчала старуха. - Но в лес родичей гнать не будет, тут я спокойна... Где же его вурдалаки носят? В кои-то веки я бы хотела, чтобы этот мальчишка был дома! Лучше уж с ним иметь дело, чем с твоим дружком. Тот-то нам совсем чужой... - она сникла, окончательно осознав, что без возвращения блудного Урмаго у этой истории не будет хорошего конца. - Где его вурдалаки носят... - задумчиво повторил я. - Да, уж, это вопрос вопросов! Признаться, я был разочарован. Раскатал губу, думал, что сейчас старуха бросится мне на шею и заливаясь слезами расскажет, что несчастный Урмаго привязан к какому-нибудь вековому дубу на вершине соседней горы, и только одинокая заколдованная хищная птица сыйсу навещает его раз в дюжину дней на предмет поклевать печень... м-да, это уже подробность из совсем другой истории! Но похоже, старуха действительно не знала, куда подевался Урмаго. Уж очень искренне она обрадовалась, когда узнала, что хозяином дома может стать не "злобный чужак" Шурф Лонли-Локли, а ее родной внук. - Не подскажешь, где его искать? - без особой надежды спросил я. - Да почем мне знать? - проворчала старуха. - У соседей его, вроде, нет. Маркуло всех объехал, было дело... Или сговорились они? Да нет, не могли Маркуло и Урмаго сговориться! Они и кусок мяса из похлебки не могли поделить без ссоры... - Слушай, а вы не пробовали ворожить? - неуверенно спросил я. - Не знаю, кто как, но по-моему, твоя внучка Ули хорошая колдунья, а говорят, что она твоя ученица. Есть же способы узнать, куда пропал человек: вызвать лесных духов, или... Ну, там, в зачарованном зеркале подсмотреть, или сон вещий к себе подманить. Наверняка должны быть какие-то способы. - Да, когда-то я могла бы, - печально вздохнула старуха. - Но стара я стала для настоящей ворожбы. Жизнь от меня уходит, сынок, неужели ты не видишь? - неожиданно печально добавила она, и у меня комок подкатил к горлу. Впору было броситься на шею старой ведьме и хором разрыдаться, чтобы в два голоса оплакать нашу общую судьбу: любая человеческая жизнь завершается приведением в исполнение смертного приговора, а прежде, чем это случится, многие из нас вынуждены много лет, без суда и следствия, томиться в оковах постаревшего немощного тела... - Ты что? - удивленно, почти испуганно спросила старуха. - Пожалел меня, что ли? - недоверчиво уточнила она. - Нет, - честно сказал я. - Это не жалость. Это называется сопереживание. Чего мне тебя жалеть, бабушка Фуа? Все мы в одной лодке! - Ну, тебе-то еще рано плакаться, - снисходительно сказала она. - Молодой еще... - Это проходит, - печально улыбнулся я. - Ладно, скажи мне лучше: ты-то, может, и не ворожила, чтобы найти Урмаго. А Ули? Она же его очень любит, верно? - Да уж, - ворчливо подтвердила старуха. - А ты у нее самой и спроси: ворожила, не ворожила? Я ей не сторож! - и помолчав, добавила: - Во всяком случае, если она и ворожила, то без меня. И совета у меня не спрашивала! - Да я бы с радостью у нее спросил. Но она ничего не говорит. И глаза у нее на мокром месте. - Ули плачет? - удивилась старуха. - Ну и дела! В последний раз она плакала, когда намочила свои пеленки, а ее матушка покойница не догадалась их переменить. С тех пор из нашей Ули слезинки не выжмешь! - Теперь выжмешь, - усмехнулся я. - Стоит только спросить у нее, куда подевался Урмаго - и получишь столько слезинок, что умываться можно. - Значит дело плохо, - старуха совсем сникла. - Значит она все-таки гадала и узнала, что Урмаго больше нет, а мне не сказала... - Быть такого не может, - возразил я. - Среди мертвых его нет - если верить самим мертвецам. А кому и верить, если не им, правда? - Как знать, - вздохнула старуха. - Всякие бывают мертвецы. Иногда они брешут не хуже живых! - Все может быть, - растерянно согласился я. До сих пор мне как-то не приходило в голову, что мертвые тоже могут врать... - Ладно, - вздохнул я, - пойду еще поброжу по дому. - Поброди, поброди, - кивнула старуха. - Чего ж не побродить... - она замолчала, а потом доверительным шепотом добавила: - Ты бы это, поостерегся... в башню, одним словом, не лазь! "Вот это да! - ошеломленно подумал я. - Поутру котел с ядом, потом яму для нас приготовила с кухонными ножами и тесаками на дне, а теперь печется о моей безопасности... Можешь ведь быть душкой, сэр Макс, когда хочешь!" - А что там в башне? - с любопытством поинтересовался я. - Разве там опасно? Ули сказала, что ваш дворецкий... - ну, этот господин с таким смешным именем, я его не запомнил - как раз сегодня затеял там уборку. - Ха! - осклабилась старуха. - Так то Тыындук, он вообще ничего не боится, вурдалачье племя! Хотя, зря он туда полез... - Так что же там? - настойчиво спросил я. - Что там такое творится, в вашей грешной башне? - Не знаю, сама не видела и видеть не хочу, - твердо сказала старуха. И с убежденностью религиозной фанатички добавила: - И все-таки, плохое это место! - Ну ладно, плохое, так плохое. - Я понял, что информации из нее клещами не вытянешь, а тратить время на бесполезный спор не хотелось. Но напоследок я решил попробовать удовлетворить любопытство, мучившее меня с первых минут нашей беседы: - Можно задать тебе вопрос, бабушка Фуа? - вежливо осведомился я. - Спрашивай, сынок. Что ж не спросить, если тебе неймется, - со снисходительностью, свойственной многим старикам, согласилась она. - Вчера, когда мы только приехали, ты сама предлагала поселить нас в башне. А на завтрак пыталась накормить нас ядом. А потом велела этому увальню, своему родичу, вырыть яму и накрыть ее ковром - наверняка ведь надеялась, что мы в нее провалимся, верно? А теперь не велишь мне ходить в эту грешную башню, словно я - один из твоих внуков. Почему? - А почем я знаю! - с почти девчоночьим легкомыслием отмахнулась старуха. - Вчера увидела вас, и так разозлилась, так разозлилась - слов нет. А тут еще Маркуло говорит: "вот, понаехали новые хозяева!" И тут вы зашли: ты и твой приятель - такие важные, такие нарядные... так бы и придушила! А сегодня с утра спускаюсь в кухню, присмотреть, как там Мичи завтрак готовит - она ведь дурочка, жена Маркуло, да еще и жадная, к тому же! За ней не присмотришь, так она и булки сожжет, и масло не подаст... И тут приходит Маркуло и снова говорит: вот, дескать, теперь еще и новых хозяев кормить надо. И такое меня зло взяло на вас... А после завтрака Маркуло говорит: "одного я не пойму: то ли гости у нас бессмертные, то ли, бабка, совсем из ума выжила". Ясное дело, он меня раззадорил! Только с ямой этой дело не выгорело: я уже знаю, что вместо вас туда пьянчужка Пурех свалился... Это я все к тому, чтобы ты понял: сердита я на вас была донельзя! А сейчас ты зашел, а я смотрю: хороший же паренек, приветливый и почтительный. Зачем такого убивать? Тем более, что тебе-то наше имущество не завещали. - Ясно, - кивнул я. - Так значит, Маркуло... - А чего Маркуло? - спохватилась старуха. - Да так, ничего, - улыбнулся я. - Не бери в голову, бабушка. И спасибо за предупреждение. Я уже понял, что с вашей башней лучше не шутить. - Ага, не шутить! - обрадовалась старуха. - Именно не шутить. Эк ты хорошо сказал-то, сердце радуется! Я покинул комнату старухи в твердой уверенности, что первое впечатление меня не подвело: как окрестил я с самого начала Маркуло "злодеем", так оно и было. Наверное он хорошо знал характер своей бабки, а может и заворожил ее немножко, позаботился о том, чтобы старая ведьма разозлилась на нас несколько больше, чем следует. В результате из бабушки получилось своего рода "оружие массового поражения" - она оказалась неумелой, зато азартной убийцей. И "поэт" Йохтумапп наверняка вырастил ядовитые кусты в наших спальнях под его чутким руководством. А в том, что Маркуло собственноручно устроил примитивную ловушку, приладил над входной дверью камень, который чуть не угробил Лонли-Локли, сомневаться не приходилось: это было известно из его собственного признания. То есть выходило, что Маркуло и есть самый главный "профессор Мориарти" в этом милом семействе. Отсюда сам собой напрашивался вывод, что и Урмаго исчез не без его помощи. Наверняка, Маркуло с самого начала подозревал, или даже точно знал, что отец завещает дом не ему, а Урмаго, и устранил соперника. Разумеется, он не мог предвидеть, что на сцене появится еще один наследник, сэр Шурф Лонли-Локли, о котором до сих пор в этом доме вообще никто слыхом не слыхивал... Эту ясную, как летний день, картинку омрачало только поведение Ули. Не укладывалось оно в мою простенькую и понятную схемку - хоть плачь! После того, как я несколько часов угробил на созерцание их с Урмаго почти идиллических отношений, я не мог поверить, что Ули стала бы покрывать своего старшего братца, если бы он причинил Урмаго хоть какой-нибудь вред... Я так глубоко задумался, что сам не заметил, как уютно устроился на ступеньках лестницы, ведущей наверх, в ту самую башню, куда мне не советовала совать нос внезапно подобревшая бабушка. Даже чашку кофе из Щели между Мирами извлек, чтобы сделать мыслительный процесс совсем уж приятным. Сделал глоток ароматного крепкого напитка, прислонился затылком к стене, с удовольствием ощутив ее приятную прохладу. И снова принялся думать: о леди Ули, ее пропавшем братце Урмаго, злодее Маркуло и других членах этой "семейки Адамс". Сейчас, когда я остался в одиночестве, они казались мне просто забавными персонажами очередной черной комедии, даже трагическую гибель пьянчуги Пуреха я, хоть убей, не мог воспринимать, как реальное событие. Не жизнь, а комикс какой-то! Немного поразмыслив, я окончательно пришел к некоторым выводам. Умница Ули наверняка знала, что случилось с ее братом Урмаго - положим, это было ясно с самого начала. Даже если предположить, что она не присутствовала при его исчезновении, я ни на минуту не сомневался, что ее колдовских способностей должно было хватить на какой-нибудь завалящий сеанс ясновидения. Ее упорное нежелание говорить с нами на эту тему, можно было объяснить следующим образом: либо в его исчезновении был виноват кто-то из членов семьи (читай: Маркуло), и девочка решила, что грех это - сдавать своих родичей посторонним дядям; либо Урмаго покинул дом по доброй воле и просил Ули сохранить его маленькую тайну. Черт, а ведь пока мы тут дурью маемся, парень вполне мог просто отправиться в кругосветное путешествие, или сбежать в соседнее государство с какой-нибудь замужней дамой - такие дела обычно требуют таинственности! - или уйти в разбойники, или, или, или... Да что только не может взбрести в голову неглупому, энергичному и, что немаловажно, очень молодому человеку, которому смертельно надоела тихая жизнь в захолустье, в "фамильном замке Кутыков Хоттских", как высокопарно выражался господин дворецкий. Эта версия, кстати, довольно логично объясняла странное поведение Ули: девочка понимала, что возвращение брата спасло бы семью от разорения, но благородное сердечко вынуждало ее свято хранить его тайну - мало ли, какие у них тут понятия о чести! Собственно говоря, практической пользы от моих умственных усилий пока было всего ничего. Разве что, теперь я был совершенно уверен, что если от метода свободного интервьюирования свидетелей мы все-таки перейдем к нормальному человеческому допросу, я могу смело сэкономить кучу Смертных Шаров: вполне достаточно развязать язык леди Ули и злодею Маркуло. - Какой ты умный, с ума сойти можно! - ехидно сказал я себе самому. - Ладно уж, испепеляй свою чашку, горе мое! Нас ждет башня... Хорошо, хоть не "Темная башня"! - После этой тирады я адресовал мысленный поклон сэру Стивену Кингу - кому же еще! - заткнулся, ликвидировал чашку, а затем и оставшийся от нее пепел, и решительно зашагал вверх по скользким полированным ступенькам. Разумеется, я не мог обойти вниманием таинственную башню. Не могу сказать, будто я действительно рассчитывал, что моя экскурсия принесет какую-то практическую пользу, но разумеется, я не мог отказать себе в невинном удовольствии исследовать разрекламированное старухой помещение. Проблема в том, что словосочетание "плохое место" уже давно стало для меня чем-то вроде дорожного знака с надписью: "тебе туда, дружище!" Меня как магнитом туда тянуло, честное слово! Так называемая "башня" оказалась не слишком просторным и почти совершенно пустым помещением на самом последнем этаже "небоскреба" Кутыков. Я сразу обнаружил, что спокойное расследование в одиночестве мне не светит. Господин Тыындук Рэрэ, с позволения сказать, "дворецкий" Кутыков, все еще находился тут. Вообще-то, леди Ули в моем присутствии говорила, что он, дескать, "наводит порядок" в башне. Уж не знаю, что она имела в виду, но никаким наведением порядка тут и не пахло - скорее уж капитальным ремонтом! Дядя разбирал каменную кладку стен - я сразу понял, что это была адова работа. А судя по результатам - к этому моменту на полу лежало дюжины две не слишком крупных камней - я заключил, что до благополучного завершения его трудодейства оставалось года полтора-два, никак не меньше! - Разумеется, я не могу руководить вашими действиями, но знаете, я бы не рекомендовал вам находиться в этом помещении, сэр, - сказал этот несчастный каторжник, отвешивая мне до нелепости изысканный вежливый поклон. - Но ты-то здесь находишься! - резонно заметил я. - Я - другое дело, - невозмутимо возразил он. - Я выполняю поручение хозяев дома, поэтому у меня просто нет выбора. - А что может быть опасного в этом помещении? - нахально спросил я, с любопытством оглядываясь по сторонам. Мое чуткое сердце упрямо молчало. В отличие от обитателей дома, оно не считало башню "плохим местом". Поэтому я окончательно расслабился. Вспомнил безобидные наваждения, которые насылала на нас разгневанная леди Ули и решил, что опасности, подстерегающие случайного посетителя башни наверняка того же свойства. Вполне достаточно, чтобы напугать лесных жителей из Графства Хотта, но уж никак не человека, несколько лет прослужившего в Тайном Сыске столицы Соединенного Королевства. - Здесь не так уж опасно, - внезапно согласился со мной господин Рэрэ. - Но насколько я понял, со слов... простите, но, с вашего позволения, я не стану называть имя очевидца - эти стены были свидетелем некоего ужасного события. Знаете, старинные замки, вроде этого, со временем иногда становятся почти разумными существами. Они способны запоминать, а потом делиться своими воспоминаниями со случайным гостем... Не думаю, что вам это понравится. - Знаешь, - доверительно сказал я, присаживаясь на корточки рядом с этим достойным человеком, - я ведь все-таки не обыкновенный досужий зевака, которого можно напугать до полусмерти каким-нибудь простеньким наваждением. Я ведь тебе не говорил, какая у меня служба? - А у тебя есть служба? - уважительно переспросил он. Удивительное дело: дядя тут же перешел на "ты", а его безупречная вежливость вымуштрованного слуги уступила место нормальной человеческой теплой улыбке. Очевидно до сих пор этот господин считал меня никчемным богатым бездельником, вроде его хозяев, а теперь зачислил в список "своих людей". - Разумеется, - кивнул я. - Я служу в Малом Тайном Сыскном Войске столицы Соединенного Королевства. - Это что-то вроде полиции? - заинтересованно уточнил он, не отрываясь, впрочем, от работы. - Вот именно: "что-то вроде", - улыбнулся я. - Только полицейские гоняются за обыкновенными преступниками, а мы - за колдунами. - А что, колдуна тоже можно арестовать? - изумился дворецкий. - Он же может заворожить преследователя и... - он не подобрал подходящего слова и сделал красноречивый жест рукой, пытаясь наглядно изобразить, как лихо исчезнет из рук своего преследователя гипотетический колдун. - Правильно, - терпеливо сказал я. - Поэтому умелого колдуна может арестовать только очень умелый. Вот в этом, собственно, и состоит моя работа. - Так ты... Ага, вот оно как! - Тыындук Рэрэ осекся и несколько секунд переваривал информацию. - А твой друг? - наконец спросил он. - Он тоже?.. - А как, по-твоему, он испепелил ваши ворота? - усмехнулся я. - Ну... Почем я знаю, какие там у вас в Соединенном Королевстве хитрые колдовские смеси можно добыть! - неопределенно ответил он. И задумчиво добавил: - Не обязательно уметь колдовать, чтобы воспользоваться зельем, купленным в лавке, верно? - Ну, по большому счету ты прав, - признал я. - Но Шурф не покупал никаких средств, можешь мне поверить. Просто поднял руку и испепелил ваши ворота. Собственно говоря, невелик подвиг! - Что, и ты так можешь? - искренне изумился дворецкий. - Могу, - я пожал плечами. И честно добавил: - Правда, у меня пока получается не так быстро и эффектно. Но я-то в Тайном Сыске всего несколько лет служу... - Ты точно не заливаешь? - почти жалобно спросил он. - Ладно, смотри, - вздохнул я. Выбрал из кучи камней один, побольше, и прищелкнул пальцами, от всей души надеясь, что уроки сэра Лонли-Локли не пропали зря, и я вполне способен испепелить что-нибудь покрупнее давешней кофейной чашки. Все-таки мы находились черт знает на каком расстоянии от Сердца Мира, а этот фокус с сожжением неодушевленных предметов имел самое непосредственное отношение к Очевидной магии. К счастью, я был в хорошей форме и потому не опозорился. От камня осталась только горстка рыжеватого пепла. Теперь Тыындук Рэрэ смотрел на меня как футбольный фанат на какого-нибудь очередного Марадонну. Куда только подевалась его невозмутимость! - Ну и дела! - наконец сказал он. - А почему?... - тут сей достойный человек осекся, прикусил язык и даже отвернулся в сторону - наверное, испугался, что я смогу прочитать в его глазах окончание фразы, чуть было не сорвавшейся с его губ. Но мне не требовалось читать чужие мысли: ход его рассуждений и без того был для меня совершенно очевиден. - Ты хотел спросить, почему мы до сих пор не расправились с твоими хозяевами, раз уж мы такие крутые? - усмехнулся я. - А тебе не приходило в голову, что мы просто не очень-то злые люди? - А разве так бывает? - смущенно спросил он. - Признаться, до сих пор я думал, что нет добрых и злых людей, а есть сильные и слабые. И сильные просто приходят и берут свое, если им хочется, а слабым лучше отсидеться в погребе, чтобы остаться в живых... - В каком-то смысле ты, наверное, прав, - задумчиво согласился я. - И все-таки слабые люди часто куда опаснее, уж ты поверь мне на слово! - Как это может быть? - дворецкий окончательно забросил свою работу и внимал мне, как провинциальный подросток заезжему гуру. - Все очень просто. Сильному обычно нет дела до окружающих, - объяснил я. - Тот, на чьей стороне сила, обычно старается обходить других людей стороной, чтобы не зашибить ненароком: ему нечего с ними делить, незачем что-то доказывать - кому доказывать-то, если остальные просто не принимаются во внимание? А слабый вынужден постоянно бороться за место под солнцем: подпрыгивать, расталкивать всех локтями, перегрызать глотки. А добром такое мельтешение редко заканчивается. Знаешь, самый опасный человек, с которым мне довелось столкнуться, когда-то был довольно посредственным колдуном[12]. Ну, не то чтобы самым слабым, но он вечно оказывался вторым - в любой компании! В результате он такого наворотил, что... Ладно, это долгая история, и к нашим нынешним делам она никакого отношения не имеет. Просто поверь мне на слово: мой друг просто не хочет обижать обитателей этого дома. Скажу тебе больше: он меня сегодня полдня уговаривал успокоиться и не применять строгие меры к господам Кутыкам. Я ведь, в отличие от него, не так уж силен, а поэтому ужасно рассердился на весь белый свет - после того, как нас попытались убить... - Да, нехорошо это, - смущенно согласился дворецкий. - Если бы господин Маркуло спросил у меня совета, я бы с самого начала предложил ему попробовать уладить дело миром, договориться с твоим другом, пообещать ему часть дохода от поместья... Но с тех пор, как умер господин Хурумха, мое мнение мало кого в этом доме интересует, - обиженно добавил он. - А почему ты у них служишь? - полюбопытствовал я. - Извини за бестактный вопрос, но такой парень как ты мог бы найти отличную работу даже у нас, в Ехо. Что ты тут забыл? - Когда-то я дал клятву господину Хурумхе, - вздохнул он. - Видишь ли, все не так просто: в свое время он спас мне жизнь. А у нас, в Графстве Хотта, существует закон: если кто-то спас тебя от верной смерти, значит твоя жизнь с этого момента принадлежит ему. - Как это? - изумился я. - Рабство у вас тут, что ли? - Не совсем рабство, но... Да, немного похоже. Видишь ли, считается, что если уж ты был в лапах у смерти, твоя жизнь закончилась. И если кто-то тебя спас, значит твоя жизнь это его добыча. Как на охоте... Вообще-то, иногда спаситель бывает столь великодушен, что отпускает спасенного на все четыре стороны. Существует такой специальный обряд... говорят, очень красивый обряд. Но если он хочет оставить этого человека при себе - что ж, считается, что это его право... - И тебе не повезло, да? - сочувственно кивнул я. - Как сказать, - задумчиво протянул дворецкий. - Конечно, покойный господин Хурумха заставил меня принести клятву, что я всегда буду заботиться о его семье, и сделал меня своим слугой... Но если бы не он, я уже много лет был бы мертвецом. К тому же, мне неплохо жилось в его доме - по крайней мере, пока он не умер. Да и сейчас... Господин Маркуло, конечно, не такой разумный человек, как его покойный отец. Но многие свободные от такого рода обязательств люди живут куда хуже, чем я - даже те, кто вынужден заботиться только о своей собственной семье. - Да уж, - невольно улыбнулся я. - Разные бывают "собственные семьи"! - Так что я не жалуюсь, - заключил мой мудрый собеседник. - Просто хочу сказать, что будь моя воля, все бы повернулось иначе. Но в последнее время от меня почти ничего не зависит. - Да, это я понял, - кивнул я. - Слушай, а расскажи мне об этой башне. Почему ее все так боятся? Вернее, все, кроме леди Ули, если ее спокойствие не деланное, конечно... И, если уж речь зашла: что ты-то тут делаешь? Зачем разбираешь эту стену? Работы, как я погляжу, непочатый край. - Да, эту работу мне и к следующей зиме не закончить, это я уже понял, - печально согласился дворецкий. - Но госпожа Ули будет недовольна, если я начну болтать о том, что случилось в этой башне, - честно признался Тыындук Рэрэ. - Ты бы лучше у нее самой спросил. - А она ничего не хочет рассказывать. Только ревет как девчонка, - я пожал плечами. - Вообще-то, эта грешная башня не самое главное. Я сюда просто из любопытства забрел... Ты уже знаешь, что мой друг очень хочет разыскать Урмаго? Ну вот, а я решил ему помочь. Но пока не получается... - А вам-то зачем искать Урмаго? - опешил дворецкий. И мне пришлось в очередной раз выкладывать замысловатые подробности касательно последней воли покойного Хурумхи Кутыка. Тыындук слушал меня внимательно и напряженно, словно от моих слов зависела его судьба. Впрочем, так оно, наверное и было - в каком-то смысле... - Вот оно как, - сказал он, когда я умолк. - Ничего удивительного: Урмаго всегда был любимым сыном старика, а уж тот умел отличить спелую пумбу от червивого ореха! Я хмыкнул, облагодетельствованный свежей пейзанской метафорой. Мой собеседник, тем временем, что-то усердно обдумывал, печально уставившись на свои ухоженные, как у столичного придворного - это при его-то работенке! - руки с удивительно длинными сильными пальцами. - Скажи мне, только честно, - неожиданно попросил он, - ты очень хороший колдун? Или кроме как камни сжигать, ничего больше не умеешь? - Не только это, - я не удержался от снисходительной улыбки. - А вот хороший я колдун, или плохой - не знаю. Смотря что нужно сделать. Что я точно хорошо умею, так это убивать и уговаривать... вернее, заставлять людей делать все, что я прикажу. Ну и еще кое-что по мелочам, - добавил я, рассудив про себя, что докладывать этому почтенному человеку о своих успехах на поприще путешествий между Мирами, пожалуй, не стоит. Некоторое время он смотрел на меня испуганно и недоверчиво, потом понял, что я не собираюсь демонстрировать свою силу прямо сейчас и немного расслабился. - Значит, ты уговаривать умеешь... - тихо, как бы про себя повторил он. - Что ж... конечно, госпожа Ули будет очень недовольна, если я проболтаюсь, но я обещал покойному Хурумхе заботиться обо всех его детях! Мое сердце бешено заколотилось о ребра. Я сразу понял, к чему идет дело, и теперь старался не дышать - чтобы не спугнуть откровенное настроение своего собеседника. - Урмаго не пропал, - почти беззвучным шепотом сказал дворецкий. - Он здесь. - В доме? - изумленно выдохнул я. - Что, его Маркуло в подвале прячет? Или?.. - Да нет, господин Маркуло ничего не знает. Думает, его брат просто загулял - так ведь уже бывало... Он, конечно, молит теперь всех духов леса, чтобы Урмаго не нашел дорогу домой. Очень уж не хочет с ним делиться! Но господин Маркуло никогда не стал бы причинять зло своему брату. Может быть, ты и твой друг сочли моих господ плохими людьми, поскольку с вами они очень уж недружелюбны... Но все члены семьи любят друг друга, хоть и не всегда могут ужиться под одной крышей. И господин Маркуло не исключение. Он любит своих братьев и свою сестру, и прочих родичей, хотя по нему и не скажешь, наверное... - Да, пожалуй ты прав, - согласился я, вспомнив, каким несчастным выглядел Маркуло, растерянно застывший над мертвым телом пропойцы Пуреха. А ведь я бы на его месте, пожалуй, в пляс пустился! - Так где же Урмаго? - нетерпеливо спросил я. - Ты сказал... - Да, господин Урмаго по-прежнему здесь. В этом доме, - подтвердил дворецкий. - В этой самой башне, будь она неладна! - Да где же он? - я уже ничего не понимал. - В стене, - угрюмо сообщил Тыындук. - Он в стене, так уж вышло. Поэтому я и рискнул навлечь на себя гнев госпожи Ули и рассказал тебе все начистоту. Если уж ты умеешь уговаривать - может, ты как-нибудь уговоришь его выйти? А то госпожа Ули велела мне разобрать все стены в надежде, что ее брат найдется... но она и сама не слишком верит, что у нас что-то получится. Он ведь стал бестелесным, как лесной дух, и теперь может просто спрятаться в одном из камней, это и мне понятно! - А как он туда попал? - ошеломленно спросил я. - Его заколдовали? Но кто? - Может, и заколдовали, а может, сам наворожил невесть чего, - дворецкий пожал плечами. - Дело темное! Могу тебе сказать одно: Урмаго и Ули все время учились ворожить. У госпожи Ули куда лучше выходило: она-то постарше, да и пошла в свою бабку, а старая Фуа в ее годы была грозной ведьмой! Но Урмаго очень старался не отстать. Он ведь был упрямый, как его отец... А ворожить они любили в этой башне. И вместе сюда ходили, и поодиночке. И вот однажды оба не пришли завтракать. Я, ясное дело, отправился их разыскивать. И нашел только Ули. Она сидела в этой самой башне и плакала - так плакала! А когда я стал ее расспрашивать, сказала только одно: "Урмаго теперь живет в стене, и я не знаю, как его оттуда выманить". А потом спохватилась и взяла с меня клятву, что я никому не расскажу. Она ведь надеялась, что сумеет его выручить. Ходила сюда каждую ночь, ворожила так, что камни кричали как голодные младенцы, а дом сотрясался до основания - хорошо хоть не рухнул! С тех пор все остальные домочадцы боятся этой башни больше, чем прогулки по вурдалачьему кладбищу в полнолуние. Я-то знал, в чем дело, но госпожа Ули строго запретила мне их успокаивать. Она почему-то не хотела, чтобы кто-то из домашних узнал правду про Урмаго... Да, так вот: с колдовством у нее ничего не вышло. И вот сегодня пришла она ко мне и говорит: "Я все перепробовала, ничего не получается, давай стену разбирать!" Вот я и разбираю... Ну что, как думаешь: ты сможешь уговорить его выйти? - Надо попробовать, - вздохнул я. - Вообще-то, я имел в виду немножко другое: мне, знаешь ли, надо видеть перед собой человека, которого я собираюсь "уговорить", а вашего Урмаго хрен увидишь... Ну да ладно! В любом случае, хорошо, что ты мне все рассказал. Сейчас подумаю, что тут можно сделать... - А можно? - с надеждой спросил дворецкий. - Если он еще жив, то наверняка, - твердо сказал я. - Кстати, а он жив? Что Ули по этому поводу думает? - Она говорит, что жив. Сердцем, дескать чует, - вздохнул дворецкий. - Ее бы устами, как говорится... - Что ж, будем надеяться, что сердце ее не обманывает, - бодро заключил я. - Пока человек не встретил свою смерть, безвыходных ситуаций не бывает, поверь моему опыту! Впрочем, я однажды даже с того света одного дядю приволок - другое дело, что его это не слишком обрадовало... Если не получится у меня, позовем на помощь моего друга. А не сможет он, мы сюда и подмогу из Тайного Сыска вытащим! - И что, ваши коллеги поедут в такую даль, чтобы помочь чужому человеку? - изумился он. - Урмаго ведь даже не житель Соединенного Королевства - на кой он вам сдался? - Пустяки все это, - отмахнулся я. - Да будь он хоть из Куманского Халифата, этот счастливчик! Грех это - оставлять человека в стене. Другое дело, если ему самому нравится там сидеть, но я здорово сомневаюсь, что это действительно такое уж великое удовольствие. Ничего, если выяснится, что в этой стене он был счастлив как никогда прежде, залезет обратно, дурное дело нехитрое... Ох, зря, конечно, Ули нам сразу не сказала, в чем дело! - Ей и в голову не приходило, что от вас можно ждать помощи, - пожал плечами дворецкий. - Наверное, она не знала, что вы такие хорошие колдуны. У нас тут все думают, что угуландцы только у себя дома на что-то способны, а как уедут подальше, даже детей пугать не годятся... А еще вполне могло статься, она решила, что вы только навредите Урмаго. Знаешь, ведь когда стало известно, что к нам едет наследник, в этом доме о твоем друге говорили только как о злейшем враге. - Оно и понятно, - вздохнул я. - Господин Маркуло - великий пропагандист, это я уже заметил! А ты почему рискнул мне довериться? - Иногда надо рисковать, - просто ответил он. - Особенно в тех случаях, когда уверен, что хуже уже не будет... К тому же, Маркуло молод и не разбирается в людях - мало ли, что он там о вас говорит! Я привык доверять своему чутью и своему опыту. Ну а мне вы оба показались просто странными чужаками, возможно, действительно не слишком добродушными, но уж никак не алчными злодеями... - Спасибо на добром слове, - улыбнулся я. - Ладно, давай немного помолчим. Мне надо подумать. Тыындук кивнул и принялся за работу. Впрочем, я заметил, что теперь он отковыривал очередной камень без особого энтузиазма - скорее просто потому, что это было какое никакое, а занятие. Очевидно, дядя верил в мои возможности. Да я и сам в них верил. Как-то привык в последнее время, что для меня нет ничего невозможного. Казалось, надо только понять: с чего начать, а там все как-нибудь само собой получится... Ох, я уже устал скорбно вопрошать после каждой очередной передряги: где была моя голова, дырку над ней в небе?! Очевидно, имеется такое специальное, совершенно недоступное место, в котором эта никчемная часть тела просто обожает находиться подолгу... Впрочем, прежде, чем отправиться на незаслуженный отдых, мой угасающий разум все-таки дал мне пару полезных советов. Разумеется, я понимал, что мне следует немедленно послать зов Шурфу, чтобы обрадовать его неожиданным успехом моего расследования и избавить от дурной работы. Теперь и коню ясно было: парень напрасно старается, пытаясь спровоцировать на задушевную беседу многочисленных Кутыков, которых и пересчитать-то трудно, не то что опросить. Ни черта они ему не скажут - хотя бы просто потому, что действительно не знают. Но... мало ли, что я там "понимал"! Во мне вдруг разбушевался мой старый знакомый: малоприятный хвастливый тип, который просто обожает повергать окружающих в изумленный восторг. Стоило только представить, как я выйду во двор в сопровождении благополучно извлеченного из стены Урмаго и скромно скажу: "а вот и мы", и все мои благие намерения испарились - наверное, отправились на ту самую легендарную дорогу в ад, которая ими, вроде бы, вымощена... Ох, наверное, я никогда не повзрослею! И еще мой угасающий рассудок слабым шепотом посоветовал мне послать зов Джуффину и попросить у него совета... Ну конечно, мне следовало это сделать! Но мне словно вожжа под хвост попала. Я вдруг решил, что невелика честь сделать все по подсказке мудрого дяди Джуффина. И так, дескать, вечно чуть что - сразу бегу к нему за советом... Маниакальное желание доказать всему миру, что я и сам чего-то стою, разрывало меня на части. Куда запропастилась моя хваленая отрешенность, что стало с моим умением прислушиваться к тихому шепоту своего мудрого сердца?! Вообще-то, я уже давно заметил, что ни могущество, ни даже опыт отнюдь не всегда спасают представителей рода человеческого от внезапных приступов непроходимой глупости - просто помрачение какое-то находит, честное слово! Оставалось понять, что именно я могу сделать в такой ситуации. Прежде мне никогда не доводилось извлекать из каменных стен живых людей. Более того: мне и в голову не приходило, что они могут как-то туда попадать! Некоторое время я пытался спокойно обдумать свои дальнейшие действия, а потом, по примеру генерала из старого анекдота решил: "а чего думать - прыгать надо". И "запрыгал". Для начала я попросил дворецкого покинуть помещение. Я еще и сам толком не знал, с чего начну, но рассудительно решил, что от несчастных случаев лучше застраховаться. Хватит на сегодня в этом доме и одного покойника! Тыындук Рэрэ поспешно исполнил мою инструкцию. Я мог спорить на что угодно, что он не откажется от возможности подсматривать за моими действиями в замочную скважину: уж больно откровенное любопытство было написано на его лице. Ну да, я думаю! Ни на секунду не сомневался, что показательные сеансы Угуландской магии здесь, в горах Графства Хотта, зрелище редкостное. Я остался один и для начала метнул в стену свой Смертный Шар. Честно говоря, я на него очень рассчитывал. Я уже как-то привык, что это оружие, странная природа которого до сих пор оставалась загадкой для меня самого, никогда не подводит. До сих пор Смертные Шары помогали мне не только - и не столько! - убивать, моей странной силы хватало на то, чтобы развязывать язык мертвецам и исцелять смертельно больных, снимать заклятия с очарованных и изменять свойства волшебных предметов, созданных куда более могущественными колдунами, чем я сам. В свое время мне удалось подчинить своей воле даже воды Хурона - кто бы мог подумать, что можно "пристыдить" реку[13]?! Но на сей раз меня подстерегала неудача, банальная, нелепая и потому непереносимо досадная. Маленький сгусток пронзительного зеленого света ударился о стену, стал большим, тусклым и прозрачным и наконец исчез. Вообще-то, мне следовало предвидеть, что этим кончится: все правильно, так происходило всегда, когда я имел дело с обыкновенными неодушевленными предметами... А я-то думал, что если уж Урмаго действительно сидит в стене, значит и сама стена заколдована - следовательно, с ней можно договориться. Ошибочка вышла! Я взволнованно прошелся по пустой комнате, сосредоточенно потирая лоб кулаком - как будто это действительно помогало мыслительному процессу! Никаких новых идей у меня не было и посещать меня они явно не собирались. Признаться, я так рассчитывал на помощь своих безотказных Смертных Шаров, что теперь был совершенно выбит из колеи. "Попробовать встать на его след, что ли?" - вяло подумал я. И сразу же отказался от этой идеи: Урмаго пропал не сегодня, и даже не вчера, так что вряд ли я сумею нащупать его след. А даже если сумею - где гарантия, что бедняга переживет такое издевательство над своим организмом? - Нет, дружище, - вслух сказал я, прислоняясь спиной к холодной каменной кладке, - мыслителя из тебя явно не получилось. Это тебе не ядом плеваться! Все-таки, я не был безнадежно сумасшедшим. Кое-как смирившись с позорным провалом на поприще героя-спасателя, я снова подумал о том, что мне следует позвать на помощь Лонли-Локли. Я уже почти собрался послать ему зов Но... черт, иногда я становлюсь таким азартным, что самому страшно делается! К тому же моя новая идея действительно была не так уж плоха. "Еще одна попытка, - решил я. - А потом пошлю зов Шурфу, и гори все огнем..." Просто до меня наконец-то дошло, в чем была моя ошибка. "Ха! Подожди себя хоронить, парень! - восхитился я. - Сначала попытаемся выяснить, как все было на самом деле!" Мне стало немного стыдно: я так увлекся поиском решений, что даже не удосужился выяснить, как все было на самом деле. Учинить допрос какому-нибудь предмету обстановки, и дело с концом. Самое смешное, что именно за этим я сюда сначала и пришел, голова дырявая! Я тут же уселся на пол, прямо там, где стоял. И немедленно взялся за дело. Мне пришло в голову, что один из камней, только что извлеченных из стенной кладки - наилучший свидетель, какого только можно пожелать. Возможно, он расскажет мне не только о том, что происходило в башне в ту злополучную ночь, но и сообщит некоторые подробности о существовании господина Урмаго внутри стены. Сначала меня постигло еще одно разочарование: камень наотрез отказался "давать показания". Он, если можно так выразиться, вообще не шел на контакт. Через десять минут я взмок от напряжения, но так и не увидел ни одного эпизода, имевшего место в этом грешном помещении. Вконец раздосадованный, я наконец оторвал свой взор от камня и сердито уставился на противоположную стену - не потому, что обнаружил там что-то интересное и вообще без каких-либо задних мыслей, просто потому, что она была напротив. И вот тут у меня наконец получилось, да еще как! Не так давно сэр Джуффин мимоходом заметил, что тому, кто хочет узнать "прошлое вещей", лучше всего остановить свой выбор на небольшом предмете. Чем меньше его размеры, тем, дескать, легче добиться результата. Затевать дискуссию на эту тему я тогда не стал - не до того было. Но признаться, я был изрядно удивлен, поскольку не раз развлекался на досуге, учиняя "допрос" мебели в собственной гостиной, чтобы выяснить, что творилось дома в мое отсутствие. И никаких особых трудностей не испытывал, даже когда выбирал в качестве объекта огромный обеденный стол, или свое монументальное кресло, явно рассчитанное на задницу великана. Очевидно, и в этой области я оставался оригиналом: то ли давало себя знать мое нездешнее происхождение, то ли приносила пользу моя принадлежность к загадочному отряду млекопитающих под названием "Вершители" - признаться, я не слишком над этим задумывался. Получается - и хвала Магистрам, чего еще желать-то... Но вот разговорить целое жилое строение, или хотя бы его часть, вот как эту стену, например - такой фокус мне до сих пор не удавался. Впрочем, я и не очень-то пытался, если честно. Безуспешно попробовал пару раз "объясниться начистоту" со своим домом, и бросил, заключив, что сие чудо мне пока не по зубам. Но теперь все было иначе. Мне не пришлось прилагать никаких усилий, не понадобилось проявлять некое подобие инициативы, Какое там: я даже не успел подумать, что следует попробовать. Целый ворох ярких картин, чужих воспоминаний о недавних событиях, обрушился на меня, как груда конфетти и серпантина на гостя, немного опоздавшего к началу карнавала: он, вроде бы, знает, что это непременно случится - какой же карнавал без цветной мишуры! - но совершенно не готов к тому, что все произойдет так быстро. Это было не слишком похоже на знакомую мне процедуру. Кадры сменяли друг друга с такой скоростью, словно это был слайд-фильм, демонстрировать который взялся какой-нибудь непоседа, да еще и сразу после солидной внутримышечной инъекции адреналина. Последовательность событий явно не соответствовала реальному ходу вещей, зато кадры были хороши, словно над ними поработал опытный оператор: я видел то наполненные страхом и безумной тоской глаза юной ведьмочки Ули, в отчаянии заламывающей тоненькие руки, то немного испуганную, но все еще легкомысленную улыбку на круглом румяном лице ее невезучего братишки Урмаго, то их обоих сразу - две копны волос, черных и каштановых, склонившихся друг к другу, две пары пересохших от волнения губ, с которых срывался горячий шепот: чужие, незнакомые мне слова заклинаний. А потом, в самом конце, уже совершенно обалдевший от переизбытка драгоценной информации, я увидел главный эпизод этого длинного и почти бессвязного "фильма". Урмаго с закрытыми глазами и улыбкой лунатика медленно пересекал комнату по узкой сияющей тропинке на пыльном полу - или это был просто бледный лунный луч, пробравшийся в башню сквозь полуприкрытые ставни крошечного окна? Он подошел к стене и плавным, удивительно красивым движением погрузил широко разведенные, словно открытые для объятий, руки в камень, который вдруг утратил свою обычную структуру - теперь стена дрожала и переливалась в тусклом свете далекой луны, как будто была сложена из застывших как желе, но еще не затвердевших сгустков темной тягучей жидкости. Передо мной на мгновение мелькнуло лицо Урмаго крупным планом, отрешенное, счастливое и в то же время откровенно безумное, как у одержимого. И наконец, я увидел последний кадр: парень погрузился в стену целиком, увяз в ней всем телом, и только тогда, очевидно осознал, что происходит, испугался и отчаянно забился, задергался всем телом, как мошка, увязшая в смоле, которая когда-нибудь станет янтарем. Мое чуткое второе сердце, будь оно неладно, взвыло, переполнившись его паническим ужасом и сокрушительной тоской живого тела, которое внезапно осознало собственную роковую уязвимость... Мой разум умолк, захлебнувшись в горьком мутном потоке чужого отчаяния, а я начал действовать - наверное потому, что это был единственный способ не обезуметь окончательно и бесповоротно. Повинуясь какому-то дикому, неконтролируемому порыву, я вскочил на ноги и бросился вперед, к стене, ничего не соображая, не представляя даже, во что именно я намерен погрузиться: в настоящую твердую каменную кладку, или в постепенно оживающие обрывки чужих воспоминаний о событиях прошлого. Уже позже я оценил, насколько точно был выбрано время для моего безрассудного прыжка: в тот самый момент настоящее стало мягким и податливым, так что сквозь него можно было нащупать прошлое... а я взял такой хороший разгон, что с треском разорвал истончившуюся ткань реальности. Я не настолько силен в теории, чтобы убедительно объяснить, что со мной произошло. Знаю только, что каким-то образом я слился с собственным видением и повторил нелепое, но чудесное путешествие Урмаго, затеянное его неугомонной сестренкой - к этому моменту я уже не сомневался, что именно ее алчное любопытство подгоняло эту парочку юных чародеев-любителей. Ребята хотели научиться проходить сквозь стены, и это им, можно сказать, почти удалось. Ровно наполовину. В человеческом языке нет слов, подходящих для того, чтобы адекватно описать мои тогдашние ощущения. Исчезли все привычные системы координат: больше не было времени, и поэтому иногда мне кажется, что я оставался пленником стены целую вечность, хотя вряд ли секундная стрелка часов, если бы таковые имелись в моем распоряжении, успела бы совершить свой коротенький прыжок от одного деления к другому. Не было даже пространства в привычном понимании этого слова. Можно сказать, я сам стал пространством, и в то же время четко осознавал, что мое тело больше не занимает никакого места - даже крошечной точки размером со след ангела - одного из тех, мириады которых способны поместиться на кончике иглы, если верить весьма спорным гипотезам невменяемых средневековых теологов. Самое удивительное, что мне совсем не было страшно. Вообще-то, я - отнюдь не величайший герой всех времен и народов. Как был ходячим хранилищем разнообразных фобий, так им и остался. Многочисленные передряги, в которые мне доводилось влипать с удручающей регулярностью, не прибавили мне храбрости, скорее уж наоборот: иногда я вздрагиваю, заметив, как своевольно шевелится в дальнем углу комнаты моя собственная тень - слишком уж независимыми от моей воли кажутся мне ее движения! Теперь-то я совершенно точно знаю, что окружающий мир - еще более опасное место, чем это может показаться поначалу... Но тут я оставался спокойным и вялым, как пляжник, задремавший на солнцепеке после пары бутылок пива. Я даже не пытался что-либо сделать, а просто наслаждался совершенно новым для меня чувством глубокого покоя, который - я почему-то знал это без тени сомнения! - был окрашен в ровный сумрачно-серый свет. И еще я знал, что я здесь не один. Интеллектуальное знание того факта, что где-то в этой стене должен находится пропавший Урмаго, в тот момент не имело никакого значения. Его присутствие не было для меня благополучно доказанной логической теоремой. Я просто ощущал близкое присутствие такого же существа, как я сам - странного сгустка бесконечности и неописуемых ощущений. Каким-то образом я подобрался к этому сгустку: меня побуждал к этому слабый, отстраненный, словно даже и не мой собственный, интерес, совершенно не похожий на агрессивное жизнерадостное любопытство, свойственное представителям органической жизни. Наверное, морская волна, с убаюкивающим шипением растекающаяся по берегу, испытывает похожий нежный щекочущий зуд, соприкасаясь с влажным следом своей предшественницы. А потом странное очарование моего нового существования было грубо нарушено. Мой вечный, верный и могущественный опекун, меч Короля Менина, уже давно не напоминавший мне о своем существовании, решил немедленно пресечь сие сомнительное удовольствие, и тогда бесконечное пространство, наполненное изумительными ощущениями - существо, которым стал я сам - взорвалось от острой боли, которая основательно встряхнула мое сбрендившее сознание и вернула все на свои места. Я снова стал счастливым обладателем человеческого рассудка, мгновенно оценил ситуацию, взвыл от неконтролируемого животного ужаса и совершил инстинктивный, почти неосознанный рывок куда-то вперед. Только когда мне в лицо ударил холодный ночной ветер, я понял, что все осталось позади: я прошел сквозь эту грешную стену, и моя рука сжимала чужую ладонь, холодную и влажную, а воздух сотрясался от пронзительного крика, способного мертвых поднять из могил - я и сам не знал, чьи голосовые связки потрудились над созданием этого шедевра. Неужели все-таки мои? Во всяком случае, повод для воплей у меня имелся, и какой великолепный повод! Мы падали вниз, чуть ли не с самой вершины высоченной башни, этого проклятого "фамильного замка Кутыков Хоттских", построенного умелыми руками великанов эхлов, будь они неладны... "Хана тебе, парень! - с ужасающей отчетливостью подумал я. - Вот теперь точно хана, и никакой меч Короля Менина..." Завершить фразу следовало словами "тебе не поможет", но этого я просто не успел. Мое тело снова погрузилось в какую-то странную среду, мягкую, влажную и колючую, но скорее дружелюбную, чем враждебную. Я напрочь не понимал, что происходит, но успел по-детски обрадоваться тому, что не было ни удара, ни боли - вообще никаких неприятных ощущений, к которым следует готовиться, если уж падаешь на землю с высоты девятиэтажного дома. Потом меня поглотила милосердная темнота - эх, умел бы я терять сознание по заказу, проделывал бы это по нескольку раз на день: хлоп, и никаких проблем! А когда я пришел в себя, мир успел стать простым и понятным. Моя голова тут же заработала в нормальном режиме: ничего выдающегося, конечно но для повседневных нужд - именно то, что надо! Я сразу понял, что мне отчаянно, и как мне тогда казалось, необъяснимо повезло: я упал не на землю, а в огромный стог сена. Впрочем, назвать эту гору "стогом" было бы несколько некорректно: уже выбравшись оттуда, я выяснил, что она достигала окон третьего этажа. Разумеется, я не подозревал о существовании этой горы: она находилась на заднем дворе, в который я еще не успел забрести, да и в окна во время странствий по дому я не выглядывал: не до того было! Но тогда мне было не до размышлений: прежде всего следовало убедиться, что мое тело по-прежнему согласно функционировать в нормальном режиме, и в случае положительного результата попытаться как-то выбраться наружу, покинуть маленькую вселенную, состоящую исключительно из податливой и вездесущей, порядком отсыревшей травы. Для начала я пошевелил пальцами рук и ног. Сей захватывающий трюк мне удался как нельзя лучше, чему я несказанно обрадовался и героически попробовал немного повертеть головой. Осторожно повернул ее вправо - грандиозно! Окончательно успокоился и повернул ее влево - скорее для проформы: я уже и так понял, что с моей драгоценной шеей все в порядке. Слева обнаружилась человеческая нога, обутая в чудовищных размеров сапог. Сам счастливый обладатель конечности погрузился в сено на куда большую глубину, чем я. Оно и неудивительно: парень весил раза в два больше, если вес господина Урмаго хоть немного соответствовал его росту и комплекции... Разумеется, это был он - большой симпатичный парень, на эпизоды из жизни которого я успел налюбоваться за сегодняшний день. В отличие от меня, он все еще пребывал в шоковом состоянии, и упрямое выражение его осунувшегося лица свидетельствовало о том, что возвращаться к жизни парень пока не собирается. Впрочем, это не имело особого значения: его могучие легкие трудились, вдыхая и выдыхая ночной воздух, сердце билось, как миленькое, а все остальное, как я рассудил, приложится! - Макс, тебе не кажется, что это немного слишком? - строгим голосом директора школы просил меня Лонли-Локли. Его невозмутимая физиономия маячила всего несколькими метрами ниже. Я и не заметил, когда он успел вскарабкаться почти на вершину этого, наверняка самого большого в мире, сеновала. - Да, пожалуй, действительно немного слишком, - искренне согласился я, от души радуясь его появлению. - Когда я был мальчишкой, мы с братьями тоже нередко развлекались, прыгая с крыши отцовской виллы в стог сена, - его тон немного смягчился. - Но ты-то уже давно не мальчишка, что бы ты сам об этом не думал! Да и здание слишком высокое, чтобы позволить себе столь сомнительное развлечение. Не понимаю, как ты мог решиться на такую глупость! Ты же, насколько я помню, всегда боялся высоты... Я был готов взвыть от восторга: так этот парень искренне уверен, что я просто "развлекался"! Ничего себе! - Просто я увидел большой стог сена и решил как следует поискать в нем пропавшего господина Урмаго - чем он хуже иголки? - расплываясь в идиотской счастливой улыбке, сказал я. Выдержал драматическую паузу и торжественно заключил: - Моя гипотеза оказалась верной. Как видишь, он здесь! - и я выразительно потянул за сапог ногу своего бесчувственного товарища по недолгому, но впечатляющему полету. Неподдельное изумление на обычно бесстрастном лице Лонли-Локли стало своего рода кульминацией моей биографии и самой высокой платой за малоприятные переживания последних минут... Разумеется, потом мне пришлось рассказать ему, как все было на самом деле. Урмаго в это время медленно, но верно приходил в себя под неусыпным надзором бабушки Фуа. Старуха отлично поняла, что наличие ее младшего внука в мире живых - непременное условие дальнейшего благополучия всех членов семьи. К тому же, эта "баба-яга" отнюдь не была столь отъявленной злодейкой, как мне показалось поначалу. Теперь она целеустремленно накачивала беднягу Урмаго травяными отварами собственного приготовления - их интригующий пряный запах расползся по всему дому. Можно было с уверенностью предсказать, что парень скоро поправится: на его месте я бы постарался сделать это немедленно, просто чтобы избавиться от необходимости и дальше заглатывать всякую целебную дрянь. А мы сидели в уютной гостиной на втором этаже, обставленной с таким безупречным вкусом, словно ее хозяйка с отличием закончила какие-нибудь элитные курсы по дизайну интерьеров. На сей раз леди Ули все-таки пустила нас в свою комнату. Впрочем, я был уверен, что сейчас она пошла бы ради нас еще и не на такие жертвы, особенно ради меня: пока я сбивчиво рассказывал о том, как разыскал и извлек из стены ее братца, Ули сидела напротив и пожирала меня восхищенным взглядом. Я подозревал, что навсегда останусь в ее памяти в качестве заезжего "доброго волшебника", могущественного и благородного. Ули была еще слишком молода, чтобы знать: большинство героических подвигов люди совершают скорее по глупости, и я являюсь не исключением, а скорее уж ярким подтверждением этого смешного правила... Зато у Лонли-Локли не было никаких иллюзий касательно моей роли в этом деле. - Все просто ужасно, Макс, - бесстрастно констатировал он, выслушав мою пространную исповедь. - Впрочем, само расследование ты провел быстро и эффективно, что само по себе заслуживает уважения. Но мне, признаться, и в голову не приходило, что ты все еще способен совершить такое количество роковых ошибок за столь короткий промежуток времени! - Да я и сам от себя не ожидал, - примирительно улыбнулся я. Сейчас я мог бы согласиться не только со столь справедливым утверждением, но даже с откровенным поклепом. Мне было так хорошо, что описать невозможно: измученное тело удобно расположилось в стареньком кресле-качалке - я дал себе клятву, что немедленно обзаведусь таким же, как только попаду домой! Передо мной стояла огромная кружка с горячим отваром из каких-то лесных ягод каковой, по утверждению леди Ули, должен был успокоить мои взвившиеся на дыбы нервы, а по моим собственным наблюдениям, оказывал удивительно приятное воздействие на вкусовые рецепторы. Все опасные приключения остались позади, сердца пели дуэтом, наслаждаясь сознанием успешно выполненного дела - одним словом, я был совершенно счастлив и не собирался оспаривать священное право сэра Шурфа пару раз вежливо назвать меня безумным идиотом, каковым я, по собственному глубокому убеждению, действительно иногда становлюсь. - Наверное я должен принести тебе извинения, дружище, - смущенно сказал я. - Надо было дать тебе вволю покопаться в этом деле, раз уж мы договаривались, что не будем колдовать, и все такое... Но знал бы ты, какой меня азарт разобрал! - Что ж, тебя вполне можно понять, - спокойно согласился Шурф. - Впрочем, я на тебя не в обиде. К тому моменту, когда всех обитателей дома потряс твой душераздирающий крик, я уже твердо знал, что Урмаго надо искать в башне, и нигде больше. Более того, я догадывался, что он стал жертвой неумелого колдовского трюка: развоплотился, или еще что-нибудь в таком роде. Мне вполне достаточно понимать, что в этом деле я мог бы обойтись своими силами. В конце концов, я не собирался никому ничего доказывать - разве что себе самому, да и эта идея, как я сейчас понимаю, была не менее мальчишеской, чем твои выходки! - Ох, что касается моих так называемых "выходок"... - я в очередной раз удивленно покачал головой, не в силах поверить, что все вышеописанные события действительно произошли со мной, а не с кем-то другим. - Чего я до сих пор не могу понять: откуда взялось это сено, да еще и в таком количестве? Неужели моя удача действительно столь велика? Или... - я запнулся, поскольку Ули все еще сидела здесь, а я не был уверен, что такие вещи следует говорить в присутствии посторонних. Но Шурф сразу понял, что я имел в виду. - Нет, Макс, вынужден тебя огорчить: гора сена не возникла из небытия только потому, что ты отчаянно нуждался в мягкой подстилке. Но и обыкновенным везением это назвать нельзя... Ты еще не догадываешься, откуда оно взялось? Ули, будь добра, объясни моему коллеге. - Ну, - смущенно начала Ули, - мы ведь с самого начала хотели научиться именно проходить сквозь стену, а не застревать там на всю жизнь... - Конечно! - воскликнул я, звонко хлопнув себя по лбу. - Я сам мог бы догадаться: вы с Урмаго заранее позаботились о том, чтобы не разбиться! А потом ты велела домашним оставить все как есть, потому что надеялась, что сено все-таки пригодится твоему брату, рано или поздно... - Ну да, - слабо улыбнулась Ули. - Конечно, в глубине души я не переставала надеяться, что Урмаго все-таки сумеет благополучно завершить свой долгий путь сквозь стену. Я пыталась ему помочь, хотя мои заклинания почему-то перестали действовать после того, как... Сама не знаю, в чем тут дело! Но уж ты-то наверное знаешь? - почтительно осведомилась она. - Не-а! - честно признался я. - Никогда не был силен в теории. Откровенно говоря, я до сих пор не понимаю, как мне вообще удалось все это провернуть! - Ничего особенного, просто своей ворожбой ты нечаянно разбудил старые заклинания, вот и все, - снисходительно объяснил Шурф. - Так часто происходит, и я бы не взялся заранее предсказать последствия случайной встречи двух разных чудес... К тому же, обстановка в башне этому способствовала: старинная постройка, замкнутое помещение, в котором уже много лет не занимались ничем, кроме магии - обычно подобные факторы усиливают эффект любого заклинания. - Но почему у меня ничего не получалось? - настойчиво спросила у него Ули. - Я ведь так старалась! - Не сомневаюсь, - спокойно согласился Лонли-Локли. - Но я полагаю, что твоих усилий было недостаточно, леди. Ведь в первый раз вы с Урмаго читали заклинание хором, верно? Вот тебе и ответ на твой вопрос. Это означает, что вдвоем вы можете сделать куда больше, чем поодиночке. Имей это в виду, девочка: в будущем вы должны действовать очень осторожно. С магией не шутят. Прикосновение к чудесам всегда опасно, тут уж ничего не попишешь. Впрочем, я от души надеюсь, что это ты уже и сама поняла. Нет ничего драгоценнее личного опыта... при условии, что экспериментатор остается в живых, разумеется! Я давно предполагал, что древняя магия Хонхоны, традиции которой сохранились только в древних кланах драххов, вроде вашего семейства, куда более серьезная вещь, чем полагают избалованные угуландской Очевидной магией чародеи из Ехо. Теперь я получил веские доказательства в пользу этой теории. Что ж, можно считать, что время потраченное на поездку, не пропало даром! - А ведь как я не хотела чтобы ты приезжал! - с искренним облегчением рассмеялась Ули. - Все и так было плохо - хуже некуда: отец умер, Урмаго пропал, Маркуло с хозяйским видом бродил по дому, облизываясь на отцовские сундуки, и рассказывал всем, как он тут теперь все устроит, а тут еще какой-то наследник объявился! Плевать я хотела на хозяйство: в лесу с голоду не умрешь, даже если очень захочешь. Но потерять башню, в которой так легко совершать чудеса... Больше всего на свете я боялась именно этого! - Ну вот, видишь, а мы оказались такие хорошие, - добродушно улыбнулся я. - А ты на нас несколько ночей кряду какие-то глупые кошмары насылала. Думала, небось, что мы испугаемся и поедем домой, прятаться под мамашины юбки? - Какие кошмары? Я не понимаю... - растерянно пробормотала Ули. То ли она была очень хорошей актрисой, то ли действительно не имела никакого отношения к гигантскому гусю, бригаде Скорой Помощи и прочей компании наваждений, развлекавших меня по дороге. - Она действительно не при чем, - подтвердил Лонли-Локли. - А при чем я "не при чем"? - Ули поняла, что запуталась в словах, и умолкла, но ее глаза умоляюще уставились на Шурфа, требуя продолжения. Она сгорала от любопытства не меньше, чем я сам. - Проблема в том, что госпожа Ули отнюдь не единственная хорошая колдунья в этой семье, - невозмутимо заметил Шурф. - И даже, увы, не самая лучшая. По крайней мере, пока. Ты уж не обижайся, девочка, - великодушно добавил он, обернувшись к ней, - у тебя еще все впереди... - Но бабушка уже старенькая, - горячо запротестовала Ули, - она давно ничего толком не может, куда уж ей! Мне показалось, что она защищает не столько свой авторитет, сколько репутацию старой ведьмы. "Ха, а может и впрямь бабуля решила тряхнуть стариной!" - весело подумал я. - Разумеется, твоя бабушка тут не при чем, - кивнул мой друг. - Не о ней речь. А вот твой старший брат... - Маркуло? - изумленно спросила она. И презрительно добавила: - Маркуло - хитрюга, каких мало, но он почти ничего не умеет. Так, по мелочам... - Он еще хитрее, чем ты думаешь, - мягко сказал Шурф. - Господин Маркуло, в отличие от вас с Урмаго, не спешил хвастать своими достижениями перед другими членами семьи. Вот вы все и думали, что колдун он никудышний. А на самом деле он настоящий мастер. Только у него несколько иная специализация, чем у тебя... - Иная - что? - несчастным голосом переспросила Ули. Сейчас она была похожа на троечницу, "поплывшую" на ответственном экзамене. - Не важно, - отмахнулся Лонли-Локли. Скажем так: господин Маркуло - человек весьма практичный. Пока вы с Урмаго учились готовить лекарственные зелья, склеивать разбитые кувшины и проходить сквозь стены, он учился вещам, которые считал более полезными: насылать на людей наваждения и кошмарные сны, подчинять их своей воле, влиять на их настроение. Очень тонкая наука! Но Маркуло - человек талантливый и упорный, этого у него не отнимешь... Теперь ты понимаешь, почему он держал свои умения в тайне? Никто не захочет жить под одной крышей с человеком, который в любой момент может подчинить тебя своей воле. Собственно говоря, он неоднократно это проделывал, просто вы не замечали. - Проделывал, говоришь? Что ж, может быть... - Ули надолго задумалась. Очевидно, припоминала многочисленные ситуации, которые теперь представали перед ней в совсем ином свете. - А сейчас он где, этот "чернокнижник"? - встревоженно спросил я Шурфа. - А то, того гляди, со скрипом откроется окно, и к нам пожалуют все персонажи зачитанного тобою до дыр Стивена Кинга... и теплая компания Иствикских ведьм заодно! Ты как хочешь, а я пас. С меня хватит, по крайней мере, на сегодня... - Все в порядке, Макс, - флегматично отмахнулся Шурф. - Господин Маркуло нас не побеспокоит. Я позаботился об этом еще часа два назад... - Позаботился? - переспросил я. И испытующе посмотрел на своего друга: неужели этот "толстовец" все-таки изменил своим миротворческим принципам и испепелил Маркуло? Что-то не верилось... - Господин Маркуло в настоящий момент с удобствами расположился в подвале, - пояснил Шурф. - Единственный ключ от двери находится у меня, и я отдам его госпоже Ули не раньше, чем мы с тобой соберемся в дорогу. Что будет с ним дальше - не моя забота. Я полагаю, что члены семьи должны сами решить его дальнейшую судьбу. В конце концов, нас с тобой это не касается: если бы он являлся гражданином Соединенного Королевства, я был бы обязан доставить его в Канцелярию Скорой Расправы, а так... - он пожал плечами и добавил: - Но, как видишь, я принял меры, чтобы до нашего отъезда в этом доме было спокойно. Во-первых, господину Урмаго требуется полный покой, а во-вторых, мне тоже показалось, что с тебя пока хватит. - Святая правда! - усмехнулся я. - Так что, Маркуло насылал на вас какие-то наваждения? - озабоченно спросила Ули. - Да, вот уж чего я от него никак не ожидала! Презирала его даже немного: дескать, так пыжится, а на деле ничего толком не умеет... - Ну, с этой точки зрения твой старший брат достоин скорее глубокого почтения, я тебя уверяю! - с неподражаемой, почти незаметной иронией сказал Лонли-Локли. - Но он насылал наваждения не только на нас, имей в виду! Насколько я понимаю, почти вся ваша семья плясала под его дудку. Ну, положим, что касается тебя и Урмаго - он мог, разве что, испортить вам настроение, не больше. И еще, как мне кажется, брат вашего отца, господин Тухта, не слишком подпал под его влияние... хотя, тот факт, что он побаивался открыто брать со стола еду для собаки, говорит о том, что некоторую власть Маркуло над ним все-таки имел. А вот с отцом Маркуло пришлось по-настоящему тяжело. Покойный господин Хурумха сам был неплохим лесным колдуном. Поэтому он так и не написал завещание в пользу Маркуло - даже перед самой смертью, когда силы уже почти оставили его. Можно сказать, в свои последние дни старик выдержал невообразимо тяжелую борьбу. Теперь я хорошо представляю, как это было: ваш отец не раз брался за перо и бумагу, но его непокорная рука все время выводила имя "Маркуло" - вместо Урмаго, которого он твердо решил сделать хозяином дома. Приходилось сжигать документ и начинать сначала. Дело кончилось тем, что господин Хурумха вовсе не оставил завещания. И кстати, отмечу, что благодаря этому эпизоду он окончательно узнал цену своему старшему сыну! Так что умирая, старик очень беспокоился обо всех членах семьи, особенно о вас с Урмаго - вы же были его любимцами, верно? Ули печально улыбнулась и кивнула. - Да. Отец всегда говорил нам, что мы должны стать хозяевами в его доме, когда его не станет... Ну, вообще-то, когда я подросла, он почему-то решил, что я рано или поздно выйду замуж и уеду, поэтому в последние годы его жизни все обещания доставались одному Урмаго. Знаете, кроме всего прочего он был очень похож на маму, наверное поэтому отец так к нему привязался... Но для нас двоих не имело никакого значения, одно имя будет упомянуто в завещании, или оба. Мы с ним с детства привыкли делиться: что твое, то мое, и точка! - Ну вот, - кивнул Шурф. - Как я уже сказал, вашему отцу так и не удалось составить завещание. Эта проблема настолько его угнетала, что после смерти он стал неприкаянным призраком и оставался таковым, пока не придумал выход: позвать на помощь меня. Думаю, при жизни он немного интересовался делами дальних родственников и был в курсе, что его племянница вышла замуж за жителя Ехо, к тому же, весьма сведущего в магии. Я представлялся ему идеальным союзником: слишком богат, чтобы польститься на его имущество, слишком занят своими делами, чтобы иметь возможность переехать в графство Хотта, да еще, к тому же, служитель закона. К тому же, я не из тех, кто способен отмахнутся от просьбы мертвеца - наверное это тоже принималось во внимание... - Но я по-прежнему не понимаю: почему все-таки отец завещал дом тебе а не Урмаго? - спросила Ули. - Думаю, Маркуло больше не мог ему помешать, верно? - Ну, положим, в завещании были упомянуты мы оба. К тому же, твой отец тоже весьма хитер, - снисходительно ответил Шурф. - И в то же время, он не был застрахован от ошибок. Он знал, что Урмаго куда-то исчез. В то же время, он был уверен, что тот все еще жив. Разумеется, Хурумха подозревал, что это - очередная интрига Маркуло. Его можно понять: когда в доме живет такой человек, очень трудно считать исчезновение его основного конкурента обычной несчастливой случайностью. Поэтому он решил напугать всю семью: сначала прислать к вам наследника, чтобы вы распрощались с мечтами о безбедной жизни в этом доме, и только потом сообщить, что Урмаго - ваш единственный шанс. Господин Хурумха рассчитывал, что в таких обстоятельствах Маркуло благоразумно предпочтет вернуть Урмаго на место в целости и сохранности. Теперь у меня есть некоторые основания полагать, что он ошибался: утром я беседовал с Маркуло и достаточно откровенно объяснил ему, как обстоят дела. Велел ему объяснить остальным членам семьи, что найти Урмаго в ваших общих интересах. Вместо этого он тут же внушил бабушке, что она должна приняться за изготовление очередной ловушки... Ты уж прости меня за откровенность, леди Ули, но твой старший брат удивительно глуп! Хитер, сообразителен, но при этом глуп настолько, что поначалу я не мог в это поверить. Все время пытался найти какие-то тайные, скрытые мотивы его поведения... - Сообразителен, и в то же время глуп? - удивился я. - Дырку над тобой в небе, Шурф, а разве так бывает? - Разумеется, - тоном нобелевского лауреата, вынужденного читать обзорную лекцию по термодинамике студентам-первокурсникам, откликнулся он. - Кстати, ты сам являешься его полной противоположностью, сэр Макс. Ты весьма умен, но, увы, отнюдь не хитер. И, что еще хуже - не слишком сообразителен. Я вопросительно поднял брови: дескать, это что еще за новости? С одной стороны, мне, вроде бы, отвесили изрядный комплимент, каковой тут же приправили солидной порцией нелестных отзывов. - Видишь ли, Макс, я не собирался тебя хвалить, а уж обижать - тем более. Просто по моему глубокому убеждению, умным можно считать человека, способного видеть вещи такими, какие они есть, анализировать и сопоставлять факты, выявлять закономерности, принимать во внимание и постоянно обрабатывать новые данные и с известной вероятностью прогнозировать развитие того или иного события, - Лонли-Локли уже так увлекся изложением своей теории, что остановить его было совершенно невозможно. - Сообразительным же я называю того, кто способен быстро сориентироваться в каждой конкретной ситуации и обратить ее в свою пользу. О хитрости же свидетельствует в первую очередь умение временно дезориентировать окружающих, помешать им разобраться в истинных мотивах твоего поведения. Если мы вернемся к конкретному примеру, мы увидим: господин Маркуло довольно живо реагировал на происходящее, кроме того, он сумел ввести нас с тобой в некоторое заблуждение на свой счет: я ведь тоже поначалу был уверен, что твои детские страхи, которые сопровождали нас по дороге - дело рук леди Ули! Следовательно, Маркуло и хитер, и сообразителен. Но при этом он оказался совершенно не способен правильно оценить ситуацию в целом и уж тем более - спрогнозировать ее развитие. Он не анализировал свои ошибки и не делал никаких выводов. Как только одно неумелое покушение на наши жизни заканчивалось неудачей, он тут же затевал новое - чужими руками, разумеется. При этом он совершенно не принимал во внимание предыдущие ошибки - вот что удивительно! Признаться, меня до сих пор удивляет его прямолинейность, граничащая с безумием. - Но Маркуло действительно немного безумен, - снисходительно улыбнулась Ули. - Когда мы были маленькими, это просто бросалось в глаза... Иногда, впрочем, с ним было весело - пока он не повзрослел! Маркуло всерьез полагал, что станет счастливым, если ему будет подчиняться как можно больше людей. Честно говоря, до сих пор я не придавала этому особого значения: посмеивалась над ним, и ладно... - Да? Думаю, тебе не помешает узнать, что неконтролируемые перепады твоего настроения, по милости которых ты не раз ссорилась с Урмаго и творила немало других глупостей - дело рук твоего старшего брата, - серьезно сообщил ей Шурф. - Больше ему ничего не удавалось с тобой сделать, но это не значит, что он не хотел... Кстати, как ты думаешь, почему ваш средний брат Пурех был таким горьким пьяницей? - Я думала, все дело в том, что он - болван, - сухо сказала Ули. - О мертвых плохо говорить не полагается, и все же... - Просто Пурех был самым слабым в семье, - мягко сказал Шурф. - Маркуло проверял на нем свою силу еще тогда, когда они оба были подростками. Как я уже сказал, Маркуло весьма глуп, и поэтому не придумал ничего лучше, чем заставить своего брата пить все, что под руку подвернется... Ему нравилось, как ничего не подозревающий отец кричит на Пуреха, ему еще больше нравилось наблюдать, как того начинают презирать все члены семьи... - Но мы даже не подозревали, - растерянно сказала Ули. - И в голову никому не приходило... Мы думали, просто Пурех так неудачно уродился. Каюсь, я сама мечтала, как мы с Урмаго от него избавимся после смерти отца, прогоним его в лес, или отвезем куда-нибудь подальше, да хоть в Пустые Земли, потому что просто невозможно было и дальше жить с ним под одной крышей... Оказывается, мы могли бы расколдовать, да? А теперь он умер, и уже ничего не исправишь. Как все несправедливо! - и она тихо заплакала, уже который раз за этот день. - Это правда, девочка, - спокойно согласился Лонли-Локли. - Справедливость не является непременным условием человеческого бытия. - Ну, Маркуло! Экспериментатор, мать его! Гипнотизер хренов! - сердито сказал я, чувствуя, что еще немного, и гнев захлестнет меня с головой, так что я вряд ли смогу удержаться от искушения немедленно отправиться в подвал и разобраться с этой скотиной Маркуло: голыми руками придушил бы! Наверное, ребята, которые в свое время придумали суд Линча, отличались таким же неуемным темпераментом... - Остынь, Макс, - сухо сказал Шурф. - Нас с тобой эта история не касается. Я считаю своим долгом изложить факты леди Ули, которая представляется мне человеком, способным принимать решения и приводить их в исполнение. Не забывай: ты отнюдь не единственный человек во Вселенной, обладающий правом карать виновных. Строго говоря, такого права у тебя нет вовсе. По крайней мере, не здесь и не сейчас. - Да знаю, знаю, - буркнул я. Я прилагал все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы успокоиться, и у меня, хвала Магистрам, понемногу получалось. Шурф еще довольно долго рассказывал мрачной как туча Ули о том, как злодей Маркуло ловко управлял действиями бабушки и несчастных кузенов, которые и без всякой ворожбы боялись его как огня. С "поэтом" Йохтумаппом у него вообще разговор был короткий: "не сделаешь, как я велю, срублю твое любимое дерево!" А на таких условиях парень был готов не только вырастить в наших спальнях ядовитые кусты, он, я думаю, и в пеший поход на битву с Завоевателем Арвароха отправился бы беспрекословно. Этот странный тип любил деревья столь страстно и преданно, что я, пожалуй, даже представить себе не мог какого рода взаимоотношения их связывали... - Да, чуть было не упустил еще одну интересную деталь, - добавил он, когда наша беседа уже близилась к концу: ночь за окном постепенно уступала свои права бледным предрассветным сумеркам, а мы с Ули затеяли своего рода состязание: кто глубже зевнет. - Знаешь ли ты, девочка, что твое решение ни за что не рассказывать мне о том, что на самом деле случилось с Урмаго... - Я уже и сама поняла, - перебила его Ули. - Тоже проделки Маркуло, да? - Разумеется. Сам-то он действительно не знал, куда подевался Урмаго, и добросовестно объехал всех соседей в округе, разыскивая его - отчасти потому, что ему было положено проявлять признаки беспокойства, а отчасти потому, что он растерялся: как это - младший брат пропал накануне дележки наследства, и не по его вине?! К тому же, не было никаких гарантий, что Урмаго не вернется... А когда я сообщил ему, что намерен разыскать Урмаго, Маркуло запаниковал. Страх обострил его интуицию - так, кстати, часто бывает - и он вдруг почувствовал, что ты как-то причастна к этому делу. Вот и принял меры, чтобы твой рот оставался на замке - на всякий случай. Мне кажется, он больше всего на свете боялся, что мы и вправду разыщем вашу пропажу: тогда ему пришлось бы собственноручно убивать какого никакого, а все-таки брата... - Да, - хмуро сказала Ули. - Это было странное ощущение: несколько раз я собиралась сказать вам правду - не потому что действительно так уж надеялась на вашу помощь, но утопающий хватается за любую соломинку, верно? И всякий раз, когда я открывала рот, на меня накатывала такая волна неприязни к вам обоим, что... - Ну да, нечто в таком роде я и имел в виду, - согласился Шурф. И обернулся ко мне: - Пошли спать, Макс. Все мы уже порядком устали, а закончить разговор можно будет и завтра. Надеюсь, и сам господин Урмаго будет в состоянии принять в нем участие. - А жену свою ко мне тоже Маркуло присылал? - весело спросил я, с некоторым сожалением покидая уютное кресло. - Еще одно покушение? Она должна была э-э-э... как бы это сказать потактичнее - зацеловать меня до смерти, так, что ли? - Вполне возможно, - равнодушно пожал плечами мой друг. - А что, Мичи к тебе приставала? - рассмеялась Ули. - Знаешь, сэр Макс, я думаю, что в данном случае Маркуло тут ни при чем. Она ко всем мужчинам пристает, глупышка. Однажды Маркуло ее даже с Пурехом застукал! На этой оптимистической ноте мы и расстались, пожелав друг другу хорошей ночи. - Сегодня можем спать одновременно, я правильно понимаю ситуацию? - с надеждой спросил я Шурфа, когда мы добрались до своего домика. - Или все-таки лучше перестраховаться? - Ну, хороший сторож никогда не помешает, - авторитетно заметил он. - Впрочем, сегодня с обязанностями охранников вполне справятся эти господа, - и он указал на двух совершенно довольных жизнью собак: моего Друппи и говоруна Дримарондо. Черт, а я-то почти забыл об их существовании за этот бесконечно долгий день, начавшийся с котла яда на завтрак и закончившийся долгой и занимательной беседой с "ведьмочкой" Ули, которая на поверку оказалась весьма милой юной леди. - Нас сегодня хорошо кормили, - гордо сообщил мне Дримарондо. - Как только твой друг посадил Маркуло в подвал, бабушка Фуа тут же вынесла нам котел мяса из кухни. - Ну вот видишь, жизнь налаживается, - улыбнулся я. Расходиться по спальням мы все-таки не стали: мало ли, что взбредет в голову тому же Йохтумаппу! А вдруг он решил, что теперь должен проделывать свой фокус с ядовитыми кустами каждую ночь... И вообще, осторожность еще никогда никому не вредила. Так что из одного огромного "вороньего гнезда" из перин и одеял мы быстренько соорудили два поменьше. Нырнув в одно из них, я понял, что жизнь еще прекраснее, чем мне казалось до сих пор. И все-таки прежде, чем заснуть, я задал Шурфу еще один вопрос, последний на сегодня: - Скажи, а откуда ты все это узнал? - Что именно? - сонно переспросил он. - Ну, все, - растерянно объяснил я. - Про Маркуло, например. Как он приучил Пуреха к пьянству, как старый Хурумха по его милости не мог написать завещание, как он насылал на нас мои детские страхи, и про остальные подвиги этого гения... И еще ты говорил, что уже сам собирался отправиться в башню, поскольку понял, что Урмаго должен быть где-то там... - Грешные Магистры, Макс, все так просто! - зевнул он. - Я хорошенько расспросил всех обитателей этого дома, как и собирался с самого начала. Сравнил их рассказы, подумал, сделал соответствующие выводы... Между прочим, этот маленький старик по имени Тухта всегда знал, что Урмаго и Ули используют башню для ворожбы, и кстати, видел, как они поднимались туда накануне его исчезновения. Было бы странно, если бы я не сделал соответствующие выводы... А что касается Маркуло, как я уже сказал, он очень глуп - и это не пустое оскорбление побежденного противника, а констатация факта. Этот человек никогда не умел по-настоящему прятать концы в воду. Просто его родственники не отличаются аналитическим умом, вот и все... - Знаешь, я даже не это имел в виду, - вздохнул я. - Мне вот что интересно: как ты заставил их говорить правду? - А, ну это оказалось еще проще, - отмахнулся Шурф. - Я выяснил, что мне достаточно строго смотреть в глаза своему собеседнику, чтобы у того пропала охота меня обманывать... - Так просто? - изумился я. Потом представил себе, как должен выглядеть со стороны "строгий" Шурф Лонли-Локли и тихо рассмеялся. - Да уж, вообще-то ребят можно понять! - Кстати, прежде я не знал о том, что могу заставить людей говорить правду, не пуская в ход ни магические приемы, ни свой авторитет профессионального убийцы, - удовлетворенно отметил мой друг. - Так что можно сказать, я действительно не без пользы провел время в этом доме. Да и ты тоже, насколько я понимаю, - не без некоторой иронии добавил он. - Да уж, - вздохнул я. Лонли-Локли не ответил. Кажется, он уже спал, и я с удовольствием последовал его примеру. А когда я проснулся, комната была насквозь пронизана солнечными лучами, в которых плясали тысячи пылинок - хорошо, что Шурфа не было в комнате, он бы наверняка возмутился, увидев, как их много! Я подумал, что он наверняка отправился на последний тур переговоров с Кутыками и расплылся в счастливой улыбке, когда понял, что мне не обязательно включаться в этот процесс. Вообще-то, каждый человек вполне хорош, если правильно рассчитать дозировку - самые невыносимые типы могут оказаться почти душками, если видеть их один раз в три года и не дольше тридцати секунд кряду. Надо отдать должное Кутыкам: они оказались отнюдь не такими монстрами, как мне казалось поначалу, и все же я решил, что с меня хватит. К моему величайшему восторгу, сэр Лонли-Локли придерживался такого же мнения. Он появился часа через два и как бы мимоходом заметил, что мы несколько загостились. Я был готов броситься ему на шею и зарыдать от восторга, честное слово! Но в последний момент решил, что практичнее будет заняться багажом: наши немногочисленные вещи каким-то образом умудрились расползтись по всему дому. К моему величайшему облегчению, Кутыки не стали устраивать драматических сцен прощания. Они не выстроились вдоль дороги, чтобы залить горючими слезами наши сапоги. Собственно говоря, попрощаться вышла только Ули. Ее брат Урмаго все еще валялся в постели, приходя в себя после давешнего приключения. Бабушка и старый Тухта несли вахту у его изголовья, отлучаясь только для того, чтобы помешать в котле какое-нибудь очередное лекарственное зелье. Терпкий запах травяных отваров медленно расползался по всему двору. Отмороженные "кузены" молча сидели над свежей могилой Пуреха, которого похоронили прямо во дворе - в той самой яме, в которой он нашел свою смерть, рассудив, очевидно, что рыть еще одну такую же - дурная работа. Тугодум Арало с некоторым опозданием осознал свою причастность к гибели родственника и теперь тихо страдал, с таким ожесточенным упорством, словно печаль была физической работой, требующей добросовестного исполнения. А босоногий "поэт" Йохтумапп, как мне показалось, отнесся к происшедшему просто и практично: он решил, что из бесполезной могилы со временем может выйти неплохая цветочная клумба, и теперь медитировал на ее краю в ожидании первых зеленых ростков. Жена и сын Маркуло, очевидно, находились под "домашним арестом" - по крайней мере, их было не видно и не слышно. Что касается Тыындука Рэрэ, он всецело посвятил себя починке ворот... хотя, какая уж там починка, после того, как Шурф от них пепла не оставил! Так или иначе, но дядя с головой ушел в работу. - Извините, что я одна вышла вас проводить, - тихо сказала Ули. - У нас дома сейчас невесть что творится. Большая радость сразу после большого горя... и еще мы никак не можем решить, что делать с Маркуло. Не убивать же родича, в самом деле! А жить с ним под одной крышей... нет уж, хватит! И потом, им просто нечего сказать вам на прощание, потому что... - она внезапно смущенно умолкла, даже прикрыла рот узкой ладошкой. - Можешь не краснеть, леди Ули, я и так понимаю, что твоим родичам не слишком легко заставить себя вдруг взять и полюбить меня, - пожал плечами Шурф. - Ненависть - та же дурная привычка, от нее трудно быстро избавиться. - Твоя правда, - кивнула она. - Вот Урмаго с радостью пришел бы проводить своих спасителей, но он пока не может. - Еще чего, пусть лежит смирно, пьет лекарства и не рыпается! - ехидно усмехнулся я. - По вашим законам его жизнь теперь принадлежит мне, так что пусть бережет ее как следует, а то я рассержусь! - Ой, а ведь и правда! - с ужасом прошептала Ули. - А мне и в голову не приходило... - И не надо, - усмехнулся я. - Это шутка, леди. Просто глупая шутка. Хотя... Знаешь, а ведь у вас в доме живет человек, которому этот закон стоил свободы. Твой отец был не слишком великодушен с Тыындуком. - Я кивнул в сторону увлеченного починкой ворот дворецкого, который демонстративно не обращал внимания на наш разговор. - Может быть хоть Урмаго возьмет с меня пример, и не станет слишком серьезно относиться к глупым старым законам? - Ты предлагаешь обмен? - тут же оживилась Ули. - Ты оставишь свободным Урмаго, а за это мы должны отпустить Тыындука? - Никаких обменов, - устало вздохнул я. - Это не ультиматум, леди. Просто я даю тебе повод немного задуматься. Может быть до тебя дойдет, что жизнь человека не может принадлежать другому - даже тому, кто ее спас! Во всяком случае, так не должно быть. А если не дойдет... что ж, это не моя проблема! - Одно удовольствие слушать твои рассуждения о свободе, Макс, - флегматично сказал Шурф. Я так и не понял: то ли он действительно выражал мне своей восхищение, то ли откровенно издевался. - Тем не менее, мне хотелось бы сидеть в нашем амобилере еще до заката, поэтому я позволил себе прервать твою речь. Будем считать, что ты сказал достаточно... Осталось решить еще один вопрос, - он галантно поклонился Ули и спросил: - надеюсь, вы не будете возражать, если я возьму с собой то, что полагаю своей частью наследства? Ее темные глаза на мгновение снова стали враждебными и недоверчивыми, потом она взяла себя в руки и сухо согласилась: - Разумеется, сэр Шурф, это твое право. Возможно, тебе понадобится повозка, чтобы доставить имущество к тому месту, где вы оставили свой амобилер? Я распоряжусь, но это отнимет некоторое время... Ули держалась с истинно королевским хладнокровием, и все же было совершенно очевидно, что вопрос моего друга оказался для нее серьезным ударом. Наверняка она уже привыкла думать о нас как о самых благородных людях во вселенной, а тут - на тебе, все закончилось дележкой добра! - Спасибо за заботу, но повозка без надобности, - невозмутимо отказался Шурф. - Мое имущество и само как-нибудь доберется до амобилера. Он обернулся вглубь двора и позвал: - Иди сюда, Дримарондо. Как видишь, я держу свое слово! Дримарондо вихрем вылетел из-за угла одной из пристроек. Я не уверен, что его лапы действительно соприкасались с землей. До сих пор он казался мне не просто говорящей собакой, но и очень разумным существом - куда разумнее, чем некоторые двуногие! Но счастье на несколько минут превратило его в обыкновенного лохматого щенка, визжащего и скулящего от восторга, словно он не мог выговорить ни единого слова. Мой Друппи тоже выглядел неописуемо довольным. Очевидно, пока мы в поте лица вели свое любительское расследование, эти двое уже успели распланировать свою будущую счастливую жизнь в Ехо на несколько лет вперед: как они будут ходить друг у другу в гости, ежедневно уплетать подкопченные в ароматном дыму окорока и прочие милые глупости. - Ты хочешь забрать Дримарондо? - глаза Ули стали совершенно круглыми и такими огромными, теперь они занимали добрую половину ее лица, словно она был героиней японского комикса "манга", а не нормальной живой женщиной. - Слово "хочешь" в данном случае не совсем уместно. Но мы с ним заключили своего рода договор, - проворчал Шурф, награждая визжащего Дримарондо таким строгим взглядом, что будь я на месте несчастной собаки, дело вполне могло бы закончиться позорной лужей! Но пес не дрогнул: сейчас ему море было по колено. - И это все, что ты хочешь забрать? - Ули ушам своим не могла поверить. - Знаешь, леди Ули, было бы довольно странно, если бы я начал выволакивать из погреба сундуки с приданым твоей бабушки, - пожал плечами Лонли-Локли. - Ну сама подумай: зачем они мне? Ули еще долго растерянно смотрела нам вслед. Перед тем, как свернуть в густые заросли каких-то низкорослых деревьев, густо покрытых мелкими желтыми цветами, я обернулся и помахал ей рукой. Она нерешительно махнула в ответ, развернулась и пошла в дом твердой походкой полководца, которому еще предстоит немало сражений... - Как ты решился взять собаку? - весело спросил я Шурфа. - До сих пор мне казалось, что твое жилище - не совсем подходящее место для домашних животных. - До сих пор мне тоже так казалось, - флегматично ответил он. - А вот Хельна всегда хотела завести собаку, но была вынуждена смириться с некоторыми неудобствами, связанными с моим присутствием в доме. И когда я встретил Дримарондо, я решил, что это мой единственный шанс доставить ей радость, не причиняя чрезмерного ущерба собственным интересам. В конце концов, с этим псом всегда можно поговорить по душам, причем не только высказать ему свои претензии, но и выслушать его мнение. К тому же он заблаговременно дал мне честное слово, что никогда не будет заходить в мою комнату. - Да уж, в Мире не слишком много собак, которые способны дать честное слово! - рассмеялся я. - А когда вы с ним успели договориться? - Вчера, когда же еще, - объяснил Лонли-Локли. - Надо отдать должное этому псу: большую часть нужной мне информации я получил именно от него. Да почти всю, если уж говорить откровенно: эти разини Кутыки не так уж много знали о том, что творится в их собственном доме... - он посмотрел на мою изумленную физиономию и добавил: - А чему, собственно, ты удивляешься? Люди редко обращают внимание на собак. Поэтому Дримарондо присутствовал почти при всех событиях, которые меня интересовали. Он сидел на пороге спальни умирающего Хурумхи, он прятался в подвале, где ворожил Маркуло, и вообще, чего только он не повидал! Этот пес наблюдателен и любопытен, к тому же в последнее время он был вынужден постоянно шарить по всему дому в поисках пищи... - Так это Дримарондо тебе всех заложил? - восхитился я. - И, небось, не просто так, а в обмен на иммиграцию в Соединенное Королевство. Гениально! - Отчасти ты прав, - невозмутимо согласился Шурф. - Мы с ним заключили своего рода джентльменский договор. Дримарондо очень умен и осторожен. Пока он предполагал, что ему придется и дальше жить в этом доме, он делал вид, что ему не так уж много известно. - А как же твой строгий взгляд? - с улыбкой спросил я. - Видишь ли, у этого пса есть один серьезный недостаток: на него почти невозможно искренне рассердиться, - объяснил он. Главный герой нашего диалога вынырнул из густых зарослей и тоном опытного дипломата обратился ко мне: - Макс, твой пес попросил меня узнать, не рассердишься ли ты, если мы вас немного обгоним, а потом вернемся? - Когда это я на него сердился? - рассмеялся я. - Только смотрите не заблудитесь в этом лесу: меньше всего на свете мне хочется браться за еще одно расследование. - А потом сказал Шурфу: - Кому действительно повезло, так это Друппи. Теперь у него появился личный переводчик! К тому месту, где был спрятан наш амобилер, мы добрались задолго до заката. Там нас ожидал еще один сюрприз - я здорово надеялся, что он будет последним на сегодня. За время нашего отсутствия амобилер Шурфа превратился в своего рода фундамент огромного птичьего гнезда. Собственно говоря, несчастная машина была попросту погребена под грудой веток, камней и сухой травы. В гнезде сидела его хозяйка: большая птица с орлиным клювом, оперением насыщенного ультрамаринового цвета и блестящими оранжевыми глазами, сердитыми и немного испуганными. Вместо того, чтобы вежливо поздороваться, крылатая экспроприаторша зашипела на нас как змея и угрожающе захлопала крыльями. - Мамочка! Синяя птица! - растерянно воскликнул я, невольно отступая на шаг от гнезда. Еще немного, и я мог бы закатить небольшую, но эффектную истерику: самая настоящая "Синяя Птица", живая и сердитая, кто бы мог подумать! Шурф не понял причину моих бурных эмоций: Метерлинка я ему из Щели между Мирами пока не извлекал. - Это и есть птица сыйсу, Макс - спокойно сказал он. - Ты их никогда прежде не видел? Впрочем, это неудивительно: они предпочитают жить в безлюдных местах. - Это заметно, - кивнул я. - Городская птица никогда не позволила бы себе роскошь свить гнездо в чужом амобилере... Что делать-то будем? - Ничего, - Шурф пожал плечами. - Если бы у нас был только один амобилер, нам, разумеется, пришлось бы ее прогнать, что было бы весьма прискорбно. Но поскольку мы предусмотрительно запаслись еще одним... - Ты решил подарить этой птице свой амобилер? - я улыбался до ушей. - На добрую память? - А почему нет? - безмятежно спросил мой друг. - Если ты помнишь, у меня с самого начала было предчувствие, что нам понадобится запасное транспортное средство. И я искренне рад, что причина оказалась настолько безобидной. Я послушно вытряхнул из пригоршни свой амобилер. Бедняга Дримарондо от неожиданности припал к земле, закрыв морду передними лапами. Друппи смотрел на него снисходительно, как столичный житель на провинциала. - Не бойся, дружок, - сказал я собаке. - Если уж ты решил перебраться в Ехо, тебе придется привыкнуть к чудесам. - Ничего, вежливо откликнулся пес. - Я быстро ко всему привыкаю. Мы уезжали под торжествующие крики "синей птицы". Кажется, она всерьез решила, что ей удалось нас напугать. - Послушай, дружище, - спросил я Шурфа незадолго до окончания нашего путешествия, - я вот все думаю: почему все-таки ты вытащил меня в эту поездку? Если у тебя было предчувствие, что без меня в этом деле не обойтись, то оно тебя, наверное, все-таки обмануло. Насколько я могу судить, ты бы отлично справился и без моей помощи. К тому моменту, когда мы с Урмаго вывалились из башни, ты уже знал, где его следует искать, и я ни на минуту не сомневаюсь, что нашел бы... Я, конечно, лучший возница в Соединенном Королевстве, но наш шеф утверждал, что ты вполне мог бы добраться туда Темным Путем - раз, и все! На кой я тебе сдался? - А тебе не приходило в голову, что я просто предпочитаю путешествовать в хорошей компании? - невозмутимо спросил он, отрываясь от очередной книги. - К тому же, как я уже неоднократно говорил, ты несколько засиделся в Ехо... [1] Подробнее об этом эпохальном событии рассказывается в "Волонтерах вечности" [2] О путешествии в Гугланд рассказывается в повести "Гугландские топи" ("Власть несбывшегося"). [3] См. повесть "Путешествие в Кеттари" ("Лабиринт") [4] Об эльфах Шимурэдского леса см. "Дорот, повелитель Манухов", "Вершитель" [5] См. "Сладкие грезы Гравви", "Наваждения" [6] См. повесть "Темные вассалы Гленке Тавала" ("Вершитель") [7] См. "Гугландские топи" ("Власть несбывшегося") [8] См. "Камера 5-хох-ау", "Лабиринт" [9] См. "Дорот, повелитель манухов" ("Вершитель") [10] Об утрате Искры подробно рассказывается в сборнике "Лабиринт". [11] Об этом эпизоде см. "Путешествие в Кеттари", "Лабиринт". [12] Здесь речь идет об Угурбадо - см. "Возвращение Угурбадо", "Власть несбывшегося". [13] Об этом происшествии см. "Зеленые воды Ишмы", "Наваждения". |
