"БОЛТЛИВЫЙ МЕРТВЕЦ"

23. Книга Огненных Страниц

В Ехо не принято праздновать дни рождения. Честно говоря, я вообще не уверен, что некоторые мои коллеги дают себе труд помнить, в какой именно по счету день года они впервые восхитили Вселенную своим испуганным ревом. До сих пор только сэр Мелифаро доверительно сообщил мне, что имел честь родиться на следующий день после принятия Кодекса Хрембера - то есть, в первый день Эпохи Кодекса. Впрочем, я ни разу не заметил, чтобы в этот день кто-нибудь таскал Дневное Лицо господина Почтеннейшего Начальника за уши, или водружал на его стол именинный пирог с доброй сотней свечей.

Мне нравился такой подход к делу: пока я был молод, глуп и охоч до праздников, мои собственные дни рождения всегда повергали меня в жесточайшую депрессию, вне зависимости от качества проведения этого ответственного мероприятия и количества участников. Веселился я в компании сорока веселых приятелей, или пил дешевое вино в подъезде с малознакомым угрюмым типом - какая разница! "Поздравляю, теперь ты еще на один шаг ближе к смерти, дорогуша!" - насмешливо говорил мне малоприятный, но мудрый тип, который с незапамятных времен снимает угол на окраине моего сознания, и всегда оказывается прав - сколько я себя помню. В конце концов, я просто перестал отмечать дни рождения. Через несколько лет я даже научился о них вспоминать. После того, как я покинул город, добрая сотня жителей которого держала в памяти сию знаменательную дату, и в моем доме перестали раздаваться поздравительные телефонные звонки, настойчивые, как мяуканье голодное кошки, проблема окончательно прекратила свое существование. Правда, оставался еще Новый год, но и с этим я справился, в очередной раз сменив место жительства. Следует отдать должное силе традиции: для того, чтобы отделаться от новогодних вечеринок, мне пришлось перебраться не в другой город, а в иной мир. Да, конечно, Последний День года существует и здесь, но никто не считает этот день праздником - разве что своеобразной точкой отсчета, днем, к началу которого все дела должны быть приведены в порядок. Думаю, эта традиция была придумана специально для лентяев вроде меня, которые обожают откладывать свои дела на некое неопределенное "завтра", которое, как они в глубине души надеются, никогда не наступит. Последний День года и есть это самое "завтра", которое все-таки наступает, поэтому нам поневоле приходится "подбирать полы своего лоохи, чтобы не споткнуться" - по меткому выражению сэра Джуффина Халли.

Все это я рассказываю, чтобы стало понятно: у нас, в Ехо, не придают большого значения отсчету времени. Здесь не принято отмечать ни дни рождения, ни прочие юбилеи, и вообще хорошее настроение считается достаточным основанием для маленького личного праздника, так что зачем зря искать какой-нибудь дурацкий повод? Именно поэтому я был глубоко шокирован, когда однажды вечером сэр Джуффин Халли задумчиво сообщил мне, что сегодня исполнилось ровно шесть лет с тех пор, как я впервые попал в Ехо.

- Ровно полдюжины! - весело сказал он. - Можно сказать, юбилей...

- Вы что, считали? - не веря своим ушам спросил я.

- Не то чтобы считал. Просто у меня хорошая память на даты, как у всякого человека, вынужденного регулярно составлять отчеты, - усмехнулся мой шеф. - Да не хмурься ты так, - насмешливо добавил он, - можно подумать, будто я наступил на твою любимую мозоль!

- Именно это вы и сделали, - проворчал я. - Это ведь что-то вроде дня рождения, а я надеялся, что с днями рождения покончено раз и навсегда.

- Мой старый учитель Махи не раз говорил тебе, что надежда - глупое чувство, - усмехнулся Джуффин. - А ты до сих пор все на что-то надеешься! Но тут тебе крупно не повезло, мой бедный сэр Макс: я считаю своим гражданским долгом регулярно разбивать твои многочисленные надежды, а посему...

- Только не говорите, что вы испекли мне пирог и воткнули туда полдюжины свечей! - фыркнул я. - Этого я точно не переживу!

- Ну что ты, мальчик! Во-первых, не такой уж я злодей, а во-вторых, искусство печь пироги никогда не было моим сильным местом, - он покинул кресло, потянулся до хруста в суставах и неожиданно объявил: - Ну ее к Темным Магистрам, эту грешную службу! Пошли поужинаем в каком-нибудь славном местечке, на твой выбор. Признаться, у меня уже лет четыреста не было решительно никакой возможности почувствовать себя сентиментальным старым ослом!

- А четыреста лет назад вы себя таковым чувствовали? - я решил, что поймал шефа на слове.

- С известной регулярностью. Но тогда мне недоставало мудрости, чтобы получить удовольствие от этого чувства, - невозмутимо сообщил Джуффин. - А тут такой шанс!

Что касается меня, я тоже решил не упускать своего шанса. Воспользовался привилегированным положением "именинника" и затащил своего шефа в "Трехрогую луну". До сих пор предполагалось, что вынудить сэра Джуффина Халли поужинать где-либо, кроме "Обжоры Бунбы" совершенно невозможно, поэтому в глубине души я здорово рассчитывал на небольшой памятник у входа в осчастливленное нами заведение. До новолуния оставалось еще несколько дней, а это означало, что никаких поэтических турниров там сегодня не намечается. В такие дни "Трехрогая луна" становится очень тихой и одной из самых милых забегаловок столицы: поэты там все равно собираются, что придает "Трехрогой луне" ни с чем не сравнимое очарование литературного салона, но стихов они не читают, что провоцирует посетителей на неторопливую болтовню ни о чем, вкусную, как "лунный танг" - гордость местного шеф-повара. Когда-то чуть ли не вся моя жизнь состояла из этой грешной болтовни, но теперь ее без преувеличений можно было назвать редкой роскошью, своего рода праздничным деликатесом.

- А с чего это вас пробило на празднование юбилеев? - подозрительно спросил я своего непредсказуемого шефа, как только мы определились с заказом. - Сколько здесь живу и что-то ни разу не заметил, чтобы кто-то отмечал какие-нибудь "знаменательные даты"!

- Ты не принимаешь во внимание, что я вот уже несколько лет изучаю обычаи твоей родины, - усмехнулся Джуффин. - И у меня хватило наблюдательности, чтобы заметить, что у вас это принято.

- А у вас, часом не хватило наблюдательности заметить, что у меня лично это совершенно не принято? - я уже понял, что мне не удастся казаться недовольным, и поэтому выговорил эту фразу с несоответствующей тексту растроганной улыбкой.

- Разумеется, хватило, - невозмутимо возразил шеф. - Если бы ты любил такого рода праздники, я бы сделал все возможное, чтобы отбить у тебя к ним охоту. Но поскольку ты их активно не любишь - что ж, значит я просто обязан наглядно доказать тебе, что все не так страшно. Собственно говоря, активное неприятие любой традиции столь же очевидная глупость, как и приверженность ей. Верное решение всегда находится между "да" и "нет", ты и сам знаешь!

- Это правда, - неохотно согласился я. Собственно говоря, в глубине души я и сам всегда считал, что мое демонстративное горделивое невнимание к праздникам - такая же глупость, как наивный щенячий восторг моих прежних друзей по поводу приближающегося Нового года...

- А почему, собственно, столь неодобрительное отношение к юбилеям? - с любопытством спросил меня Джуффин. - Глупость, конечно, не спорю. Но на фоне прочих человеческих развлечений - вполне безобидная...

- Безобидная, наверное, - неохотно согласился я. - Просто у меня и без всех этих праздников всегда было очень острое чувство, что времени слишком мало. Я же вам говорил, сколько в моем мире живут люди?

- Лет семьдесят, - кивнул Джуффин. - Действительно очень мало. Такое ощущение, что судьба злонамеренно лишила твоих соотечественников единственного шанса хоть немного поумнеть: опыта.

- Вот-вот, - согласился я. - Меня все время грызло беспокойство: слишком мало времени! Настолько мало, что не имеет смысла рыпаться: все равно ничего не успеешь! А любой юбилей, или, скажем, Новый год - лишнее напоминание о том, как мало тебе осталось. Чем не повод для депрессии?!

- Да, знакомая песня, - невесело усмехнулся Джуффин. - Можешь себе представить: я не раз слышал ее и в этом Мире.

Я удивленно поднял брови.

- Как это? Здесь же люди триста лет живут, как минимум! А многие, насколько я знаю - ладно, не будем показывать пальцем! - гораздо дольше, - я лукаво покосился на своего шефа и добавил: - Если разобраться, мы имеем дело с величайшей несправедливостью! Мы тут жрем отведенное нам время столовыми ложками в то время, как мои бедные соотечественники умирают "не успев прийти в сознание" - по меткому выражению одного из них.

- Человеческая жизнь - это вообще одна сплошная непрерывная несправедливость, - холодно заметил он. - В каком бы Мире ты не родился, можешь быть уверен: несправедливостей на твой век хватит, было бы желание их выискивать! И что с того? Да, триста лет - это действительно несколько больше, чем семьдесят. С другой стороны, семьдесят - гораздо больше, чем год. Знаешь, сколько живут мухи? И, насколько мне известно, еще ни одна муха не впала в депрессию...

- Так то мухи, - вздохнул я. - Не думаю, что мухам вообще свойственно впадать в депрессию...

- Выходит, людям есть, чему у них поучиться, - невозмутимо заключил Джуффин.

- А я и учусь помаленьку, - улыбнулся я. - Никаких депрессий, даже счастливая личная жизнь меня до сих пор не подкосила! Впрочем, если у вас на примете есть какая-нибудь особо мудрая муха с педагогическими талантами, можете меня ей представить.

- Один - ноль в твою пользу, - с удовольствием признал Джуффин, поднимая руки вверх, как несчастная жертва полиции в американском боевике. - И с чего это меня понесло читать тебе проповеди? Ты у нас уже давно такой взрослый, что страшно делается!

- Мне самому страшно делается, - пожаловался я. - Знаете, я ведь когда услышал, сколько вы тут живете, решил, что теперь еще долго буду оставаться до неприличия молодым. А недавно присмотрелся к своему отражению в зеркале - и на тебе! Какие-то дурацкие высокопарные складки у рта, какая-то скорбная морщина на лбу... Такой стал солидный дядечка, всего за несколько лет! А ведь мне долго удавалось выглядеть как мальчишка. Мои ровесники от зависти кисли!

- Просто смотрись пореже в зеркало, - пожал плечами Джуффин. - А еще лучше - вообще не смотрись, пока не научишься быть старым, или молодым по своему выбору, только и всего!

- Сэр Кофа понемногу учит меня менять внешность, но эта наука дается мне с трудом, - признался я.

- Я имею в виду другое, - покачал головой Джуффин. - Наш Кофа - великий мастер недолговечных иллюзий. Он может казаться молодым, или старым, толстым, или худым, мужчиной, или женщиной, но при этом он остается пожилым человеком с большим жизненным опытом за спиной. Кофа - всегда Кофа, в какие бы маски он не рядился. А я говорю о возможности выбрать себе возраст, который в настоящий момент кажется тебе наиболее удобным, и погрузиться в него - до тех пор, пока тебе не покажется, что пришло время стать другим. Ты ведь видел нашу Сотофу? Помнишь, как она выглядит на Темной Стороне и как - у себя в кабинете?

Я кивнул, с удовольствием вспоминая глубочайший эстетический шок, который испытал, когда на моих глазах пухленькая седая старушка превратилась в невероятную, ослепительную юную красавицу.

- Ну вот, можешь мне поверить: ее самочувствие тоже при этом меняется, - добил меня Джуффин. - Что касается здоровья - с этим у нее всегда в порядке, но молодая Сотофа обладает вспыльчивым характером и открытым сердцем, а пожилая - спокойствием, внешним добродушием и некоторой замкнутостью. Собственно говоря, отличий куда больше, я привел в качестве примера самые очевидные. Это очень похоже на те перемены, которые происходят во внешности и характере все того же сэра Кофы, когда он покидает Ехо. С той только разницей, что Кофа ничего не может с этим поделать, а Сотофа руководствуется то соображениями необходимости, то сиюминутным капризом - по всякому бывает...

- Ох, как все сложно устроено! - делано простонал я, демонстративно хватаясь за голову.

- Даже сложнее, чем тебе кажется, можешь мне поверить! - улыбнулся Джуффин.

- А вы? - осторожно спросил я. - Вы тоже выглядите таким образом только потому, что вам так удобнее?

- Ты имеешь в виду: выгляжу как старая развалина? - расхохотался Джуффин.

Он здорово преувеличивал, конечно: какая уж там "развалина"! Я даже не дал себе труда возражать, только укоризненно пожал плечами: и так все ясно!

- Мог бы и отвесить пару комплиментов усталому старику! - расхохотался Джуффин. - Я так старательно на них напрашивался! Ничего, сэр Макс, возможно, когда-нибудь и ты будешь с удовольствием прятать свою нахальную мальчишескую рожу под суровыми седыми бровями... Если доживешь, конечно! - ехидно добавил он. - А пока мой тебе совет: не отвлекайся на пустяки, пореже смотрись в зеркало, и все будет путем.

- Тогда я перестану бриться, - пригрозил я. - Через пару лет у меня будет борода, как у генерала Бубуты. Представляете, каким я буду душкой?

- Собственно говоря, меня всегда удивляло, что ты не пользуешься услугами цирюльников, - заметил Джуффин. - Или ты до сих пор не подозреваешь об их существовании?

- Подозреваю, - усмехнулся я. - Но не более того!

Шеф изумленно покачал головой и не поленился прочесть мне подробную лекцию о развитой сфере бытовых услуг в столице Соединенного Королевства. Главным выводом, который мне предлагалось сделать, была революционная, на мой вкус, идея, что этими самыми услугами можно пользоваться. Признаться, это до сих пор мне в голову не приходило...

Одним словом, о времени, смерти и праздниках мы больше не говорили. Просто трепались о пустяках. Иногда мне приходилось отвлекаться от болтовни и здороваться с некоторыми посетителями - с ума сойти можно, оказывается, я сам не заметил, как умудрился обзавестись такой кучей приятелей в этом славном местечке!

Словом, как бы я там не выпендривался со своими "декларациями независимости от памятных дат", а вечер получился очень милый. Именно о таких вечерах я мечтал когда-то в юности и вот - домечтался... В довершение ко всему, шеф заявил, что я омерзительно выгляжу, и пара дней Свободы от забот пойдет мне на пользу. Я открыл рот, потрясенный таким великодушием, да так с открытым ртом и отправился домой.

Добравшись до своего жилища, я уселся в гостиной и принялся составлять грандиозные планы на внезапный уик-энд. В последнее время я и дома-то ночевал редко - после нашего с Шурфом путешествия в Графство Хотта мстительный сэр Джуффин припахал меня столь основательно, что иногда мне начинало казаться, что всяческие мелкие злодейства совершаются в Ехо по его личному поручению, и только для того, чтобы не дать мне перевести дух. Неудивительно, что сделав пару глотков сладкого воздуха свободы, я растерялся и никак не мог решить: чего, собственно говоря, мне хочется. Еще пару дней назад я бы непременно сделал вывод, что хочется только одного: спать, но сегодня я наконец-то умудрился выспаться, поэтому душа просила чего-нибудь более экзотического. Следующим пунктом программы, разумеется, должна была стать личная жизнь. Но с личной жизнью следовало повременить по крайней мере до завтра: только сегодня утром леди Меламори покинула меня с твердым намерением во что бы то ни стало переночевать дома. Больше всего на свете она боялась, что наш головокружительный роман когда-нибудь превратится в обыкновенную счастливую жизнь вдвоем. Ничего страшного, конечно, но у моей прекрасной леди аллергия на все "обыкновенное", даже на счастливую жизнь. У меня, впрочем, тоже, поэтому я решил не вламываться в ее дом, с настойчивостью мелкого коммивояжера предлагая себя, любимого. Хотелось, конечно, но я был вполне способен повременить до утра. Впереди была почти вечность, целых два дня блаженного безделья!

Стыдно признаться, но ничего оригинального я так и не придумал, а посему просто отправился погулять с Друппи. Мой пес был совершенно счастлив, а я вообще не дурак побродить пешком по ночному городу, поэтому прогулка затянулась надолго - чуть ли не заполночь. А вернувшись домой, я застал в своей гостиной Малое Тайное Сыскное войско, почти в полном составе: страшный сон уголовника, да и только! Отсутствовали, собственно говоря, только Джуффин и сэр Кофа Йох. Оно и понятно: шеф на меня уже насмотрелся, а Кофа просто не мог бросить на произвол судьбы весь город - ради какой-то дурацкой вечеринки, на которой совершенно нечего вынюхивать, поскольку о ком, о ком, а уж о нас этому хитрецу давным-давно известно куда больше, чем нам самим, я полагаю... Все-таки, он человек старой школы!

Мелифаро удобно устроился в центре стола. Он сидел там, скрестив ноги по-турецки, и отчаянно боролся с какой-то запечатанной сургучом бутылочкой. На меня он поначалу не обратил никакого внимания - у этого парня вообще очень своеобразная манера ходить в гости. А когда все-таки обратил, воздел глаза к потолку и тоном мученика заявил: "никуда от тебя не денешься, Ночной Кошмар!" Луукфи Пэнц на сей раз не стал встречать меня восторженным воплем: "О, и сэр Макс тут, какая неожиданность!" - но было заметно, что он приятно удивлен моим приходом. Полагаю, он опять забыл, что это - мой дом, а не случайно выбранный трактир. Нумминорих тут же принялся теребить Друппи, через минуту эти двое уже носились друг за другом по всему дому, и я бы не взялся определить, чья деятельность была более разрушительной. Впрочем, я уверен, что Нумминорих, как "царь природы" все-таки превзошел своего брата по разуму в искусстве переворачивания мебели. Сэр Шурф удобно устроился в своем любимом кресле с кружкой в руках - единственный человек, который удосужился со мной поздороваться! Впрочем, он сделал это столь торжественно, что мне вполне хватило. Меламори тоже была тут, сидела, как ни в чем не бывало, раскачиваясь в кресле-качалке, недавно сделанном столичными умельцами по моему заказу - я с детства мечтал о таком и не смог смириться с тем фактом, что в этом мире до изобретения кресла-качалки пока никто не додумался! Она лукаво посмотрела на меня - очевидно, чтобы я не сомневался, что эта вечеринка ее рук дело - и продолжила о чем-то шептаться с Кекки. Хотел бы я знать, о чем можно шептаться в мире, где для секретных разговоров существует Безмолвная речь?! Прислушавшись, я понял, что барышни развлекаются свежими анекдотами про генерала Бубуту - настолько неприличными, что я не решаюсь их процитировать. Неудивительно, что они шептались!

- Это что, совещание? - весело спросил я.

- Нет, Макс, это просто вечеринка, - совершенно серьезно возразил Шурф. - Для совещаний существует Зал Общей Работы в Доме у Моста...

- Спасибо, что сказал, теперь буду знать, чем совещание отличается от вечеринки, - улыбнулся я. - Очень важно правильно выбрать место!

- И время, - неожиданно вмешался Луукфи, застенчиво улыбаясь. - С утра, например, вечеринку не устроишь, как ни старайся.

- Почему же? - возразил я. - Если не спать всю ночь, то запросто!

Тут же завязалась обстоятельная дискуссия на эту тему. Я от участия в диспуте уклонился. Залез с ногами в кресло, задумчиво вертел в руках кружку, наполовину наполненную каким-то ароматным зельем, и с удовольствием слушал болтовню своих друзей. Умилялся, одним словом.

- Какой-то ты сегодня молчаливый, - удивленно заметил Мелифаро. - Сглазили тебя, что ли?

- Отстань, - добродушно отмахнулся я. - Не мешай мне вас любить!

- Уважительная причина, чтобы оставить тебя в покое, - серьезно согласился он. - Нас и по отдельности-то любить довольно сложно, а уж всех вместе... И как тебе удается?

- Белая магия тысяча триста пятнадцатой ступени, - усмехнулся я. - И никаких проблем!

- Ну, если тысяча триста пятнадцатой, тогда ладно, - фыркнул он.

Такие импровизированные камерные вечеринки уже давно стали своего рода традицией. Захватчики появлялись на моей территории не реже, чем раз в дюжину дней, а то и чаще. Неосвоенные пространства Мохнатого Дома казались моим коллегам их законными владениями: когда дом принадлежит человеку вроде меня, совершенно лишенному чувства собственности, любой гость чувствует себя его хозяином. Большую часть вечеринок я вовсе не почтил своим присутствием, поскольку по ночам мне по-прежнему приходилось дежурить в Доме у Моста. Но мне очень нравилось знать, что в моей гостиной все время околачивается кто-то из коллег: без этих людей и их странных чудес моя жизнь была бы пошлой неудавшейся шуткой - в любом из миров! К тому же трехэтажный дом выгодно отличается от однокомнатной квартиры: если ты устал и хочешь спать, к твоим услугам почти целая Вселенная, до краев заполненная одеялами и одиночеством...

Впрочем, через час мои коллеги стали постепенно растворяться в оранжевом тумане уличных фонарей. Последней уехала Меламори. Собственно говоря, я сам отвез ее домой: моя прекрасная леди решила, что это будет ужасно романтично. У меня на сей счет имелось иное мнение, но когда за ней закрылась тяжелая парадная дверь ее дома, и я ощутил на своих губах горьковатый привкус нежной беспричинной печали, я был вынужден согласиться: действительно чертовски романтично! Про себя я уже не раз называл ее поэтом-практиком: Меламори за всю свою жизнь не зарифмовала и двух строчек, но ей это и не требовалось, она оперировала не рифмами, а поступками, создавая свои мимолетные шедевры не из слов, а из ненадежной ткани реальности.

Я оставил амобилер у ее дома и вернулся домой пешком. Первая одинокая прогулка за много-много дней - вылазки в обществе Друппи не в счет, какое уж там одиночество: этот пес не только понимал каждое мое слово, но и в моем переменчивом настроении разбирался не хуже самого сэра Джуффина! Только сейчас я понял, как мне не хватало бесцельных, молчаливых, одиноких прогулок по ночному городу с попеременным разглядыванием то звезд на небе, то крошечных плиток мозаичной мостовой под собственными ногами. Мои мудрые ноги каким-то образом перехитрили разум, прагматично наметивший самый короткий маршрут, и сделали изрядный крюк, так что домой я вернулся незадолго до рассвета, счастливый, спокойный и немного опустошенный.

"Кажется, я - самый счастливый человек во Вселенной, - удивленно подумал я, забираясь под одеяло. - И как такое со мной могло случиться?"

Не знаю, что именно меня взбудоражило: то ли это нехитрое умозаключение, то ли головокружительная прогулка по ночному городу, то ли предвкушение нескольких свободных дней кряду, но уснуть мне не удавалось. Собственно говоря, спать мне совершенно не хотелось. Зато хотелось курить и писать стихи. "Кури на здоровье, дорогуша, - великодушно сказал я себе, - но я тебя умоляю: никаких стихов! Не позорься!" После того, как сигарета погасла, я некоторое время старательно ворочался с боку на бок, с удивлением узнавая все симптомы бессонницы - я-то был уверен, что с этой юношеской дурью покончено раз и навсегда! Потом решил, что с испытанным злом следует бороться испытанными же методами. Чем хороша бессонница: я обязан ей своим поверхностным, но обширным образованием. Забраться под одеяло с хорошей книгой - совершенно особенное удовольствие, и строгие умники, предпочитающие читать в специально предназначенных для этой цели библиотечных креслах, никогда не поймут, что они потеряли! Одним словом, я решил, что в моей постели здорово не хватает хорошей подружки в твердом переплете и отправился на поиски.

Проблем с книгами у меня не было и быть не могло: когда-то в Мохнатом Доме размещалась библиотека Университета. Библиотека уже давно переехала в новое здание, лучше приспособленное и для хранения книг, и для удобства студентов. А часть книг осталась в старом здании: то ли потому, что они были слишком потрепанными, то ли для них просто места не хватило, то ли тогдашний директор библиотеки был полным идиотом. Одним словом, мне чертовски повезло: книги перекочевали ко мне вместе с домом, старой мебелью и кучей исторически ценной пыли, залежи которой я до сих пор время от времени обнаруживаю в дальних углах - даром, что в те времена, когда я был преуспевающим суверенным монархом кочевого народа Хенха из Пустых Земель, здесь суетились две дюжины слуг, которых посадил мне на шею наш заботливый Король! С другой стороны, я решительно не мог найти среди этих букинистических сокровищ что-нибудь удобоваримое: в Соединенном Королевстве как-то не сложилась традиция создания художественной литературы. Все что угодно, начиная от древних исторических мемуаров и заканчивая заумными философскими трактатами. Учебники по алхимии и механике - сколько угодно! Медицинские трактаты, географические исследования, толстые тома, заполненные шедеврами местной поэзии и написанные корявым, но доступным языком учебники Очевидной магии времен Эпохи Орденов - пожалуйста! И ни одного завалящего детектива, хоть головой об стенку бейся!

Впрочем сейчас у меня была генеральная стратегическая задача: уснуть. Я заранее решил, что меня вполне устроит какой-нибудь философский труд: и поумнеть не успею, как отключусь! Поэтому я отправился в книгохранилище. С тех пор, как в мою библиотеку повадился шастать сэр Лонли-Локли, там царил образцовый порядок. Этот потрясающий парень в течение полугода терроризировал моих несчастных слуг, пользуясь моим перманентным отсутствием, зато теперь все книги стояли на полках, а не были свалены в стопки на полу. Правда, я никак не мог постичь логику, которой руководствовался Шурф, расставляя книги. Было очевидно, что он раскладывал их не по алфавиту и не по тематике - а вот как... Во всяком случае, сейчас я не собирался искать ответ на этот вопрос. Все что мне требовалось - это найти книгу, которая сможет меня убаюкать, желательно, быстро и ласково...

Некоторое время я слонялся среди полок, нерешительно поглядывая на толстые корешки книг. Повертел в руках "Хроники династии Клакков" - мне было любопытно узнать побольше о королях-вурдалакх, но текст, написанный неизвестным придворным автором пару тысячелетий назад, показался мне совершенно непроницаемым: буквы знакомые, слова тоже, но смысл витиеватых выражений ускользал от моего разума, изрядно ошалевшего при встрече с иным менталитетом. Потом среди груды медицинских трактатов я наткнулся на "Речи Каккулата" - этот оригинальный мыслитель, ученый и философ начала Эпохи Орденов был знаменит тем, что убивал на месте каждого, кто пытался вступить с ним в спор, оглашая окрестности истошным криком: "А ты готов умереть за свою правду?" В возрасте двухсот восьмидесяти лет философ Каккулат героически погиб за собственную "правду", встретив, на свою беду, достойного противника, искушенного не только в составлении логических конструкций. Я уже давно собирался полюбопытствовать: что это была за правда такая, за которую столько народу полегло, да все руки не доходили. Ну вот и дошли, вроде бы...

Я взял под мышку увесистые "Речи" и уже собрался было вернуться в спальню, когда мой взгляд неожиданно упал на ярко-алый переплет какой-то книги. Переплет выглядел почти новым, и это меня заинтересовало: вообще-то в моей благоприобретенной библиотеке не было ни одной книги в таком хорошем состоянии, кроме знаменитой "Энциклопедии Манги Мелифаро" и нескольких книг со стихами моих приятелей из "Трехрогой Луны", но они лежали у меня в спальне.

- Посмотрим, посмотрим, что тут у нас - пробормотал я, снимая книгу с полки. На ярко-алом переплете красовались темно-багровые, как свернувшаяся кровь, буквы. Моя находка именовалась "Книга огненных страниц" - не больше и не меньше! Но открыв ее на первой попавшейся станице, я с радостным изумлением обнаружил, что мне крупно повезло: кажется, я все-таки откопал образец художественной литературы этого Мира, во всяком случае, нечто очень похожее на художественную литературу. Текст захватил меня сразу же, и я сам не заметил, как присел прямо на пороге и с головой ушел в книгу.

Я проснулся незадолго до полудня. Голова гудела, как с похмелья, которого у меня не было и быть не могло, поскольку я уже сам не помню, когда мне в последний раз случалось надираться. С памятью творилось что-то неладное. С одной стороны, я совершенно точно помнил, что в полдень мне надо быть на службе, с другой - мне смутно казалось, что сэр Джуффин Халли что-то там говорил насчет положенных мне Дней свободы от забот. Мы отправились мыться вместе: я и мои сомнения. В конце концов, я решил не мучиться и отправил зов своему шефу.

"Доктор, у меня провалы в памяти! - торжественно заявил я, потом вспомнил, что Джуффин, возможно, не знает этого анекдота и нерешительно добавил: - Я никак не могу вспомнить: вы вчера отпустили меня на отдых, или мне примерещилось?"

"Я тебя отпустил? - удивленно отозвался он. - Вот уж не думаю! Боюсь, тебе просто приснился хороший сон, которому не суждено сбыться. Сейчас нам всем очень долго будет не до отдыха. В полдень у нас совещание, и я надеюсь, что ты не опоздаешь."

"Не опоздаю. Во всяком, случае, не больше, чем на четверть часа, - нерешительно пообещал я. - Я еще не завтракал..."

"Нет уж! - твердо сказал шеф. - Завтракал ты, или нет - это твои проблемы. А твои опоздания рано или поздно сведут меня в могилу, так что окажи мне услугу: хоть сегодня будь вовремя."

"Ладно", - вздохнул я. Пулей выскочил из бассейна и побежал одеваться. Кажется, под хвост моему шефу в кои-то веки попала вожжа. Я решил, что раз в жизни могу прикинуться очень дисциплинированным молодым человеком. Разумеется, мне было ужасно интересно, как выглядит сэр Джуффин Халли, на полном серьезе отчитывающий меня за пятнадцатиминутное опоздание, но поразмыслив, я решил, что мне следует заняться разве что теоретическими исследованиями, а уж никак не полевой практикой.

В Дом у Моста я вошел минуты за три до полудня - оказалось, что мне под силу и такие чудеса! Впрочем, мои коллеги уже были в сборе. Сидели в Зале Общей работы - все, как один, кроме Луукфи, который, несомненно, остался в Большом Архиве, и Лонли-Локли. Зато физиономии у ребят были такие серьезные, словно они решили хоть как-то компенсировать отсутствие нашего "Мастера Пресекающего ненужные улыбки".

- А где сэр Шурф? - весело спросил я, усаживаясь на подоконник. - Опаздывает, или просто выскочил на минутку кого-нибудь убить?

Коллеги посмотрели на меня с неодобрительным, почти брезгливым изумлением, словно у меня внезапно начались галлюцинации, а я почему-то взялся вести прямой репортаж из своей иллюзорной реальности, вместо того, чтобы скрыть от общественности свое прискорбное состояние.

- Макс, такими вещами не шутят, - наконец строго сказал мне сэр Кофа. - Что это значит: "вышел на минутку кого-нибудь убить"?! Можно подумать, что у нас тут банда разбойников, а не Тайный Сыск! Такие высказывания, да еще и в устах сотрудника, нас компрометируют.

- И будь любезен, займи свое кресло, - внезапно вмешался Джуффин. - Все-таки у нас совещание, а не вечеринка!

"Они меня разыгрывают! - подумал я. - Точно, разыгрывают! Возможно, именно поэтому и Шурфа нет: такой серьезный парень любой розыгрыш может испортить... Ладно, пусть себе наслаждаются!"

- И все-таки, где Шурф? - снова спросил я, послушно занимая свободное кресло. - И почему мы не пьем камру? Что это за совещание - за пустым-то столом?

- Сэр Лонли-Локли решил больше не обременять себя Королевской службой, - сухо сказал Мелифаро. - Он подал в отставку.

- Извини, но мне не смешно, - отозвался я. - Придумай что-нибудь получше.

- Я могу придумать все, что пожелаешь, - мрачно усмехнулся он. - А потом зарифмовать, если очень попросишь, и прочитать в "Трехрогой Луне", на радость всем любителям поэзии. Но мне показалось, что ты хочешь узнать правду. Тебе не смешно? Если честно, мне тоже...

- Что, Шурф действительно подал в отставку? - изумленно уточнил я, обводя глазами своих коллег. На их лицах я не заметил и тени улыбки, даже на физиономии Нумминориха, который, по моим наблюдениям, просто физически не способен так долго и старательно сохранять серьезный вид. - Это не розыгрыш?

- Это не розыгрыш, - наконец откликнулся Джуффин. - Но о Шурфе и его отставке мы поговорим немного позже. А сейчас перейдем к делу, если сэр Макс не возражает...

- А камру в "Обжоре" кто-нибудь уже заказывал? - жалобно спросил я. - Извините за занудство, ребята, но я не успел позавтракать...

- Это твои проблемы, сэр Макс, - сухо сказал шеф. - Вот закончим совещание, пойдешь в какой-нибудь трактир и выпьешь там столько камры, сколько в тебя влезет. А на службе надо работать. Или хотя бы не мешать другим своим чавканьем.

"Точно, вожжа под хвост попала! - изумленно подумал я. - И еще какая! Чтобы сэр Джуффин Халли проводил совещание, не уставив весь стол камрой и подносами с печеньем... И эта дурацкая фраза "на службе надо работать" - прямо готовый лозунг над столом генерала Бубуты, только про дерьмо надо что-нибудь вставить... Заболел он, что ли? Но ведь он не может просто так взять и заболеть, кто угодно, только не Джуффин!"

Пока я пытался понять, какая муха укусила нашего шефа, он приступил к делу. Манера его изложения тоже настораживала: даже когда столице Соединенного Королевства угрожали по-настоящему серьезные опасности, вроде эпидемии, сэр Джуффин ухитрялся излагать свои мысли в манере ведущего хорошего ток-шоу: емко, увлекательно и немного иронично, непременно оставляя собеседникам возможность разбавить его монолог своими репликами. Сейчас же он был смертельно серьезен, словно собрал нас здесь для того, чтобы огласить свое завещание. Но, хвала Магистрам, до завещания дело все-таки не дошло!

- Значит так, господа, - сурово сказал Джуффин. - Мы с вами стоим на пороге великих и, в то же время, не слишком приятных событий. Кто-нибудь из вас знает о цветении Пустого Сердца?

Мои коллеги изумленно переглянулись. Только Нумминорих нерешительно промямлил:

- Кажется, я что-то читал в хрониках Древней династии...

- И что ты там вычитал? - почему-то неодобрительно спросил Джуффин.

- Я точно не помню, - смущенно сказал он. - Кажется, это волшебный цветок, который нужно полить чьей-то кровью, только я забыл, чьей именно, и зачем это следует делать... Я всегда думал, что это просто легенда.

- В таком случае, не перебивай меня, сэр мыслитель! - сердито сказал Джуффин. - Лучше послушай, что я вам расскажу. Пустое Сердце - это действительно своего рода цветок, хотя к растительному миру он не имеет никакого отношения. Он всегда расцветает, вернее, появляется неподалеку от Сердца Мира - к счастью, это случается очень редко. Я сказал "к счастью" потому, что цветение Пустого Сердца всегда ведет к кровопролитным беспорядкам среди населения. Никакая гражданская война не может сравниться с безумием, которое охватывает людей, когда они начинают сражаться друг с другом за право напоить Пустое Сердце своей кровью - хотя бы потому, что в битве за Пустое Сердце каждый сражается только сам за себя. Нам с вами немного не повезло: очередное цветение Пустого Сердца совпало с нашим пребыванием среди живых. Собственно говоря, это произойдет через несколько дней. Через три, или четыре дня - точнее пока сказать не могу...

- Извините, Джуффин, - сухо сказал Кофа, - но я не понимаю: с какой стати появление какого-то цветка, будь он хоть дюжину раз волшебный, должно стать причиной, как вы выразились "беспорядков"? Я знаю настроения в городе лучше, чем кто бы то ни было, и поверьте мне: ни о какой гражданской войне сейчас и речи быть не может. Столь стабильной ситуация в столице Соединенного Королевства не казалась мне уже давно.

- Неудивительно: она и есть самая что ни на есть стабильная, - пожал плечами шеф. - И оставалась бы таковой еще очень долго, если бы не этот грешный цветок. Угораздило же нас стать свидетелями величайшего чуда новой эпохи, будь оно дюжину раз неладно! - Он сурово посмотрел на наши изумленные рожи и наконец пустился в разъяснения: - Хуже всего, что цветение Пустого Сердца лишает разума всех, кто находится поблизости - без исключения! Это действует примерно как Смертные Шары нашего сэра Макса, - он ехидно покосился на меня и добавил: - Вообразите себе, что Макс оглушил своими Смертными Шарами все население Ехо и окрестностей. А потом отдал приказ: а ну-ка все быстренько обнимите меня". Представляете, какая будет давка? И как его несчастные жертвы начнут драться друг с другом, чтобы получить возможность выполнить приказ своего господина? Их-то больше сотни тысяч, а обняться с Максом сможет разве что дюжина самых шустрых... Так вот, с Пустым Сердцем дело обстоит еще хуже, поскольку зовет оно к себе всех, сила его притяжения непреодолима, а нужен ему только один человек - любой, кто первым успеет выполнить его приказ. Напрягите воображение и представьте себе, чем это чревато!

- Оно, как вы выразились, "зовет" вообще всех людей? - уточнил Мелифаро. - То есть, даже грудные младенцы вылезут из своих колыбелек и поползут в направлении этого вашего цветка?

- Нет, насколько мне известно, детей оно щадит. В древних эльфийских "Хрониках Безумий" высказано смутное предположение, что это как-то связано с половой зрелостью. Полагаю, так оно и есть, поэтому младенцы никуда не поползут. Возможно, самые дряхлые старики тоже останутся дома. А вот подростки, например, с удовольствием примут участие в битве. И начнут со своих мамаш, я полагаю!

- Плохо дело, если так, - лаконично резюмировал Мелифаро.

Он отвернулся и уставился в одну точку. Мне показалось, что даже яркий оранжевый цвет его лоохи как-то поблек и незаметно превратился в благородный песочный. Парень выглядел гораздо элегантнее, я бы искренне порекомендовал ему всегда так одеваться... но почему-то сейчас мне стало здорово не по себе от такой перемены. Сэр Кофа с отсутствующим видом смотрел в окно. Можно подумать, что он как раз собрался эмигрировать из Соединенного Королевства, и поэтому мрачные прогнозы касательно грядущих беспорядков на улицах столицы были ему до лампочки. Кекки впилась глазами в равнодушное лицо Кофы, словно пыталась прочитать на нем хоть какую-то утешительную информацию. Меламори внимательно разглядывала свои руки. Мне показалось, что она очень хочет заплакать, но уже давно забыла, как это делается, и теперь пытается вспомнить. Нумминорих уставился на меня несчастными, округлившимися, как у испуганного ребенка, глазами. Я не смог оставаться равнодушным и послал ему зов: "Всегда есть какой-нибудь выход, парень, и сейчас он найдется, вот увидишь!" Нумминорих тут же оттаял, едва заметно кивнул мне и улыбнулся краешком губ - черт, тоже мне, нашел кому верить, бедняга...

- Если бы здесь был сэр Шурф, он бы непременно прочел нам обстоятельную лекцию об этом грешном цветке, подробно перечислив, из каких книг извлечены его цитаты. И это было бы весьма кстати, поскольку лично мне по-прежнему непонятно: что это за хрень такая, ваше "Пустое Сердце", каким образом оно порабощает человеческую волю, и, самое главное - что будет с тем "счастливчиком", который первым пробьется к цветку и отважится "напоить его своей кровью", по вашему собственному выражению? - Я посмотрел на мрачного, как грозовая туча, Джуффина и мужественно выдавил из себя некое подобие улыбки. - Но раз уж его нет... Магистры с ней, с лекцией! Скажите лучше, какие мы будем принимать меры?

- Ну почему же, можно и лекцию прочитать. Только я буду краток, поскольку рассказывать особенно нечего: этот, как ты изволил сказать, "счастливчик", отдаст Пустому Сердцу всю свою кровь, цветок напьется, и всеобщее безумие прекратится... Насколько мне известно, потерять всю свою кровь и остаться в живых решительно невозможно, поэтому "победителю" не позавидуешь, - вздохнул Джуффин. - А вот какие мы будем принимать меры, я пока не знаю. Вернее, знаю, но не уверен, что в данном случае моего мнения достаточно. Поэтому думать будем вместе. Поскольку ситуация из ряда вон выходящая, мы все в одной лодке: у меня тоже нет соответствующего опыта. Кстати, и Магистр Нуфлин, понятия не имеет, как можно уберечься от этой напасти. Что касается Нуфлина, сия скверная новость вообще стоила ему сердечного приступа... Магистры знают, что творится: никогда бы не поверил, что такой могущественный колдун, как Нуфлин Мони Мах, может свалиться с обыкновенным сердечным приступом, будто какой-нибудь пожилой лавочник, потерявший свои капиталы! Впрочем, возможно, он просто симулирует...

- Симулирует? - оживился Кофа. - Да, было бы забавно!

- При всем желании не могу счесть это забавным, - невесело усмехнулся шеф. - Сейчас всего можно ожидать. А уж от Нуфлина - тем более... Значит так, господа. Условия задачи таковы: через несколько дней у подножия Холоми начнет цвести Пустое Сердце. К нему будут ломиться абсолютно все жители столицы и окрестностей. Возможно, на следующий день подоспеют жители других городов Угуланда - впрочем, по сути, это уже ничего не изменит... Вот и подумайте: что мы можем сделать в такой ситуации?

- А что, собственно говоря, происходило в прошлый раз? - спросил Мелифаро. - Насколько я понял, Пустое Сердце цветет не впервые...

- Да, не впервые, - кивнул Джуффин. - Но очень редко. Последний раз это событие случилось около шести тысяч лет назад. В то время Ехо был совсем маленьким городом, окруженным непроходимыми лесами. Так что битва за Пустое Сердце хоть и попала во все исторические хроники, как самое кровавое событие тех лет, но унесла не больше тысячи жизней - примерно треть взрослого населения. Королевскому семейству повезло: у тогдашних правителей были очень мудрые слуги, которые не побоялись связать своих владык по рукам и ногам и спрятать в глубоком подвале. Поэтому династия не прервалась.

- Ну, кого-кого, а Его Величество Гурига мы уж точно можем запереть в подвале, - флегматично сказал Кофа. - Полагаю, даже силу применять не придется: молодой король - человек разумный. Если вы ему все объясните...

- Ну, предположим, Гурига мы действительно спрячем, - неохотно согласился Джуффин. - И что дальше? Связать все население Ехо по рукам и ногам? Идея заманчивая, но чтобы успеть, нам надо было начать еще в прошлом году...

- Связывать не обязательно. Можно дать им глубокий наркоз, - рассмеялся я. - Что может быть лучше!

- Что ты имеешь в виду? - нахмурился шеф. Мне показалось, что его чертовски раздражают мои попытки любой ценой сохранять хорошее настроение. Странно: вообще-то, до сих пор считалось, что именно для этого я здесь и нужен...

- Усыпить всех на фиг, и дело с концом, - смущенно объяснил я, прогоняя с лица никому не нужную улыбку.

Джуффин посмотрел на меня с искренним восхищением. Можно было подумать, что шеф всерьез вознамерился срочно выдвинуть меня на соискание какой-нибудь местной Нобелевской премии. Признаться, я удивился, что он сам не додумался до столь простого решения. Впрочем, вполне могло быть, что он-то давным-давно до всего додумался, но решил придержать свои идеи в рукаве и посмотреть, на что мы годимся. Кто его разберет, этого кеттарийского хитрюгу!

- Так, - наконец сказал он, - звучит неплохо. И как ты себе это представляешь?

- Ну, как... - я пожал плечами. - Наверное есть какое-нибудь сильное снотворное, или еще лучше - подходящее заклинание. Вам виднее, я же пока дилетант... А помните, как вы остановили время в доме вашего соседа Маклука? Может быть можно остановить его во всем городе?

- Это, к сожалению, не получится. Время можно остановить только в закрытом помещении. Разве что, методично обойти все дома в городе, но на это у нас попросту не хватит времени, - Джуффин раздраженно пожал плечами, словно досадуя на дурацкие законы природы. - Но твоя идея усыпить всех горожан очень даже ничего. Насколько я знаю, существует одно полезное древнее заклинание, Колыбельная Маннаха. Всего-то девятая ступень Белой Магии, для равновесия Мира практически безопасно. Одна правильно исполненная Колыбельная действует в радиусе до двух миль. Простой фокус, но утомительный чрезвычайно... Конечно, с нас дюжина потов сойдет, пока мы усыпим весь город, но в этом деле мы можем рассчитывать на активную помощь Ордена Семилистника, а Колыбельная Маннаха - их достояние...

- А мы? - неожиданно спросила Меламори.

Ее голос показался мне тусклым и усталым, и это испугало меня куда больше, чем дикая история о Пустом Сердце, в которую я, впрочем, никак не мог по-настоящему поверить...

- Что ты имеешь в виду, девочка? - ласково спросил Кофа.

- Неужели не понятно? - она обвела нас сухими, но блестящими, как у больного лихорадкой, глазами. - Я хочу понять: мы тоже начнем ломиться к этому кошмарному цветку, убивая друг друга?

- Мы тоже люди, леди Меламори, хоть и довольно могущественные, - неохотно сказал Джуффин. - Поэтому все, что я говорил о прочих, касается и нас. Собственно говоря, именно по этой причине сэр Лонли-Локли подал в отставку. Полагаю, он уже удаляется от Ехо на максимальной скорости, на которую способен его амобилер.

- Он испугался? - изумленно спросил Мелифаро. - Вот тебе и Лонки-Ломки! Грешные Магистры, вот уж не думал, что этого парня так легко напугать...

- Я полагаю, он просто решил оградить нас всех от своего общества, - мягко сказал Джуффин. - Следует признать, что когда дело доходит до убийства, Шурф действует куда эффективнее, чем большинство здесь присутствующих. При этом следует учесть, что на зов цветка будет идти не знакомый вам сэр Шурф Лонли-Локли, а Безумный Рыбник, во всей своей первозданной красе. Полагаю, сэр Кофа еще помнит, что это был за тип, и может на досуге любезно просветить любопытствующих. Пожалуй, только я сразился бы с ним на равных. Могу еще допустить, что у Макса хватило бы - не умения и могущества, а скорее удачи! - чтобы уцелеть, да и то сомнительно... Так что сэр Шурф поступил честно и предусмотрительно, избавив нас от своей персоны.

- В таком случае, я бы предпочла, чтобы вы тоже избавили нас от своей персоны, сэр, - твердо сказала Меламори. - И еще мне бы очень хотелось, чтобы Макс оказался как можно дальше от меня, если уж на то пошло! Впрочем, сэр Кофа тоже не подарок, да и с Мелифаро я бы предпочла не ссориться. Надеюсь, Кекки и Нумминорих не обидятся, если я честно скажу, что их боюсь немного меньше... впрочем, в таком деле возможны любые неожиданности! При этом вынуждена признать, что и я, в случае чего, не самое безобидное существо в этом Мире... Вы понимаете, о чем я говорю, сэр Джуффин? Вам не кажется, что лучшее, что мы все можем сделать - это умчаться отсюда на край света?

- Я думал об этом, - спокойно согласился шеф. - И продолжаю об этом думать. Что касается меня, я бы с превеликим удовольствием скрылся на самой дальней окраине Вселенной и подождал, чем все закончится. Во всяком случае, я рассматриваю этот вариант как одно из возможных решений, хотя вынужден напомнить тебе, что в наши непосредственные обязанности входит забота о безопасности жителей Ехо и поддержание порядка в столице... Тебе не кажется, что оказавшись на краю света, мы вряд ли сможем исполнять свой долг перед обществом? - с неуместным пафосом спросил он. Вообще-то, в исполнении сэра Джуффина рассуждения о "долге перед обществом" звучали как чистой воды издевательство: пафос совершенно не вязался с его имиджем!

- Извините за откровенность, сэр, но плевать я хотела на свои служебные обязанности и, уж тем более, на какой-то там долг, - все тем же пугающе глухим голосом сказала Меламори. - Я тоже подаю в отставку. Прощайте, господа.

Она поднялась и вышла из Зала Общей Работы. Мы молча смотрели ей вслед. Через несколько секунд я опомнился и послал ей зов. Не знаю, что я собирался ей сказать. Наверное, просто не хотел оставлять ее в одиночестве. Но Меламори окружила себя барьером, непроницаемым для Безмолвной речи. Я и не знал, что она это умеет... Я собрался было выскочить следом за ней, но Джуффин остановил меня.

- Сядь, пожалуйста на место, Макс. Совещание пока не закончилось, а ты - единственный человек в этой комнате, чью отставку я не приму ни при каких обстоятельствах. Почему - объясню позже. А свою личную жизнь будешь улаживать на досуге, договорились?

- Но я хотел выйти только на минуту, - нерешительно возразил я...

- Надеюсь, - кивнул шеф. - Но Меламори сейчас лучше не трогать. Если она действительно решила сбежать - неужели ты станешь ее отговаривать? Пусть остается в живых, она имеет на это полное право.

- Я просто хотел ее успокоить, - промямлил я.

- Не думаю, что это возможно, - отрезал Джуффин. - Во всяком случае, не сейчас. И уж точно не при помощи страстных объятий в коридоре Управления - а я здорово сомневаюсь, что ты способен придумать что-нибудь новенькое!

В глубине души я отлично понимал, что он прав: если бы Меламори не хотела остаться в одиночестве, она бы не стала отгораживаться от моей Безмолвной речи, поэтому - что толку бегать за ней по улицам! Но слова Джуффина произвели на меня неприятное впечатление. Я уже давно привык к его безжалостной прямоте, но от нее никогда не пахло заурядной бессмысленной жестокостью.

- Больше нет охотников подавать в отставку? - бодро спросил Джуффин у наших коллег, на которых выходка Меламори произвела, я полагаю, почти такое же гнетущее впечатление, как на меня. - Имейте в виду: я считаю, у вас есть на это некоторое право. Не я дал вам жизнь, и я не вправе настаивать, чтобы вы потеряли ее только потому, что вашему начальнику взбрело в голову, будто бы он должен оставаться на своем месте до конца...

Желающих покидать Королевскую службу больше не нашлось. Никто не стал произносить высокопарных фраз о долге, чести и прочей хренотени, только сэр Кофа укоризненно покачал головой и тихо сказал:

- Не перегибайте палку, Джуффин. Не настолько все страшно, как вам кажется. И не из такого дерьма выбирались!

- Вот именно: "не из такого", - язвительно огрызнулся шеф.

- По-моему, я нашел решение, - неожиданно сказал Мелифаро. - Если вы говорите, что безумие закончится, как только этот дрянной цветок напьется крови - что ж, значит мы должны постараться напоить его как можно скорее, только и всего! Усыпим горожан, как предложил Макс: чтобы не было никаких беспорядков. А когда они уснут, мы устроим небольшой пикник на острове Холоми - только для своих! И как только появляется это грешное Пустое Сердце...

- Не забывай: как только оно появится, мы начнем драться друг с другом, по сценарию не по годам мудрой леди Меламори, - мрачно закончил Джуффин. - Впрочем, твое предложение кажется мне разумным. Именно чего-то в таком роде я и ждал. Остается найти того единственного и неповторимого "счастливчика", который... Ладно, над этим я сам подумаю! - Джуффин одним стремительным движением покинул свое кресло и решительно заявил: - Все свободны до вечера. Полагаю, такие новости требуют уединенных размышлений. На закате встретимся и продолжим наш разговор. Если кто-то из вас хочет отправить своих близких подальше от столицы - я за. Хотя, если они уснут под сладостные звуки Колыбельной Маннаха вместе с другими горожанами, они будут в полной безопасности... Ладно, в любом случае, я даже готов оказать вам помощь, если она вдруг понадобится. Но рассказывать им о Пустом Сердце настоятельно не рекомендую. Придумайте что-нибудь другое, или просто скажите "надо", не вдаваясь в объяснения. Клятв я с вас брать не буду - не маленькие! Надеюсь, вы сами прекрасно понимаете, что преждевременная паника сведет на нет все наши будущие попытки обойтись минимальными жертвами... А ты, сэр Макс, можешь пойти позавтракать, если еще не передумал, а через полчаса зайди ко мне. К тебе есть отдельный разговор.

Дверь кабинета захлопнулась за Джуффином. В Зале Общей Работы воцарилось тягостное молчание. Можно было подумать, что все мы то ли захворали одной и той же болезнью, неизлечимой и отвратительной, вроде проказы, то ли просто являемся сообщниками в каком-то мерзком дельце, от которого нам самим тошно. Впервые в жизни я с изумлением обнаружил, что общество моих коллег может вызывать у меня не только положительные эмоции. Во всяком случае, я поспешно решил, что мне следует воспользоваться советом шефа и отправиться в какой-нибудь трактир: не потому, что мне действительно хотелось есть, а потому, что оставаться в Доме у Моста было невыносимо. Я покинул кресло и нерешительно направился к выходу.

- Приятного аппетита! - ехидно сказал мне вслед Мелифаро.

Вот уж никогда не думал, что эту безобидную фразу можно наполнить таким количеством яда! Я удивленно обернулся к нему.

- Ты чего злобствуешь? И так все хреново - дальше некуда! Ты будешь счастлив, если я пойду не завтракать, а вешаться? Могу доставить тебе такое удовольствие: в сущности, мне уже все равно.

- Извини, - неохотно сказал он. - Просто нервы ни к черту. Если бы сейчас здесь была кошка, я бы немного потаскал ее за хвост, чтобы отвести душу, но вместо кошки мне подвернулся ты... Ладно, иди, жри свой грешный завтрак, счастливчик! А я, пожалуй, попробую нежными пинками выгнать из дома свою жену. Нечего ей здесь делать...

- И моим тоже, наверное, - нерешительно сказал Нумминорих.

- Еще бы! - согласился с ним сэр Кофа. - Отправляй свое семейство куда-нибудь в Тулан: там-то уж они точно будут в безопасности, - он обернулся к Кекки и строго сказал ей: - Тебя это тоже касается, леди. И не спорь. От тебя здесь все равно никакого толку не будет.

- Я так не думаю, - несчастным голосом возразила она.

- Идем, поговорим об этом немного подробнее, - Кофа обнял ее за плечи, и они вышли в коридор.

Мелифаро и Нумминорих торопливо последовали за ними. Я посмотрел им вслед, потом осознал, что остался один, и вернулся в свое кресло. Теперь можно было никуда не уходить, а просто извлечь из Щели между Мирами чашку крепкого кофе и сигарету - поскольку больше ничего мне сейчас не хотелось, и я подозревал, что еще долго не захочется. Желудок противно ныл от одной только мысли о еде - верный признак старого доброго стресса! Все рушилось, и я никак не мог понять, почему оно рушится: сама по себе ситуация по-прежнему не казалась мне безвыходной: выкручивались же мы как-то до сих пор... Что меня по-настоящему убивало, так это мелкие подробности, неуловимые, но физически ощутимые перемены во всем - начиная с атмосферы в Доме у Моста. Все бы ничего: я был готов спокойно перенести внезапный приступ мизантропии Джуффина, явную передозировку яда в репликах Мелифаро, арктический холод, притаившийся в глазах невозмутимого сэра Кофы... Но невыразимое чудесное настроение, обитавшее в этих стенах, как-то незаметно растаяло, словно и не было его никогда. Теперь мне казалось, что я медленно погружаюсь на глубину океана, и давление неумолимо возрастает с каждым метром - еще немного, и окажется, что на такой глубине мне, безумному беспомощному ныряльщику, не защищенному от безжалостных законов физики, уже не выжить...

Разумеется, если бы не дикая выходка Меламори, все было бы не настолько паршиво. Катастрофы мирового масштаба очень скверно сочетаются с личными неприятностями: по собственному опыту знаю, что и с тем, и с другим вполне можно справиться, но только не одновременно! Я снова попробовал послать ей зов - бесполезно... У меня даже голова разболелась: верный признак того, что тебе сопротивляется хороший колдун.

"Экая ты у нас, оказывается, могущественная, радость моя. Можешь ведь, когда хочешь", - печально подумал я, машинально извлекая из кармана следующую сигарету. Курить, впрочем, было не менее противно, чем думать о еде, а от кофе меня и вовсе тошнило, но это хоть как-то помогало отвлечься. Наконец мне пришло в голову, что надо поговорить с Шурфом. Этот парень всегда действовал на меня успокаивающе. Уехал он там, или нет, но я здорово надеялся, что он не откажется со мной пообщаться.

Он действительно не отказался. Отозвался на мой зов сразу же, и, как мне показалось, был рад меня услышать... хотя у Шурфа и по лицу-то не поймешь, рад он, или нет, а уж во время Безмолвного диалога - и подавно.

"Приятно услышать тебя, Макс", - вежливо сказал он - можно подумать, что я послал ему зов исключительно для того, чтобы поздороваться!

"Ты еще в Ехо?" - сразу спросил я.

"Уже нет", - ответил Шурф.

"Но почему ты так быстро смылся? - немного сердито поинтересовался я. - Без тебя мне совсем хреново, дружище! Наверное, ты принял разумное решение, но у нас же есть еще несколько дней... Мало ли, какой выход мы успели бы придумать!"

"Я уехал только потому, что таков был приказ сэра Джуффина Халли, который, к твоему сведению, все еще является моим непосредственным начальником. Джуффин дал мне всего час на сборы и велел уезжать как можно дальше, желательно - на другой континент, по его собственному выражению. Признаться, его решение привело меня в некоторое замешательство, но поскольку меня связывает служебная дисциплина, я сделал так, как он приказал... Но разве он тебе ничего не сказал?" - удивился Шурф.

"Ничего не понимаю! - растерянно признался я. - Джуффин заявил, что это было твое собственное решение - подать в отставку и уехать, но он его, дескать, полностью одобряет. Объяснил, что в сложившихся обстоятельствах ты представляешь для нас угрозу, и все такое..."

"Ясно, - сухо отозвался Шурф. - Значит, я подал в отставку. Что ж, спасибо за хорошую новость... Хочешь дельный совет, Макс?"

"Еще бы!"

"Уноси ноги из Ехо", - лаконично сказал он.

"Как это? - опешил я. - Куда?"

"Куда угодно. На твоем месте я бы непременно воспользовался опытом путешествий через Хумгат. Во Вселенной много Миров, Макс. Будет жаль, если тебе придется заплатить жизнью за страстную привязанность к одному из них!"

"Но почему ты уверен, что мне непременно придется заплатить жизнью?" - жалобно спросил я. Нечего сказать, поговорил с хорошим человеком, чтобы успокоиться!

"Потому что полная чудес жизнь среди добрых друзей, которую ты так любил, заканчивается, или уже закончилась, - сурово ответил Лонли-Локли. - В битве за Пустое Сердце каждый будет играть за себя. А ты играть за себя пока не умеешь. Впрочем, по большому счету, ты вообще не умеешь играть. Когда ставки становятся по-настоящему высоки, тобой руководят исключительно искренние привязанности. Они-то тебя и погубят."

"Думаешь, все так плохо? - недоверчиво спросил я. - Но мы уже, кажется, нашли выход..." - и я вкратце пересказал ему содержание нашего недавнего совещания.

"Плохо дело, Макс. Твои слова подтверждают мои самые худшие опасения, - отозвался он, когда я закончил. - Джуффин уже начал свою последнюю решающую игру, и это мне очень не нравится!"

"Что ты хочешь сказать?"

"Ничего определенного, Макс. Ничего такого, что можно четко сформулировать, - сочувственно сказал он. - Но имей в виду, что сэр Джуффин Халли не рассказал вам самого главного."

"Что за "самое главное" такое? - жалобно спросил я. - Что, все еще хуже? Этому проклятому цветку нужна не одна жертва, а гораздо больше?"

"Нет, цветок действительно готов принять только одного - но не жертву, а избранника. Видишь ли, отдать свою кровь Пустому Сердцу - отнюдь не значит умереть, как сказал вам сэр Джуффин. Позволь процитировать тебе небольшой отрывок из древних хроник: в последнее время я так часто обращался к этой книге, что многое запомнил наизусть. Неизвестный автор текста был свидетелем последнего цветения Пустого Сердца, в кровопролитной битве за которое победил некий сэр Синема - в позднейших хрониках его называют Великим Магистром, но я отнюдь не уверен, что в те времена уже существовали магические Ордена: сие небрежное допущение противоречит остальным историческим данным... Впрочем, это частности. Вот, послушай: "Только тот счастливец, кто сумеет напоить влагой своего несовершенного тела Пустое Сердце, узнает вкус истинной жизни. Ему станет ведомо, ради какого великолепия рождаются живые существа, и обитаемая Вселенная станет всего лишь одной из драгоценных игрушек в его сокровищнице". Надеюсь, ты понимаешь, что это - всего лишь метафора, беспомощная попытка описать нечто, неведомое автору этих строк... Никто не знает, что именно случилось с этим отважным господином Синемой. Но можешь не сомневаться, Макс: тот, кто отдаст свою кровь Пустому Сердцу, не умрет. Скорее уж наоборот..."

"Ничего себе! - изумленно сказал я. - А я-то все гадал, кому придется стать жертвой, и будет это добровольный выбор, или, как водится в таких случаях, не очень-то добровольный... Слушай, а Джуффин точно об этом знает? Может быть, он просто читал другую книжку?"

"Можешь мне поверить, Джуффин знает куда больше, чем я, - сухо сказал Шурф. - Возможно, именно поэтому он позаботился, чтобы я как можно скорее покинул Ехо... Забавно: а ведь у меня действительно был бы неплохой шанс стать избранником Пустого Сердца - достаточно отправить на покой Шурфа Лонли-Локли и призвать на помощь Безумного Рыбника", - неожиданно закончил он. В его заявлении не было ни ложного пафоса, ни смутных сожалений - обыкновенная констатация факта.

"Думаю, что так, - согласился я. - А почему, в таком случае?.." - я нерешительно запнулся, поскольку, признаться, мне очень не хотелось, чтобы он передумал.

"Почему я не остался, чтобы принять участие в состязаниях? - спокойно переспросил он. - Есть несколько причин, Макс. Во-первых, я действительно счел нужным подчиниться приказу своего начальника: что бы ты об этом не думал, но это не дурацкая причуда ретивого служаки, а всего лишь дань моей потребности в дисциплине, которая помогает мне сохранять рассудок в любых обстоятельствах. Во-вторых, я предвижу, что сражаться мне пришлось бы в первую очередь с тобой и с Джуффином, а перед вами обоими у меня есть своего рода обязательства, которые не позволяют мне рассматривать вас в качестве соперников. Я обязан вам не только жизнью, но гораздо большим: каждый из вас в меру своих сил помог мне соприкоснуться с настоящими чудесами, без которых мое прежнее существование теперь кажется мне пустым и бессмысленным... Впрочем, даже не это главное, Макс. Просто меня больше не интересуют вещи, за обладание которыми надо сражаться с другими людьми. Этого добра в моей прежней жизни было более чем достаточно. Возможно, древние хроники правы, и Пустое Сердце действительно способно открыть своему избраннику невероятные вещи. Но я не нуждаюсь в его дарах. На них свет клином не сошелся, знаешь ли!"

"Ты меня окончательно напугал", - растерянно пожаловался я.

"Боюсь, что недостаточно, - флегматично сказал он. - Ты ведь не собираешься последовать моему совету?"

"То есть, смыться? - печально переспросил я. - Я еще не знаю, Шурф. Я подумаю..."

"Смотри, - спокойно сказал он. - Потом будет поздно. Впрочем, это твоя жизнь. Поступай как знаешь..."

Мы распрощались довольно сдержанно. Мне показалось, что мой друг принял решение махнуть на меня рукой: свое мнение он уже сообщил, а уговаривать меня явно не собирался. Оно и правильно: я был настолько оглушен, что вообще с трудом понимал, на каком свете я нахожусь. Я положил голову на руки, закрыл глаза и некоторое время старался вообще ни о чем не думать.

страница сгорела

 

- Ты спишь тут, что ли, Макс? - удивленно спросил Джуффин, выглядывая из кабинета. Сейчас он выглядел приветливым и веселым, совсем как прежде. - Ну ты даешь! А я-то, старый дурак, терпеливо жду тебя в кабинете, в полной уверенности, что ты пошел жрать... Заходи уж, горе мое!

Я поднял отяжелевшую голову, потом оторвал от кресла не менее отяжелевшую задницу, и вошел в кабинет. Джуффин аккуратно закрыл за мной дверь и занял свое место.

- Что, хреново тебе? - с неожиданным сочувствием спросил он. - Ничего, сэр Макс, это только начало! Дальше будет еще хуже.

- Спасибо, утешили, - огрызнулся я. - Кстати, я только что разговаривал с Шурфом. Послал ему зов, чтобы возмущенно спросить: "на кого ты нас оставил?" И выяснил...

- Что я сам отправил его в отставку, - невозмутимо кивнул Джуффин. - Так оно и есть. Скажу тебе больше: за это утро я сказал так мало правды, что сам удивляюсь этому достижению. Признаться, я опасался, что потерял форму...

- Вы не потеряли форму, - вздохнул я. - Настолько не потеряли, что мне не по себе делается!

- Так и должно быть, - отрезал Джуффин. Некоторое время изучающе меня разглядывал, потом понимающе кивнул: - Сэр Шурф не преминул поделиться с тобой информацией, извлеченной из старых книжек? Что ж, тем лучше: он избавил меня от необходимости вести тебя в библиотеку. Я, знаешь ли, не мастер шпарить наизусть длинные цитаты!

- Угадайте, о чем я сейчас вас спрошу, - буркнул я.

- Можешь мне поверить: уже угадал! - обезоруживающе улыбнулся Джуффин. - Я готов ответить на этот твой вопрос, Макс, даже если ты так и не решишься его сформулировать. Можешь мне поверить: от тебя я ничего скрывать не собираюсь! Собственно говоря, на тебя вся моя надежда, - он на мгновение умолк, потом нетерпеливо махнул рукой: - Да что там долго говорить! Ситуация такова, сэр Макс: я не собираюсь упустить этот шанс. Такой подарок: величайшая из тайн этого Мира к моим услугам!

- Вы имеете в виду Пустое Сердце? - спросил я, не в силах скрыть охвативший меня почти панический ужас.

- Ну, уж по крайней мере, не ужин у мадам Жижинды! - неожиданно расхохотался шеф. - Слушай, Макс, давай сразу договоримся: все, что ты думаешь по этому поводу... Думай себе на здоровье, а мне пересказывать не трудись: я и без тебя знаю, что творится в твоей бедной голове! Мне нужно получить Пустое Сердце, и я его получу. А ты мне поможешь.

- Каким образом я-то вам помогу? - мрачно спросил я. - Насколько я понимаю, я могу или унести отсюда ноги, пока не поздно, или переждать это дивное событие в собственном подвале под глубоким наркозом, или с энтузиазмом путаться у вас под ногами, размахивая каким-нибудь дурацким оружием. Вы же сами говорили, что зов этого вашего ботанического чуда распространяется на всех без исключения!

- На людей, сэр Макс. Только на людей, - с иезуитской улыбкой сказал Джуффин. - А не на Вершителей, да еще и рожденных в ином Мире. Ты будешь в полном порядке, мальчик, можешь мне поверить. Именно поэтому мне и нужна моя помощь. Как ты думаешь, зачем я вообще затащил тебя в этот Мир, почему возился с твоей персоной, чуть ли не пылинки с тебя сдувал? Потому что мне понравились твои прекрасные глаза? Ну так можешь мне поверить: без них я бы как-нибудь обошелся!

Я молча смотрел на шефа, совершенно ошеломленный его словами. Он ехидно прищурился и обрушился на меня с новой порцией "великого откровения":

- Только не вздумай жаловаться, что тебя "с самого начала собирались использовать" и молоть всякую чушь в таком духе! Кто-кто, а уж ты от моей затеи выиграл больше всех. Что бы ты сейчас делал, если бы я не затащил тебя в Ехо? Стонал бы жалобно, просыпаясь по утрам, сожалея, что очередное чудесное видение оказалось всего лишь пустым сном, и теперь надо возвращаться к опостылевшему существованию? Чем ты его скрашивал, когда становилось совсем уж тошно? Банкой пива, поисками "великой любви" и размышлениями о том, как тебя однажды оценят по достоинству? Ну вот, я и оценил. И в качестве аванса предложил тебе куда более увлекательный способ проводить время! Несколько лет ты был просто счастлив - может быть, сейчас тебе кажется, что это не слишком долгий срок, но можешь мне поверить: счастье вообще не является нормальным состоянием для человеческого существа... а для такого, как ты - тем более. Ребята, вроде тебя, рождаются, чтобы неотрывно смотреть во тьму - помнишь, как когда-то давно тебя испугали эти слова, сказанные одной старой ведьмой? Потому ты и испугался, что в глубине души знал: так оно и есть...

- Все, что вы говорите, правда, - тихо сказал я. - Вы действительно предложили мне достойную замену - какие могут быть возражения! Но зачем вы так яростно на меня набросились? Ту же самую информацию можно было изложить совсем другими словами - для вас пустячок, а мне было бы не так паскудно... Вы говорите, что рассчитываете на мою помощь, а сами ведете себя так, словно вам позарез припекло со мной поссориться...

- Так оно и есть, отчасти, - Джуффин внимательно посмотрел на меня, и его бесстрастный взгляд добил меня окончательно, поскольку был куда более красноречив, чем слова, которым при, желании, вполне можно было бы не поверить: сколько раз этот изумительный тип меня разыгрывал - "в воспитательных целях"!

- Не драматизируй ситуацию, сэр Макс, - холодно добавил он. - Я о тебе забочусь, между прочим. Когда Пустое Сердце примет меня, я навсегда исчезну - по крайней мере, из твоей жизни. Было бы неплохо, если бы к этому моменту ты окончательно уяснил, что я - не добрый дядюшка и не твой лучший приятель, а просто случайный попутчик. Мы прошли вместе добрую сотню шагов по коридорам чудес, но это не значит, что тебе есть о чем сожалеть после того, как я скроюсь за поворотом. А то с тебя станется ходить в трауре несколько дюжин лет кряду... Но пожалуй, я несколько поторопился: ты все еще куда более обидчив, чем следовало бы, а нам предстоит провести вместе несколько тяжелых дней. Теперь ты будешь сверлить меня сумрачным взором, поскольку... Впрочем, ладно, Магистры с тобой, сверли: сейчас мне от тебя требуется не обожание, а помощь. Насколько я знаю, ты успел научиться говорить "спасибо" не языком, а поступками. Вот и примени сие полезное знание на практике, договорились? Просто скажи мне "спасибо" напоследок, и все будет отлично.

- "Отлично" уже никогда ничего не будет, - тихо сказал я. - Впрочем, теперь это только мои проблемы... Разумеется, вы можете на меня рассчитывать. Рассказывайте, что от меня требуется, я вас внимательно слушаю.

- Только не вешайся в уборной, ладно? - неожиданно весело подмигнул мне Джуффин. - Можешь мне поверить: не такая это большая потеря, как тебе сейчас кажется!

- Да, наверное, - согласился я. - Тем не менее, мне еще некоторое время будет так казаться, тут уж ничего не попишешь... Давайте поговорим о деле, ладно?

- С удовольствием, - невозмутимо согласился Джуффин. - Значит так, сэр Макс. Сначала нам предстоит рутинная работа: усыпить всех жителей Ехо, чтобы под ногами не путались - разумеется, я полностью согласен с твоим предложением, это было первое, что пришло в голову мне самому. Орден Семилистника тоже будет дрыхнуть, в полном составе, во главе с Магистром Нуфлином: я его так напугал, что самому страшно стало, едва вспомнил потом, что это - мои собственные дурацкие выдумки...

Я невольно улыбнулся, потому что знал, как это бывает: иногда врешь так вдохновенно, что сам начинаешь верить своим словам, а потом какое-то время не можешь вспомнить, как обстоят дела в действительности. А улыбнувшись, сразу поморщился от боли в груди, потому что разум услужливо шепнул мне: "через несколько дней он исчезнет - и чьим словам ты будешь вот так понимающе улыбаться по дюжине раз на дню, дорогуша?" Черт, что бы там не говорил Джуффин, как бы он не старался "разбить мое сердце" - этой фразой непременно воспользовался бы автор какого-нибудь романа! - но я по-прежнему не мог воспринимать его в новом качестве чужого и, в сущности, малознакомого человека, связанного со мной только своеобразными деловыми интересами, о которых я до сих пор имел очень смутное представление...

- Не отвлекайся, - сухо сказал шеф. Он, как всегда, был в курсе скачков моего переменчивого настроения. Правда, на сей раз оно скакало от просто паршивого к отвратительному - и обратно.

- А вот после того, как мы уложим всех баиньки, начнется самое интересное, - продолжил он. - Надо отдать должное сообразительности сэра Мелифаро: он оказал мне большую услугу, заявив, что нам надо будет найти "жертву". Если бы я сам подал эту идею, это было бы... ну, скажем так: не совсем правильно.

- Потому, что вы собираетесь предложить себя в качестве этой самой жертвы? - понимающе спросил я. - В любом случае - кто ж вам даст? Вы у нас человек ценный: общеизвестно, что Соединенное Королевство без вас загнется... кстати, я почти уверен, что именно так оно и будет!

- Не преувеличивай, - усмехнулся Джуффин. - Не настолько я значительная персона, просто хорошо умею прикидываться таковой! Кстати, ты не обратил внимание, что в последнее время я почти ничего не делал: вы и сами отлично справлялись со всеми проблемами, пока я смотрел кино на улице Старых Монеток... Ну, разве что, в историю с мемуарами Йонги Мелихаиса мне пришлось вмешаться, да и то потому, что твое безумное предложение разбудило во мне отчаянное любопытство. А не будь меня, сэр Шурф вполне обошелся бы собственными силами.

- Сэр Шурф подал в отставку, - мрачно напомнил я.

- Его отставка продлится ровно до того момента, пока не закончится наша эпопея с Пустым Сердцем, - отмахнулся Джуффин. - Потом ты пошлешь ему зов, и он вернется, никуда не денется.

- Ладно, - кивнул я. - Но все равно я не думаю, что ваше предложение принести себя в жертву будет принято на ура.

- Не будет, - согласился он. - Поэтому я даже не стану его произносить. Вместо этого мы принесем в жертву тебя - то есть, мы с тобой просто скажем ребятам, что лучшей кандидатуры, чем ты, не найти: у тебя два сердца, меч Короля Менина в груди, и так далее. Если я скажу, что ты - единственный, у кого есть шанс остаться в живых после этой передряги, это прозвучит достоверно.

- Вполне, - невесело усмехнулся я. - Правда, возражения все равно будут...

- Ты так думаешь? - сочувственно сказал Джуффин. - Что ж, значит тебе предстоит сюрприз, который ты, возможно, сочтешь неприятным. Возражения, скорее всего, все-таки прозвучат, но очень вяло. Ровно настолько, насколько этого требует хороший тон. Ты славный парень, сэр Макс, но это не имеет никакого значения: ты чужой в этом Мире, и всегда останешься чужим. А чем больше твое могущество, тем меньше простой человеческой любви остается на твою долю - и Магистры с ней, вот уж без чего можно обойтись, поверь моему опыту! Посылать тебя на верную смерть наши коллеги все-таки вряд ли стали бы, а вот рискнуть они тебе позволят с легким сердцем: не в первый раз, в конце концов!

- Ладно, если вы так говорите, значит так оно и есть, - покорно кивнул я. Честно говоря, мне уже было все равно...

- Мне кажется, что надо попытаться оставить ребят в живых, - неожиданно мягко сказал Джуффин. - Поэтому я и выбрал тебя в свои помощники. Ты к ним привязан, и в данном случае это хорошо. К тому же в твоем распоряжении есть куча способов обезвредить человека, оставив его в живых. А теперь будет еще больше. Давай руку!

Я покорно протянул ему левую руку, и только потом удосужился спросить, зачем это нужно.

- Маникюр тебе сделаю! - беззаботно отозвался шеф. - Только не отвлекай меня расспросами: эта процедура требует всего моего внимания.

Теперь он был весел, как птичка, обнаружившая кормушку, кажется, даже помолодел на пару десятков - впрочем, принимая во внимание его долгожительство, не десятков, а сотен - лет. Я и не заметил, как он успел извлечь из бездонных ящиков своего письменного стола миниатюрное подобие чернильного прибора: флакончик с черной тушью и тонко отточенную деревянную щепку. Уверенным движением опытной маникюрши Джуффин уложил мою руку на стол и принялся что-то чертить на моих ногтях. Через несколько минут он что-то удовлетворенно пробурчал себе под нос и взялся разукрашивать мою правую конечность.

- Ну вот и все! - торжественно заявил Джуффин, закончив работу. - И не бойся мыть руки: этот состав смыть невозможно, даже если очень постараешься... Теперь я могу передать тебе твое новое снаряжение, - с этими словами он извлек откуда-то из-под своего лоохи хорошо знакомую мне шкатулку. В этой шкатулке Шурф Лонли-Локли хранил свои смертоносные перчатки, и я ни на секунду не сомневался, что они по-прежнему там находятся: с тех пор, как сэр Шурф поступил на службу в Тайный Сыск, эти опасные вещицы перестали быть его личной собственностью.

- Вы хотите, чтобы теперь их носил я? - слова с трудом отрывались от моего языка: они сами знали, что не нужны - и без них все ясно...

- Разумеется. Мне они без надобности: и сам кое-что умею! - усмехнулся шеф. - А тебе пригодятся, когда будешь отбиваться от своих коллег. Заранее уверен, что ты постараешься использовать только правую перчатку, а не левую, поэтому с легким сердцем отдаю тебе обе. Можешь примерить. Теперь ты можешь прикасаться к этим перчаткам без опасений: я начертил на твоих ногтях защитные руны, в точности такие же, как у Шурфа. Главное - ни в коем случае не прикасайся руками к другим частям своего тела, а то решишь почесать нос по привычке, и сам не успеешь заметить, как умер.

- Но я не хочу носить эти перчатки, - несчастным голосом сказал я. - Зачем они мне? Я и без них довольно опасен.

- Конечно, ты не хочешь, - понимающе кивнул Джуффин. - Именно поэтому они должны принадлежать тебе. Такое оружие можно доверить только человеку, который не жаждет им обладать. Хорош бы я был, если бы отдал эти перчатки сэру Кофе, или тому же Мелифаро!

- В таком случае, отдайте их Нумминориху, - ехидно посоветовал я. - Он точно начнет отказываться, я его хорошо изучил!

- Ну, откажется он - и что дальше? - пожал плечами Джуффин. - Извини за откровенность, сэр Макс, но твой протеже слишком глуп, чтобы правильно распорядиться этими перчатками. И вообще, бери и не рассуждай. Это не подарок, а приказ. Или моя личная просьба, если тебе так больше нравится.

- Формулируйте, как хотите: все равно мне от этого не легче! - вздохнул я, неохотно надевая перчатки: сначала парализующую правую, а потом, с трудом преодолевая внутреннее содрогание - смертоносную левую. - Ну, и как они действуют? - растерянно спросил я, когда понял, что никаких особенных ощущений мои руки не испытывают.

- Обыкновенно. Сэру Шурфу было достаточно просто поднять руку. Впрочем, на это у тебя, хвала Магистрам, пока не хватит могущества. Все к лучшему: в отличие от него, ты не умеешь контролировать свои движения, а уж желания - тем более! Поэтому тебе придется слегка прищелкивать пальцами - так, словно ты собираешься выпустить Смертный Шар, и перчатки оживут. Можешь не репетировать, и так все получится... Ладно, снимай пока это украшение и спрячь его понадежнее: в ближайшие дни оно тебе будет без надобности.

- А то, может, выйти на угол и потренироваться на живых людях? -усмехнулся я, мысленно поздравляя себя с фундаментальным достижением в жанре черного юмора. Очень кстати: юмор других цветов мне пока не требовался, и я здорово сомневался, что еще когда-нибудь потребуется...

Перчатки, впрочем, я снял поспешно и с неописуемым облегчением. Аккуратно убрал их обратно в шкатулку, каковую тут же уменьшил и спрятал в пригоршне - самый надежный сейф! Мне пришло в голову, что, возможно, никто не будет заставлять меня применять на практике этот чудный сувенирчик, оставленный нам на память Лонли-Локли, а если именно я стану его хранителем - что ж, мне так даже спокойнее!

- Вы как хотите, а я буду пить кофе, - мрачно, но решительно сказал я Джуффину, проворно вытаскивая чашку из Щели между Мирами. - Если вам это очень мешает, можете меня убить - и дело с концом!

- Делай что хочешь, - он брезгливо пожал плечами. - Только стол мне запачкай.

Это тоже было нечто новенькое. Прежде шеф никогда не поднимал шум из-за бардака на своем столе: зачем тратить слова, когда можно просто вызвать какого-нибудь курьера и ликвидировать безобразие!

- Ладно уж, не запачкаю, - вздохнул я, извлекая из Щели между Мирами бумажную салфетку совершенно космических размеров. Джуффин одобрительно наблюдал, как я раскладываю эту "простыню" на его столе.

Несколько глотков кофе сделали полезное дело: я наконец-то начал соображать. И у меня сразу родился очень хороший вопрос.

- Слушайте, а почему бы нам просто не усыпить всех ребят, вместе с прочими горожанами - вместо того, чтобы рассказывать им дурацкие сказки, будто бы я собираюсь мужественно отдать жизнь за все человечество? И сражаться мне ни с кем не придется...

- Если бы это было возможно, я бы вообще не стал заводить с тобой этот разговор - зачем мне лишние хлопоты? - равнодушно отозвался Джуффин.

- А почему невозможно? - изумленно спросил я.

- Потому что Пустое Сердце не расцветет, если за него не будет бодрствовать хотя бы полдюжины человек, - невозмутимо объяснил он. - Пустому Сердцу просто необходимо, чтобы хоть кто-то сражался за право к нему приблизиться. Оно, знаешь ли, любит внимание, но готово обойтись несколькими зрителями, как какой-нибудь неудачливый актер. Но меня одного и даже нас двоих - явно недостаточно. А вот если к нам присоединятся, к примеру, Кофа, Мелифаро, Нумминорих и Луукфи, дело, считай, в шляпе.

- Но почему именно они? - упрямо спросил я. - Давайте оставим кого-нибудь другого, нескольких простых горожан...

- Которых не жалко - ты это имеешь в виду? - понимающе усмехнулся шеф. Мне показалось, что его голос звучит насмешливо, но вполне одобрительно.

- При чем тут "жалко" - "не жалко"? - сердито отмахнулся я. - Почему вообще надо кого-то жалеть? Я же, в любом случае, никого не собираюсь убивать. А отбиваться от простых горожан легче, чем от наших коллег, поэтому дело наверняка обойдется без несчастных случаев. Я аккуратненько приложу их правой перчаткой - если уж вы мне их навязали! - ребята проведут несколько часов без сознания - тоже мне горе... Между прочим, я не уверен, что легко справлюсь с тем же Мелифаро! О Кофе я вообще не говорю: в свое время он даже вас несколько раз чуть не уложил на лопатки. Куда уж мне!

- Не прибедняйся, сэр Макс - строго сказал Джуффин. - Если ты захочешь остаться в живых, ты горы свернешь, я тебя уверяю!

- Я не прибедняюсь, а трезво смотрю на вещи, - проворчал я. - Я все равно не понимаю: зачем оставлять в бодрствующем состоянии чуть ли не самых могущественных людей в Соединенном Королевстве, если можно обойтись без них...

- Ладно уж, объясню, - неожиданно согласился Джуффин. - Видишь ли, когда спит могущественный человек, его Тень начинает шалить. Некоторые Тени - к счастью, очень немногие! - тоже неравнодушны к зову Пустого Сердца, и с ними проблем не оберешься. Вполне может статься, что в финале нам с тобой еще придется иметь дело с Тенью старого пройдохи Нуфлина, хотя я очень надеюсь, что пронесет: все-таки спокойная старость не пошла ему на пользу... Пусть уж лучше наши коллеги бодрствуют: мне так будет спокойнее.

- Ладно, но в таком случае вы можете приказать им уехать, как приказали Шурфу, - не унимался я. - Зачем рисковать?

- Видишь ли, сэр Макс, - торжественно провозгласил Джуффин, - возможно, ты мне не поверишь, но я испытываю некоторое уважение к такому понятию, как свободный выбор. Уважение не столь безоговорочное, чтобы позволить остаться в Ехо сэру Шурфу, который кажется мне по-настоящему серьезной опасностью, или, к примеру, позволить уехать тебе: ты мне сейчас необходим как никогда... Но что касается остальных - пусть решают сами.

- Извините, но все ваши объяснения кажутся мне притянутыми за уши, - тихо сказал я. - И что должна бодрствовать целая компания, и что Тень могущественного человека, по вашему выражению, может "начать шалить", и уж, тем более, последняя часть ваших доводов, о так называемом уважении к свободному выбору - это вообще ни в какие ворота не лезет! Я вас не первый день знаю.

- Значит, ты не веришь моим объяснениям? - в голосе шефа звучало спокойное любопытство. - Ну, не веришь - не надо. Что я могу поделать: других объяснений у меня для тебя пока нет. И имей в виду, на будущее, сэр Макс: правда часто выглядит недостоверно, в отличие от умело сконструированного вымысла!

Я промолчал, поскольку сэр Джуффин Халли умеет выдвигать простенькие, но убийственные аргументы, против которых не попрешь. Но про себя я решил, что попытаюсь уговорить ребят уехать. Возможно, я сделаю для них даже больше: любого человека можно застать врасплох, уменьшить и спрятать в пригоршню, человека также можно отправить в другой Мир, или хотя бы увезти подальше от города и оставить в какой-нибудь глуши без амобилера... Если хорошенько подумать, наверняка окажется, что число приемлемых вариантов стремится к бесконечности! Свобода выбора - дело хорошее, но перспектива отбиваться от обезумевшего сэра Кофы Йоха, невменяемого Мелифаро, или, того хуже, от Луукфи с Нумминорихом, которые по-прежнему казались мне самыми беззащитными ребятами в нашей компании, казалась мне слишком уж удручающей. Дело не в том, что я их опасался. Я их любил, а это было гораздо хуже...

- Можешь пока идти, - неожиданно сказал мне Джуффин. - Прогуляйся, обдумай все, что я тебе рассказал... И если тебе покажется, что правда о Пустом Сердце нуждается в немедленной публичной огласке, будь любезен вспомнить, что за тобой имеется небольшой должок, и молчание - неплохой способ начать оплату счетов. Я не стану накладывать на тебя заклятия, чтобы связать твой язык - между прочим, именно потому, что уважаю свободу выбора. Признаться, мне ужасно любопытно, как ты себя будешь вести! - весело заключил он.

- А сэр Маба? - спросил я, поднимаясь, чтобы покинуть его кабинет. - Он, часом, не собирается составить вам конкуренцию? Потому что, если он - один из нападающих, я уж точно пас, и не уговаривайте!

- Ты его еще плохо знаешь. Маба брезглив, - усмехнулся Джуффин. - Он никогда не станет принимать участие в битве с другими людьми - какие бы головокружительные награды не полагались победителю! Помогать он, разумеется, тоже не собирается никому: старик в своем репертуаре. Одним словом, Мабы больше нет в Ехо. Впрочем, его вообще нет в этом Мире.

- Сидит, небось, в Кеттари и играет в шахматы с Махи Аинти, - невольно улыбнулся я. - Счастливчики!

- Может быть и играет, но уж никак не в Кеттари - я же сказал тебе, что в этом Мире его сейчас нет... А с кем это он, по твоему утверждению, играет в шахматы? - равнодушно переспросил Джуффин.

- С Махи - с кем еще? - я уже взялся за ручку двери. - Хотел бы я к ним присоединиться, но ведь пошлют подальше...

- Махи... - рассеянно повторил Джуффин. - А кто такой этот Махи? Что-то не припоминаю...

- Ничего себе! - вот теперь я впервые по-настоящему испугался за рассудок шефа. - Это же ваш учитель! Старый шериф Кеттари, сэр Махи Аинти, тот самый...

- Шерифом Кеттари довольно долго был я сам, - спокойно сказал шеф. - А передо мной шерифом был Мокки Балла - редкостный тупица, между прочим, так что ничему он меня не научил за добрую сотню лет нашей совместной работы... А после моего отъезда шерифом Кеттари стал мой племянник Холатла Халли, а после него - даже не знаю кто: не до того мне было, чтобы интересоваться новостями с родины. На моей памяти никакого шерифа Махи Аинти в Кеттари не было, и вообще господина с таким именем я никогда не встречал...

Прежде мне и в голову не приходило, что Джуффин может просто сойти с ума, что бы он ни вытворял, но теперь меня наконец посетило такое предположение. В каком-то смысле это была неплохая новость. Если Джуффин рехнулся, вполне могло статься, что и Пустое Сердце собирается зацвести только через несколько сотен лет, или вообще никогда, просто у сэра Джуффина Халли в кои-то веки начался шизофренический бред, а мой бедный нос по-прежнему не способен распознать запах безумия... Но, судя по всему, у шефа появилась аналогичная идея на мой счет.

- Ты начал путать сны с реальностью, мальчик, - сочувственно сказал он. - Это гораздо опаснее, чем ты думаешь. Что бы не творилось, главное - всегда отдавать себе отчет и ясно осознавать, что именно с тобой происходит. Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но это нормальное состояние: ребятам вроде нас с тобой легко подолгу не бывает.

- Значит, сэр Махи Аинти - мой сон? - уточнил я. - И наше с Шурфом путешествие в Кеттари[1] - тоже? И моя поездка в те края после эпидемии[2]?

- Час от часу не легче! - вздохнул Джуффин. - Теперь еще и эпидемию какую-то придумал... Приводи в порядок свою бедную голову, сэр Макс, чем скорее - тем лучше! В ближайшее время она тебе понадобится, можешь мне поверить!

Я взял себя в руки и сдержанно кивнул.

- Вот и славно, - удовлетворенно улыбнулся шеф. - Ты гораздо сильнее, чем тебе самому кажется, так что справишься с этой небольшой проблемой.

- Я постараюсь, - так же сдержанно ответил я, хотя под моей горемычной крышей уже бушевала настоящая буря.

- Не забудь: сразу после заката у нас совещание, - заключил он. - А пока можешь наслаждаться жизнью...

- Напоследок, - саркастически добавил я, и вышел из кабинета. Впервые я покидал кабинет сэра Джуффина Халли, испытывая колоссальное облегчение от того, что мне больше не нужно находиться в его обществе.

- Куда все катится? - жалобно спросил я себя, усаживаясь за дальний столик трактира, название которого я так и не прочитал, когда остановил у его дверей свой амобилер.

Потом я попробовал задать тот же вопрос Меламори. Ответа не последовало - впрочем, я и не слишком-то рассчитывал. Она по-прежнему не отвечала на мой зов. Ее молчание казалось мне настолько неправдоподобным, что я даже не мог как следует из-за этого огорчиться. В каком-то смысле оно меня слегка обнадеживало, поскольку на фоне упорного нежелания леди Меламори снова стать одним из действующих лиц нелепой мистической драмы, в которую так быстро превратилась моя единственная и неповторимая жизнь, происходящее казалось все менее и менее реальным...

Впервые за все годы моего пребывания в Ехо мне ужасно хотелось напиться - до полной невменяемости, до потери сознания, памяти и прочих составляющих личности. Я меланхолично подумал, что было бы неплохо потерять их не на время, а вообще навсегда, чтобы не осталось никаких проблем! Но разумеется я не напился: не так плохи были мои дела. Я все еще был Тайным Сыщиком и жалкие остатки разума требовались мне как никогда прежде, поскольку в глубине души я все еще рассчитывал распутать клубок из странных тайн сэра Джуффина Халли, которого я только что потерял - в любом случае, как бы не развивались события! Но разум отказывался мне служить, для этого даже напиваться не требовалось.

После тщетной попытки запихать в себя какую-то пищу, запах и даже вкус которой я совершенно не ощущал, я понял, что от героических попыток позавтракать мне становится только хуже и отставил тарелку в сторону. Я попробовал послать зов самому Махи Аинти и убедился, что он - то ли просто не хочет со мной общаться, то ли действительно не существует... Потом я попытался связаться с Шурфом. Я подозревал, что никаких советов, кроме уже прозвучавшего (и, наверное, самого ценного) - уносить ноги, я от него не дождусь. Но мне ужасно хотелось задать ему парочку вопросов, например: ездили мы Кеттари, или все-таки не ездили, была в Ехо эпидемия Анавуайны, или не было никакой эпидемии. "По крайней мере, выясню, кто сошел с ума: я, или Джуффин", - подумал я. Но и Шурф молчал, словно его уже не было среди живых. Наверное, парень решил, будто все настолько хреново, что предусмотрительно отказался от возможности периодически узнавать свежие новости и лезть ко мне со своими мудрыми советами... Грешные Магистры, как я ему завидовал!

"Связь не работает, - тупо подумал я. - Может быть, я вообще никогда не владел Безмолвной речью, и это тоже - всего лишь дурацкий послеполуденный сон, который мне настолько понравилось считать реальностью, что я в него поверил?"

Чтобы разобраться с этим раз и навсегда, я послал зов Мелифаро. Не могу сказать, будто я собирался обсуждать с ним наши многочисленные проблемы - по крайней мере, не сейчас! Просто очень хотелось проверить, существует ли в природе Безмолвная речь, или мне пора добровольно сдаваться в Приют Безумных. К моему несказанному облегчению, Мелифаро откликнулся сразу же.

"Извини, Макс, но мне сейчас немного не до разговоров, - озабоченно сказал он. - У меня тут, так сказать, семейные проблемы..."

"Тебе можно только позавидовать, счастливчик!" - печально подумал я. Но говорить ему это не стал: любому человеку собственные проблемы кажутся куда более серьезной штукой, чем чьи-то еще...

"Ладно, поговорим потом, - миролюбиво согласился я. - А если твои "семейные проблемы" заключаются в том что леди Кенлех не желает эвакуироваться из столицы Соединенного Королевства, скажи ей, что я присоединяюсь к твоей просьбе. И еще скажи, что я прошу ее прихватить с собой сестричек. Скажи ей, что это - самая большая услуга, которую она может мне оказать..."

"Я ей передам, - сухо согласился Мелифаро. - Но вообще-то, не слишком ли это самоуверенно с твоей стороны - полагать, что Кенлех должна считать твое мнение по этому вопросу более важным, чем мнение своего собственного мужа?"

Потом он попрощался со мной, холодно и поспешно, и прервал нашу Безмолвную связь. Я снова остался один и первым делом попытался справиться с очередной порцией удивления. "Это что - проснулась запоздалая ревность? - изумленно подумал я. - Самое время, конечно! Ну разумеется, я - тот самый человек, к которому просто необходимо ревновать, главный местный Казанова, ни одной чужой жены не пропускаю, сразу лезу к ним под подол со своими ценными мнениями по любому вопросу, а они, дурочки, считают мои мнения более важными, чем мнения своих мужей... Идиотизм какой-то!"

Некоторое время я рассматривал свои руки, которые казались какими-то чужими из-за странных узоров, которыми были теперь расчерчены ногти. И не только мои руки. Все вокруг постепенно становилось чужим, и люди, присутствие которых еще вчера делало меня самым счастливым человеком под этим белесым небом, вели себя, как совершенно чужие мне малоприятные незнакомцы - взять хотя бы того же Мелифаро, о Джуффине я уже не говорю! - или попросту исчезали из моей жизни, кутаясь в темную кисею равнодушного молчания. Даже местная кухня внезапно перестала мне нравиться - судя по тому, как я только что давился, пытаясь позавтракать...

"Мир сдвинулся, - пришла мне в голову цитата из когда-то давно прочитанной книжки - кажется, из "Темной Башни" Кинга. - Мир сдвинулся, - снова подумал я, теперь уже более уверенно. - Но может быть его еще можно "задвинуть" на место?"

Вообще-то уже тогда я понимал, что "задвинуть на место" ничего не получится, и поэтому мне следует последовать давешнему совету благополучно исчезнувшего Шурфа Лонли-Локли и делать ноги. Бежать куда угодно, лишь бы отсюда! В голове копошились предательские мыслишки, что деваться мне особо некуда, да и Джуффин, небось, устроит погоню, но, с другой стороны, если вас укачало от езды в автобусе, главное - выйти, немного постоять на твердой земле, отдышаться, прийти в себя, а уже потом думать, что делать дальше. Но меня охватило ничем не объяснимое оцепенение, какой-то паралич воли, иначе и не назовешь. "Подождем еще немного, хотя бы до завтра, все уладится, вот увидишь!" - шептал мне сытый, фальшиво спокойный голосок, притаившийся в одном из потаенных уголков моего сознания. Самое удивительное, что я ему искренне верил: то ли потому, что очень хотел поверить в его утешительное бормотание, то ли у меня просто не было сил сопротивляться. Скорее всего, и то, и другое, конечно. А ведь мне уже было понятно, что ничего не "уладится", ни завтра, ни через дюжину дней - вообще никогда! Некая невидимая критическая черта, отсекавшая меня от надежды, была уже пройдена... не знаю, когда именно, но это, пожалуй, уже не имело значения.

еще одна страница сгорела

Очертя голову я бросился склеивать свою разваливающуюся на части жизнь. И начать решил с Меламори. Вообще-то, это следовало сделать с самого начала. "Не хочет пользоваться Безмолвной речью - Магистры с ней, - думал я. - Но когда она увидит меня, живого и теплого, возможно она не станет выкидывать меня в окно... Черт, мне ведь, в сущности, так мало нужно: просто снять с сердца паскудный осадок, оставшийся после ее поспешного бегства с совещания... Если мы просто попрощаемся по-человечески, у меня появится хоть одна серьезная причина позволить будущему наступить!"

Я надеялся, что еще успею застать ее дома. Чтобы уехать, человеку обычно требуется хоть какое-то время: на сборы, на лихорадочные попытки вспомнить, в какой из бесчисленных шкатулок, разбросанных по всему дому, лежат деньги, на несколько попыток оставить записку и на тщательное сожжение клочков немилосердно разорванных посланий. Разумеется, отнюдь не все люди тратят время на такие пустяки, но мне казалось, что я неплохо знаю Меламори. Из совокупности моих обширных знаний о ее привычках следовало, что сейчас она как раз приступает к написанию последней (или даже предпоследней) прощальной записки, каковую, впрочем, непременно порвет, как уже порвала несколько предыдущих, поскольку в последний момент сочтет, что текст был продиктован глупым желанием оправдаться, и вообще слов, которые могли бы все объяснить, она не знает...

Я бросил на стол новенькую сияющую корону и поспешно покинул трактир. "Расселся тут, кретин! - с удивленным возмущением говорил я себе. - Ну почему ты сразу к ней не поехал?" Удовлетворительного ответа на сей резонный вопрос у меня не было. Просто... просто все пошло наперекосяк, и я никак не мог сообразить, какой край реальности следует подтягивать в первую очередь!

Можно сказать, мне повезло: я столкнулся с Меламори на пороге ее дома. Она как раз укладывала здоровенную дорожную сумку на заднем сидении амобилера.

- Ты забыла упаковать меня, милая. Боюсь, тебе понадобится еще одна сумка, - я изо всех сил старался говорить так, словно все в полном порядке, и моя прекрасная леди просто собралась в коротенький отпуск, куда-нибудь на ярмарку в Нумбану, или где там еще положено проветриваться, засидевшись на службе...

- Ты тоже хочешь уехать? Это правда? - недоверчиво спросила Меламори. Мне показалось, что в ее глазах засветилась надежда, но уже через мгновение это глупое, но позитивное чувство покинуло свое временное убежище, и темно-серые глаза Меламори снова стали холодными и тусклыми, как грязные весенние льдинки.

- Очень хочу! - искренне ответил я. - По крайней мере, с тобой. Возможно, это действительно самый лучший выход!

- Не обманывай меня, Макс, - неожиданно твердо сказала она. - Джуффин велел тебе остановить меня, верно? А поскольку ты немного сентиментален и не хочешь применять силу, ты хитришь. Сейчас ты лихорадочно прикидываешь, что лучше: уговорить меня хотя бы на день повременить с отъездом, спрятать меня в пригоршню, или сразу шарахнуть своим Смертным Шаром...

- Да что с тобой? - сердито спросил я. - С какой стати я стал бы с тобой хитрить? Когда это ты перестала мне доверять?

- А с чего ты взял, что я вообще когда-то тебе доверяла? - сухо спросила она. - Мне было хорошо с тобой, скажу больше: я до сих пор влюблена в тебя, но любить и доверять - не одно и то же. Я никогда не забывала, что ты за существо, и всегда была настороже... Впрочем, так было даже увлекательнее - пока дело не запахло полным дерьмом! А теперь я пас. Разбирайтесь со своими паршивыми цветочками без меня, господа колдуны! Я не собираюсь отдавать свою жизнь за сомнительную честь оставаться твоей любовницей на пару дней дольше. Ты хорош, сэр Макс, но не настолько, можешь мне поверить!

Если бы дело происходило несколько лет назад, на этом наш разговор, пожалуй, и закончился бы: когда я был немного моложе и гораздо глупее, я придавал огромное значение словам, сказанным вслух - и больше, пожалуй, ничему! Но теперь мне было совершенно все равно, из каких слов складывает она свои нелепые фразы. Какая разница? Мое чуткое второе сердце отлично знало, что творится с этой сердитой девочкой. Меламори была настолько напугана, что вообще почти ничего не соображала. Поэтому и старалась как следует на меня рассердиться, а еще лучше - рассердить меня, чтобы затеять хорошую качественную ссору: гнев тем и хорош, что заставляет замолчать все прочие чувства, в том числе и страх...

Я подошел к ней, решительно обнял за плечи. Она тут же сжалась в сердитый комок, как дикий уличный котенок, которого только что принесли в дом и собираются искупать, а потом понемногу расслабилась, потому что я уже давно научился успокаивать людей - не дурацкими словами, а своего рода массажем в области основания шеи, больше похожим на обыкновенное поглаживание. Через несколько минут мы уже в обнимку сидели на заднем сидении амобилера, и ее громоздкая дорожная сумка агрессивно вгрызалась в мое бедро, обещая великолепный синяк на добрую память.

- Я тебя обидела? - смущенно спросила Меламори.

- Нет, - улыбнулся я. - Но надо отдать тебе должное ты очень старалась!

- Мне страшно, Макс, - тихо сказала она. - Мне так страшно, как еще никогда не было - а ведь не такая уж я трусиха!

- Скорее наоборот, - заверил я ее. - Но у каждого из нас всегда есть шанс встретиться с настоящим страхом, даже когда начинает казаться, что бояться больше нечего...

- И вот, пришла моя очередь, - сердито кивнула она. А потом спросила: - Макс, ты действительно не будешь заставлять меня оставаться в Ехо?

Я помотал головой.

- Скажу тебе больше: если бы ты вдруг решила остаться... Вот тогда мне пришлось бы силой уволочь тебя куда-нибудь подальше!

- Все настолько скверно? - упавшим голосом спросила Меламори.

- А Магистры знают... Все-таки скорее скверно, чем хорошо, - неохотно признал я. - Я и сам все думаю: может быть смыться? Да еще и вместе с тобой - заманчивая перспектива!

- Ну... ладно, давай! - как-то нерешительно согласилась Меламори.

Я удивленно посмотрел на нее. Честно говоря, сейчас, когда она немного успокоилась, я ожидал, что мое предложение составить ей компанию будет встречено с энтузиазмом. Она поняла мое разочарование и объяснила - смущенно, но вполне решительно:

- Мне кажется, что Джуффин тебя не отпустит, Макс. Я знаю, что ему очень нужен этот цветок. Мне Шурф сказал, что избранник Пустого Сердца не умирает, а наоборот - становится таким живым, что нам и не снилось... Остальное я додумала сама. Полагаю, ты можешь аналогичные выводы.

- Шурф тебе это сказал? - Я на всякий случай сделал вид, что удивился.

Мне не хотелось делиться с Меламори своей информацией. Куда еще ее пугать: и так уже испугалась - дальше некуда!

- И когда он успел? - с деланным удивлением спросил я. - Я ему уже не раз посылал зов, но он молчит - в точности, как ты сегодня полдня молчала.

- Он еще утром мне все сказал. Часа за два до нашего совещания. И настоятельно посоветовал уносить ноги, правда, не вдаваясь особо в подробности... - Меламори удивленно посмотрела на меня. - Я думала, что он всех предупредил. Интересно, почему только меня?... Впрочем, это не мое дело. Наверное, Шурфу виднее, кого предупреждать, а кого - нет.

- Наверное, - эхом откликнулся я. - Ладно, ты права: с Джуффина вполне станется устроить за мной погоню. Мне тоже кажется, что его здорово припекло... Еще попадешь под раздачу!

- Наверное поэтому я весь день старалась с тобой поссориться, - угрюмо сказала Меламори. - Ведь это так естественно - рвануть куда-нибудь вдвоем, правда? Первое, что приходит в голову. В глубине души я ужасно боялась, что ты это предложишь. Мне очень не хочется оказаться между тобой и сэром Халли. Поэтому...

- Поэтому уезжай одна, - кивнул я. - Ты права. Может еще увидимся!

- Если повезет, - мрачно буркнула она.

- Если повезет, - упавшим голосом повторил я.

На душе образовался мерзейший осадок. Я понял, что Меламори совершенно уверена: из этой истории мне не выпутаться. И несмотря на это, не предпринимает никаких мер по спасению моей шкуры. А ведь могла бы - ну ладно, не увезти меня с собой, но хотя бы назначить романтическое свидание где-нибудь на краю света, через дюжину дней, чтобы у меня был серьезный стимул плюнуть на все, сорваться с места, и унести ноги... Что-то было неестественное в ее поведении. Моя Меламори вдруг начала вести себя, как чужая незнакомая женщина. Я не обиделся на нее - какие уж тут обиды! - но меня обдало почти непереносимым холодом, когда я понял, что уже потерял ее, как совсем недавно потерял Джуффина - в любом случае, как бы не сложились обстоятельства...

- Ладно, - деревянным голосом сказал я. - Не будем растягивать это сомнительное удовольствие. Счастливого пути. Прощай.

Ту Меламори, которую я знал, слово "прощай" привело бы в бешенство: больше всего на свете она боялась именно этого сочетания звуков, поскольку почти всерьез считала его заклинанием, последствия которого могут оказаться необратимыми. Но на этот раз она не стала возмущаться, а смущенно кивнула - мне показалось, что с некоторым облегчением - и повторила: - Прощай.

Я поспешно покинул ее амобилер, взялся за рычаг собственного и рванул с места, так быстро, как только мог. Мне было очень больно. Вот уж не думал, что мне еще когда-нибудь будет так больно: совсем как в юности, когда любая незначительная размолвка с любимой девушкой кажется катастрофой вселенского масштаба, а коротенькая разлука на несколько дней заставляет всерьез размышлять о смерти, как о единственном избавлении от непереносимой тоски. "Как был ты сумасшедшим идиотом, так им и остался, дорогуша, - печально подумал я. - А свое драгоценное могущество можешь скатать в трубочку и засунуть в задницу, многоуважаемый сэр Вершитель: практика показывает, что иногда оно до фени!"

Внезапно мне пришло в голову, что все еще в моих руках: до сих пор Джуффин то и дело твердил, что я - Вершитель, а значит все будет так, как я захочу. Да что там - я и сам неоднократно получал наглядные подтверждения этой сомнительной теории! Правда, старый шериф Кеттари, сэр Махи Аинти как-то объяснил мне, что желания мои исполняются "рано, или поздно, так, или иначе - чувствуешь разницу?" - но поскольку его я, скорее всего, выдумал... Одним словом, я решил, что пришло время как следует "захотеть". Сейчас я и сам понимаю, насколько нелепо это звучит, но ведь и попытка утопающего вцепиться в хрупкую скользкую камышинку - не самый мудрый поступок...

- Я хочу, чтобы все было... - начал я вслух и запнулся, потому что не мог сформулировать: как именно все должно быть, - ...как раньше! - наконец неуверенно закончил я.

Я поразился тому, каким жалобным может быть мой собственный голос - словно у первоклассника, получившего первую в его коротенькой жизни двойку. И как, оказывается, мало нужно, чтобы довести меня до столь плачевного состояния: пара-тройка не слишком приятных "задушевных" разговоров с хорошими людьми - всего-то! Мне стало немного стыдно за свое идиотское поведение: совершенно ясно, что жалобный лепет делу не поможет... Я остановил амобилер на какой-то узенькой улочке, положил голову на руки, закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Я еще надеялся, что все-таки смогу найти в себе силы перекроить внезапно исказившуюся реальность. Разумеется, для этого требовалось не орать вслух всякую чушь, скорчив скорбную рожу, а медленно и осторожно сплести паутину из своих идеалистических представлений о том, какой должна быть единственная и неповторимая человеческая жизнь, а потом аккуратно набросить эту сеть на притихшую реальность, уже готовую измениться... Но у меня ничего не вышло. И, если честно, я с самого начала чувствовал, что не выйдет. Я физически ощущал, что зашел в тупик: создавалось впечатление, что если протянуть руку в темноту, притаившуюся под моими веками, я смогу потрогать стену, в которую я уперся. Я даже знал, что эта стена окажется холодной и влажной - от слез моих многочисленных предшественников, что ли...

Я зачем-то поехал в Дом у Моста, испытывая равнодушное отвращение при мысли о том, что мне придется как-то жить дальше. Я-то, дурак, все-таки остался в Ехо, упрямо бормоча про себя: "ладно, чем хуже, тем лучше!" - но какая-то часть меня все-таки послушалась совета мудрого сэра Лонли-Локли и благополучно "сделала ноги". Та самая часть, которая являлась хранилищем моей неиссякаемой жизнерадостности и какой-то волшебной, неописуемой легкости, до краев переполнявшей меня с того момента, когда я впервые появился в Ехо. Я настолько свыкся с этой чудесной легкостью, что теперь, когда она ушла, я чувствовал себя старым, больным и разбитым, и даже на зеркало, висевшее в полутемном коридоре Управления покосился со смутным опасением: я бы ничуть не удивился, обнаружив там морщинистого сутулого старика. Но в моей внешности не произошло никаких перемен, по крайней мере, пока...

В Зале Общей работы я увидел Мелифаро и Нумминориха и слегка оттаял. Эти ребята являлись крупными специалистами по поднятию моего настроения, можно сказать, профессионалами, и я с надеждой подумал: а вдруг и сейчас им это удастся? Впрочем, одного взгляда на их угрюмые физиономии было достаточно, чтобы понять: сегодня они пас. Вот еще немного испортить - это пожалуйста!

- А вот и "его величество" пожаловало, - мрачно сказал Мелифаро. - Какая честь для всех нас!

Нумминорих неуверенно улыбнулся. Скорее всего, просто потому, что улыбнуться было положено: еще вчера вечером наши с Мелифаро шутливые перепалки являлись обязательной частью каждодневной увеселительной программы, официально именуемой "государственная служба". В самом начале своей карьеры в Малом Тайном Сыскном войске я быстро уяснил, что обижаться на этого парня бессмысленно, а немного позже понял, что обижаться на кого бы то ни было - вообще последнее дело, самый непрактичный способ проводить время. Но сегодня его интонации меня настораживали: то ли у этого парня были какие-то личные претензии ко мне, то ли он просто срывал на мне свое дурное настроение. "Плевать, - подумал я, - пусть себе бурчит! Все мы сейчас отнюдь не душки - я и сам хорош, наверное..."

- Как бы нам пошептаться, ребята? - спросил я, задумчиво оглядываясь по сторонам.

- А о чем шептаться? - сердито удивился Мелифаро. - Если есть новости, выкладывай. А если нет - чего тогда зря воду в ступе толочь?

- Иногда это бывает полезно, - усмехнулся я. - Заметно, что ты не знаешь основ алхимии!

- Это правда, - оживился Нумминорих, счастливый обладатель чуть ли не дюжины дипломов о высшем образовании. - Если воду из подземных источников толочь некоторое время в специальной фарфоровой посудине, в определенный день луны и с соответствующими заклинаниями, она может стать целебной, или ядовитой - все зависит от положения звезд... и от заклинаний, конечно!

- Ну вот, - усмехнулся я, - именно это я и предлагаю сделать. Пойдем куда-нибудь поболтаем.

- Но почему обязательно нужно куда-нибудь идти? - упрямо спросил Мелифаро.

- В этом помещении у меня нет вдохновения, - ехидно сказал я. - Тебе подходит такое объяснение?

- Ладно уж, приму твою жалкую версию - за неимением лучшего... - в нем на мгновение проснулся прежний Мелифаро, смешливый и беззаботный, с характером, выступающим в наилегчайшем весе.

- Думаешь, нам сойдет с рук, если мы оставим Управление без присмотра? - нерешительно спросил Нумминорих. Наверное, он все еще чувствовал себя новичком в Тайном Сыске - слишком уж большое значение придавал служебной дисциплине.

- Сойдет, не сойдет - какая разница? - проворчал Мелифаро, направляясь к выходу. - Все равно все катится к Темным Магистрам! - мрачно добавил он.

- Вот именно, - в тон ему усмехнулся я. - К тому же, в случае чего, можно свалить все на меня. Этот номер всегда проходит на ура, а теперь и подавно пройдет, фирма гарантирует!

- Пьем за счет казны Соединенного Королевства? - деловито спросил Мелифаро, усаживаясь за массивным дубовым столом в "Пьяном Скелете". - Или твое великодушное величество угощает?

- А какая тебе разница? - я пожал плечами. - Не за твой - и ладно!

- Ну, не скажи, - он расплылся в ехидной улыбке и окончательно стал похож на самого себя. - Если за казенный, я закажу что-нибудь подешевле: чтобы продемонстрировать свой патриотизм. А если за твой... ну, ты же не маленький, сам понимаешь, что начнется!

- Тогда считай, что за мой, - усмехнулся я. - В моем положении было бы глупо экономить... Так что не стесняйся!

- Ты позвал нас сюда, чтобы огласить свое завещание? - насмешливо спросил Мелифаро. - Я всегда знал, что ты паникер, но сегодня ты просто неподражаем!

- Без завещания как-нибудь обойдусь, - я пожал плечами. - Никогда не мог понять, зачем люди пишут завещания: неужели им действительно не по фигу, что будет с их имуществом после того, как леди смерть выключит свет... Впрочем, очень может быть, что со мной ничего не случится. Джуффин почти уверен, что так оно и будет. Мне кажется, он несколько преувеличивает мою удачливость, но хочется верить...

- Так, - Мелифаро озабоченно нахмурился, - если уж начал ныть, объясни, что подвигло тебя на сей монолог?

- А ты сам не догадываешься? Куда подевалась твоя хваленая проницательность?

- Она иногда дает мне отдохнуть, - неохотно буркнул он. - Побыть обычным тупицей, напрочь не понимающим, что творится в чужих сердцах... по сути дела, прелестное состояние! Правда, это всегда происходит немного не вовремя - вот, например, сегодня...

- Ладно, объясню, - вздохнул я. - Дело в том, что... Ну, ты же сам утром предложил как можно скорее напоить этот грешный кровожадный цветок, чтобы он угомонился, и все стало на свои места, верно? А Джуффин на это заметил, что осталось только найти "счастливчика", который должен отправиться в пасть этому дивному растеньицу. Так вот, после того, как вы разошлись, Джуффин сообщил мне, что этим счастливчиком являюсь я...

- Не бережет он лучшие кадры! - хмыкнул Мелифаро. Впрочем его попытки вести себя так, словно ничего особенного не происходит, выглядели настолько фальшиво, хоть плачь!

- Но почему шеф решил скормить ему именно тебя? - несчастным голосом спросил Нумминорих.

- Он что, окончательно рехнулся? - озабоченно добавил Мелифаро. - До

сих пор ты был его любимчиком... Это он тебя заблаговременно откармливал, так что ли? И, кстати, почему ты до сих пор не удрал на край Вселенной? У тебя неплохие шансы унести ноги - даже от Джуффина. Если верить долетавшим до меня слухам, ты в Хумгате как дома... По крайней мере, мог бы попробовать!

- Подожди, - мягко сказал я. - Все не так страшно. То есть, страшно, конечно, но у меня есть неплохой шанс выкрутиться. Джуффин уверен, что я - единственный человек, которому, в силу некоторых причин, страстные призывы Пустого Сердца будут до фени. То есть, я сохраню разум, и буду вести себя осторожно. А меч Короля Менина наверняка позаботится о том, чтобы я остался жив. Может быть, он вообще порубит сие священное растение в капусту, и у нас будет неплохой салат, чтобы отпраздновать счастливый финал этой истории... Джуффин очень на это рассчитывает. Я тоже - а что мне еще остается?

- А какой смысл? - упрямо спросил Мелифаро. - Зачем так рисковать?

- Ну, должен же кто-то разобраться с этим грешным Пустым Сердцем, - я пожал плечами. Признаться, мне было очень сложно придумать какие-нибудь разумные аргументы, не разглашая истинную причину нашей с Джуффином нелепой затеи. - А у меня, в отличие от всех остальных, есть хоть какой-то шанс выжить... и приобрести бесценный опыт, заодно!

- У тебя в роду были самоубийцы? - гнул свое Мелифаро.

- Были, не были - какая разница! - отмахнулся я. - Я, собственно говоря, хотел попросить вас обоих на время уехать из столицы. Чем дальше - тем лучше... А то совсем скверно может получиться, если мне, в довершение к прочим радостям жизни, еще и с вами драться придется!

- А зачем тебе с нами драться? - удивился Нумминорих. Потом вспомнил, о чем идет речь, и неохотно кивнул: - Ну да, конечно...

- Дошло? - вздохнул я.

- Уехать, говоришь? - нахмурился Мелифаро. - А сэр Джуффин что думает по этому поводу? Почему, собственно говоря, он до сих пор не приказал нам паковать дорожные сумки?

- Он сказал, будто хочет, чтобы вы сделали свободный выбор, - мне пришлось повторить чушь, которую давеча беззастенчиво молол шеф, поскольку придумать что-нибудь более интригующее у меня почему-то не получалось. - Он и сам, скорее всего, куда-нибудь уедет после того, как мы усыпим горожан, чтобы не зашибить меня ненароком, - добавил я, удивляясь, что до сих пор не покраснел.

- Ничего не понимаю! - решительно заключил Мелифаро. - Извини, Макс, но у меня не проходит ощущение, что ты врешь. Или повторяешь вранье сэра Джуффина. Или перевираешь его вранье... Положим, у вас с шефом всегда были какие-то странные секреты, но в такой критической ситуации могли бы честно объяснить, что происходит! Вроде бы, все свои, разве нет?

"Были свои, - печально подумал я. - А стали чужие - не знаю уж, почему..." Но вслух я ничего не сказал, только пожал плечами: дескать, не веришь - не надо, что я могу с тобой поделать?

- Не хочешь ничего добавить? - мрачно спросил Мелифаро. - Хоть одно правдивое заявление - просто для разнообразия!

- Я уже все сказал - если тут вообще хоть что-то можно сказать, - вздохнул я. - Собственно говоря, я хочу только одного: чтобы вы куда-нибудь уехали, всего на несколько дней. Сделайте мне подарок, ребята. Избавьте меня от необходимости с вами драться. Так и рехнуться можно!

- Если ты действительно считаешь, что так нужно... - нерешительно начал Нумминорих.

- Вот и поезжай, доставь удовольствие его величеству, - снисходительно сказал ему Мелифаро. - Небось, еще успеешь догнать свое семейство! А я... Возможно, через пару дней я действительно уеду - невелика радость с выпученными глазами ломиться на зов этого грешного цветка, и все только для того, чтобы в финале встретить там наш штатное чудовище с полным ртом ядовитой слюны и дурацким куском древнего лома наперевес... Но сначала я должен разобраться, что происходит на самом деле. Извини, Макс, но так уж я устроен!

- Когда ты вернешься, я с удовольствием отвечу на все твои вопросы, если уцелею, конечно, - мягко сказал я.

- Нет, дело обстоит иначе. Если ты правдиво ответишь на мои вопросы, я с удовольствием уеду, хоть на край света! Давно мечтал о хорошем длинном отпуске, вместо каких-нибудь паршивых двух Дней свободы от забот...

- А если к тому времени, когда ты решишь, будто разобрался, уезжать будет поздно? - настойчиво спросил я.

- Посмотрим, - он легкомысленно пожал плечами. - В конце концов, влипать в неприятности - это моя профессия...

- Это не неприятности, а гораздо хуже, - мрачно сказал я. И сунул ему под нос свои "наманикюренные" ногти. - Как по-твоему, зачем мне это украшение? - сердито спросил я.

- Откуда я знаю, - хмыкнул он. - Мода пошла на выпендреж под старину, так, что ли?

- Еще подумай, - сухо сказал я. - На чьих ногтях в последний раз ты видел такую красоту?

- А что, разве ты не единственный в своем роде? Ах, ну да, на умелых ручках нашего великолепного дезертира Лонки-Ломки действительно нарисовано что-то подобное... - он запнулся и пронзительно посмотрел на меня: - Хочешь сказать, что свои волшебные ручки он оставил тебе в наследство? Да уж, нашел кому!

- Так вот, - мягко сказал я - меньше всего на свете мне хочется применять их на практике, дружище. А ведь придется, если ты в последний момент решишь отпихнуть меня от Пустого Сердца!

- Так, - мрачно сказал он. - Я-то надеялся, что сэр Шурф взял свою грешную игрушку с собой, на память о светлых днях, проведенных в стенах Дома у Моста... Только этих грешных перчаток нам тут не хватало!

- Да, мне тоже не нравится быть их владельцем, - согласился я. - Но сэр Джуффин чихать хотел на мое частное мнение!

- Если честно, ты меня не убедил, - хмуро заявил Мелифаро. - Какая, к Темным Магистрам, разница: есть у тебя эти грешные перчатки, или нет? С ними, или без них - все равно, ты опасен для жизни окружающих, так что нужно выбирать: обходить тебя за три квартала, или просто не брать в голову. Как ты понимаешь, обходить тебя я как-то не привык, а теперь уже просто не успею заработать такую полезную привычку... Было бы глупо начинать тебя бояться после стольких лет знакомства!

- Да не нужно меня бояться, - устало вздохнул я. - Чем бояться, лучше немного поразмыслить и осознать, что через несколько дней здесь начнется бардак, а в эпицентре этого бардака буду находиться я, с кучей опасных магических причендалов, да еще и перепуганный, как никогда в жизни. Грешные Магистры, ну зачем вам это удовольствие, ребята?!

- Не знаю, зачем, - буркнул Мелифаро. - Разве что, для коллекции... Ладно, Макс, я подумаю. В любом случае пара дней у нас в запасе еще есть...

- И на том спасибо, - печально улыбнулся я. И вопросительно посмотрел на Нумминориха. - А ты, дружище?

- Если это нужно, я уеду, честное слово! - тоном нашкодившего юного скаута пообещал он. И тут же добавил: - Но не сегодня, ладно? Мелифаро правильно говорит: пара дней у нас еще есть. Может быть, я смогу чем-то помочь - никогда заранее не знаешь, как все повернется, правда?

- Ага, - угрюмо согласился я. - Именно это меня и беспокоит...

Вечернее совещание в Доме у Моста показалось мне затянутым спектаклем какого-нибудь театра абсурда. Если бы Ионеско попытался написать пьесу о буднях спецслужб, думаю, у него непременно получилось бы нечто в таком роде.

Нас осталось мало: кроме меня и с трудом скрывающего свое приподнятое настроение шефа, за столом в Зале Общей Работы сидели только сэр Кофа, Нумминорих и Мелифаро. Кекки не было: очевидно, у Кофы хватило красноречия, чтобы убедить ее уехать. Тем лучше: уж кто-кто, а Кекки всегда казалась мне совершенно беспомощным созданием. Луукфи, святая простота, судя по всему, спокойно отправился домой на закате - как обычно, словно ничего не случилось. Впрочем, вполне возможно, он действительно до сих пор ничего не знал. Я обозвал себя болваном - мог бы потратить полчаса, чтобы ввести человека в курс дела! - и дал себе слово, что сегодня же ночью непременно с ним поговорю.

Джуффин довольно занудно, но бодро вещал о том, как мы будем усыплять население столицы. Дескать, Старшие Магистры Семилистника уже начали подготовку к этому мероприятию, так что нам и напрягаться особенно не придется... Я одного не мог понять: а зачем, собственно говоря, в таком случае, нужно это наше дурацкое совещание? И без него все ясно - дальше некуда! Судя по всему, шефу просто очень хотелось, чтобы в Управлении Полного Порядка царила спокойная деловая атмосфера. Она, впрочем, имела место - но только в радиусе полутора метров от кресла сэра Кофы. Вот уж кто был спокоен как Будда! Я с горечью подумал, что уж его-то я вряд ли уговорю удрать: если уж на Мелифаро с Нумминорихом моего авторитета не хватило... "Значит, с ним не разговаривать нужно, а делать что-нибудь! - подумал я. - Хотя бы спрятать в пригоршню, для начала... А то помню я его фокусы с курительной трубкой[3]! Кто-кто, а я и увернуться не успею..."

В общем, Джуффина я слушал вполуха, даже не заметил, когда он успел сказать, что все могут расходиться по домам. Вынырнул из омута мрачных размышлений под задорный скрип отодвигаемых кресел.

- А тебе нужно дополнительное приглашение, сэр Макс? - весело спросил шеф. - Как ты все-таки любишь свою работу!

- А что, разве дежурить сегодня ночью не нужно? - растерянно спросил я. - Все-таки не конец света - я имею в виду, что жизнь пока не остановилась...

- Не остановилась. Но это мы скоро исправим, - многообещающе усмехнулся Джуффин. - А дежурить тебе сегодня ни к чему: я сам остаюсь здесь на всю ночь. Дел куча, - он проводил глазами наших коллег, скрывшихся в темноте коридора, и заговорщическим шепотом добавил: - Спасибо, что никуда не сбежал. Так мило с твоей стороны!

- "Спасибо" тут говорить не за что, - честно сказал я. - Я остался в Ехо исключительно по инерции. Лень и надежда, что все как-нибудь уладится - самое опасное сочетание!

- Это я и без тебя знаю, сэр философ, - усмехнулся Джуффин. - Все равно мне чертовски приятно, что нет нужды спешно отправляться за тобой в погоню на край Вселенной - это было бы забавно, но несколько хлопотно! Кстати, не обольщайся насчет своих шансов удрать: кого-кого, а тебя я найду где угодно, даже на Изнанке Темной Стороны[4].

- Ну, найдете, - равнодушно отозвался я. - И что дальше? В угол меня поставите?

- Поставлю! - почему-то обрадовался Джуффин. - Непременно!

- Мне сейчас довольно трудно развеселиться, - устало сказал я. - Лучше пойду, чтобы не наводить на вас тоску своей хмурой рожей...

- Ступай, - кивнул Джуффин. - У тебя же, если я не ошибаюсь, на эту ночь намечено провести ряд душеспасительных бесед? Кстати, на твоем месте, я бы не стал активно вмешиваться в частную жизнь нашего сэра Кофы. Он этого не любит, а сопротивляться умеет куда лучше, чем ты думаешь... И Луукфи не дергай попусту. Он все равно своих буривухов не оставит - так зачем трепать парню нервы...

- Да не собираюсь я ни во что вмешиваться. Это вы у меня не из той папки мысли прочитали, - горько усмехнулся я.

- Хорошо выкручиваешься, - одобрительно заметил шеф. - Неумело, но остроумно. Просто загляденье!

- Рад, что вам нравится, - буркнул я.

Честно говоря, мне уже было здорово не по себе. Я вдруг понял, что дружелюбная болтовня Джуффина больше всего смахивает на игру сытого кота с очень глупой мышью, которая даже не пытается удрать. Мышью, разумеется, был я - неуклюжей, неповоротливой мышью, здорово отупевшей на хороших харчах... Теперь, по законам жанра, мне полагался хороший удар тяжелой кошачьей лапой.

- А твои вялые попытки уговорить Мелифаро и Нумминориха уехать - это вообще полный провал! - неожиданно сурово сказал Джуффин. - Чему я тебя учил все эти годы, сэр Макс? Если уж ты принял решение - хорошее, или никуда не годное, это уже другой вопрос! - будь любезен сделать все, чтобы его осуществить. Если ты вбил себе в голову, что они должны уехать, значит, в качестве средства убеждения ты должен был применить свои Смертные Шары, а не никуда не годные словесные конструкции. Тем более, что логические построения на сей раз тебе явно не удались...

- Смертные Шары я придерживал для второго раунда переговоров, - неохотно ответил я, впервые в жизни испытывая глубокое отвращение к его способности видеть меня как на ладони. Разумеется, шеф меня раскусил: он и прежде всегда был в курсе моих немудреных мыслительных процессов.

- Можешь не хлопотать: никакого второго раунда не будет, - холодно сказал Джуффин. - Я об этом позабочусь. И запомни хорошенько: всегда есть только одна попытка, сэр Макс. А колдун, который верит в сказку о существовании второй и, уж тем более, третьей попытки, обычно долго не живет.

- Какая вам разница, сколько я проживу? - зло огрызнулся я. И поспешно вышел, поскольку у меня не было ни желания, ни сил продолжать этот разговор.

Вообще-то, я здорово опасался, что Джуффин тут же вернет меня обратно, хотя бы для того, чтобы запереть на всю ночь, от греха подальше, но он не стал это делать. Да и зачем: в его распоряжении было немало других способов заручиться моим молчанием, и я быстро в этом убедился...

Прохладный ночной воздух ласково прикоснулся к моему лицу. Я поднял голову и увидел на небе абсолютно круглую зеленоватую луну. "Странно, - рассеянно удивился я, - а вчера мне казалось, что дело только-только близится к новолунию... Или не вчера, а просто во сне?" У моих ног, как сытые щенки, копошились клочки густого тумана, фонари озаряли улицу Медных Горшков тусклым, но теплым оранжевым светом. Ночь была чудо как хороша, и я ухватился за ее великолепие, как за последнюю надежду. "Что бы ни случилось, а эта восхитительная луна останется на небе, - подумал я, - и туман будет время от времени укрывать мелкие разноцветные камушки мостовой, и этот аромат..." - я осекся и поморщился от фальши собственного внутреннего монолога. Обычно люди начинают обращать внимание на красоту окружающего мира только в том случае, когда их дела совсем плохи. Недаром все мы становимся поэтами в юности - обычно этому предшествует размолвка с хорошенькой девушкой, или, того хуже - ее абсолютное невнимание. Впрочем, некоторым, особо чувствительным, натурам хватает элементарной "двойки" по химии, или размолвки с родителями... И сейчас я понял, что послушно повторяю одну из самых банальных ошибок человечества: по команде "все хреново, жизнь не удалась", начинаю усиленно любоваться пейзажем.

- Стоило, конечно, становиться таким могущественным дядей - только для того, чтобы обнаружить, что как идиотом родился, так им и помрешь, - сердито сказал я себе вслух. И с непонятным мне самому садистским удовольствием добавил: - Причем скоро.

Умею я, однако, поднимать себе настроение - хоть вешайся!

еще одна страница сгорела

Я быстро понял, что Джуффин предусмотрительно наложил на меня какое-то заклятие. Во всяком случае, меня охватила такая неестественная непреодолимая апатия, что я не осуществил ни один из своих планов. Какое там: я устроился на переднем сидении собственного амобилера, чтобы хоть немного собраться с мыслями, и сам не заметил, как задремал. Это был неглубокий, но тяжелый сон - говорят, именно так впадают в забытье солдаты, сутками сидящие под обстрелом в окопах: уснуть по-человечески в таких условиях невозможно, а для того, чтобы потерять сознание, они слишком крепкие ребята, поэтому измученному телу приходится самостоятельно "переключаться на режим сохранения энергии".

Проснулся я от холода, когда луна уже скрылась за горизонтом, но до рассвета оставалось еще далеко, и понял, что хочу только одного: забраться под теплое одеяло, выпить чего-нибудь горячего... Попытка собрать волю в кулак, обдумать создавшееся положение, разработать хоть какой-то план и начинать действовать не привела ни к чему. Собственно говоря, я был просто неспособен думать на эту тему дольше нескольких секунд, потом внутренний монолог прерывался, а глаза снова начинали закрываться. В общем, я ни на что не годился - кроме как доехать до дома и завалиться в кровать.

Утром дела обстояли не лучше. Правда, мое настроение уже нельзя было назвать скверным. Можно сказать, у меня вообще больше не было настроения - никакого. И эмоций тоже не было - вернее, они вяло и беспомощно копошились где-то на периферии моего сознания, как слепые котята в ведре с водой, за мгновение до последней попытки сделать вдох... "Омерзительно, - совершенно равнодушно, как о ком-то чужом, подумал я. - Самое время умирать: жалеть мне, кажется, больше не о чем..." Но я не умер, разумеется. Я автоматически умылся, оделся - о завтраке даже думать было противно - и дисциплинированно поехал на службу.

Сэр Джуффин сидел в своем кабинете, свежий и бодрый, словно у него за спиной была не бессонная ночь на рабочем месте, а продолжительный отпуск на лоне природы.

- Неприятности вам к лицу, сэр, - без тени улыбки сказал я.

- К сожалению, не могу ответить тебе тем же, - насмешливо отозвался он. - У тебя редкий дар превращать чудесное событие в личную трагедию, сэр Макс. Но я думаю, ты мог бы не столь активно его эксплуатировать...

- Не говорите ерунду, - деревянным голосом отозвался я. - Вы же меня заколдовали, да? Я чувствую себя непонятно зачем ожившей мумией.

- Не преувеличивай, - легкомысленно отмахнулся шеф. - "Заколдовал" я его, видите ли... Просто позаботился о том, чтобы твои бурные переживания не свели тебя с ума и не нарушили мои планы, вот и все! Мне уже стало скучно наблюдать твое суетливое, но бездеятельное беспокойство. Признаться, ты меня немного разочаровал, напоследок. Я-то надеялся, что за эти годы ты хоть чему-то научился...

Я молча уселся в кресло и уставился в одну точку. "Интересно, - флегматично подумал я, - неужели Джуффину нравится иметь дело с таким тюфяком, в которого он меня превратил? Ну, значит так ему и надо!" Забавно: мои мыслительные процессы не претерпели никакого изменения, я отлично понимал, что именно со мной происходит, понимал, что это, в сущности, ужасно, но... мое понимание больше не имело никакого значения, как не имеет значения вполне отчетливо звучащий за стеной монолог героя какого-нибудь фильма, который показывают по телевизору в соседней квартире. "Нужны ли андроиду электроовцы?" - всплыла у меня в голове нелепая, но привязчивая фраза. Кажется, так назывался один странный роман, который я читал когда-то в юности, хотя сейчас все мои воспоминания смешались в неаппетитную вязкую кашу. "Однозначно не нужны!" - закончил я эту гениальную мысль, и даже не попытался улыбнуться. Я чувствовал на себе тяжелый взгляд шефа и смутно осознавал, что под непереносимой тяжестью этого взгляда проваливаюсь все глубже и глубже в густой мутный туман полной апатии. Что ж, пожалуй, Джуффин поступил милосердно, хотя вряд ли им руководило желание облегчить мне жизнь...

сгорело сразу несколько слипшихся страниц

Следующие три дня почти не сохранились в моей памяти: оказывается, очень трудно запомнить события, если они не сопровождаются привычными эмоциями. Помните вкус диетической манной каши, сваренной на воде, без соли и сахара? Нелепая метафора, но она единственная хоть в каком-то приближении может описать эти три дня, наполненные не слишком понятными мне в моем тогдашнем состоянии, но активными хлопотами. Смутно помню, что сначала улицы Ехо опустели, только повсюду мелькали бело-голубые лоохи адептов Ордена Семилистника всех рангов, потом куда-то подевались и они. Моя ненадежная память и элементарная логика хором подсказывают, что их тоже усыпили, да я и сам, кажется, принимал самое активное участие в этом историческом мероприятии. По крайней мере, я все время был при деле, настолько, что мне почти не удавалось поспать, хотя сейчас я представления не имею, чем именно занимался. Колдовал - так, что ли? Очень может быть, что и колдовал, да так, как мне прежде и не снилось. Впрочем, в эти дни даже неопытный Нумминорих вел себя как бывалый отставной Магистр какого-нибудь грозного Ордена, а тихий обитатель Большого Архива, обаятельный, рассеянный и неловкий сэр Луукфи Пэнц словно вжился в образ, репетируя главную роль в пьесе о бурной юности знаменитого Лойсо Пондохвы[5]. Ничего удивительного: поют же некоторые домохозяйки под самым примитивным гипнозом почище Марии Каллас... а толку-то!

Утро четвертого дня я встретил на нашей половине Дома у Моста. Я безучастно созерцал восход солнца - не потому, что это зрелище доставляло мне удовольствие, просто так вышло, что пару часов назад я устало рухнул в одно из кресел в Зале Общей Работы, лицом к окну, пытаясь задремать, но так и не задремал. Вместо сновидений мне пришлось с тупым равнодушием несовершенного андроида первого поколения разглядывать узкие ярко-оранжевые полосы, окрасившие небо над островерхими крышами опустевшего Старого Города. Поскольку я устал за последние дни так, как, пожалуй, еще никогда не уставал, это созерцание очень походило на глубокий сон с открытыми глазами. Оранжевое сияние постепенно заполнило все пространство перед моими глазами, в какое-то мгновение мне показалось, что я нахожусь в центре большого костра, а еще через секунду я почувствовал его обжигающий жар - и пулей выскочил из кресла, спасая свою шкуру.

Почти сразу я понял, что никакого костра, разумеется, не было и в помине. А потом осознал, что проснулся. То есть, не просто вернулся от дремотного оцепенения к бодрствующему состоянию. Проснулся старый добрый Макс, которого и в помине не было рядом со мной в последние дни. Мои сердца в бешеном ритме колотились о ребра, мне хотелось плакать, кричать, биться головой о стенку, потому, что я снова считал, что все пропало, и я уже не успею хоть что-то исправить. Но сейчас это идиотское истерическое состояние казалось мне почти благом: по крайней мере, я снова был живым - приятное разнообразие... А потом в моей груди лениво зашевелился меч Короля Менина, и знакомая тупая боль сразу привела меня в чувство, куда эффективнее, чем стакан холодной воды, или звонкая пощечина.

- Ох, как же все хреново! - тихо сказал я вслух. И замолчал, поскольку мне требовалось немного подумать: может быть, еще можно успеть спасти ситуацию. Да уж, отважная дурочка надежда действительно умирает последней, и я до сих пор не могу решить: нравится мне это, или нет...

- Хреново, говоришь? - бодро откликнулся из-за полуоткрытой двери своего кабинета Джуффин. - Магистры с тобой, сэр Макс! По-моему, лучше просто не бывает!

Повинуясь какому-то внезапному порыву, я зашел в его кабинет и некоторое время с холодным любопытством разглядывал своего шефа. Он еще больше помолодел - так, что теперь это сразу бросалось в глаза. Еще несколько дней назад мне показалось, что Джуффин благополучно избавился от груза пары-тройки нелегких столетий, но тогда дело было скорее в радикальной перемене его настроения: государственный чиновник высшего ранга начал превращаться в знаменитого Кеттарийского Охотника - еще бы он не переменился! А теперь кроме озаряющего его помолодевшее лицо лихорадочного, опасного, чарующего внутреннего огня, я обнаружил и куда более очевидные перемены: куда-то исчезла паутинка мелких морщин, окружавших его раскосые глаза, почти разгладились глубокие складки у рта, губы больше не казались такими тонкими, как прежде. Перемен было много, и далеко не все поддавались описанию. Тот сэр Джуффин Халли, с которым я имел дело все эти годы, выглядел как очень бодрый и энергичный, но определенно пожилой джентльмен. На вид ему можно было дать лет шестьдесят, а то и больше - с поправкой на личное могущество и исключительно здоровый образ жизни. Разумеется, на самом деле Джуффину было далеко за семьсот, но в некоторых случаях мне до сих пор проще формулировать свои впечатления, проецируя их на прочно угнездившуюся в моей голове картину мира, в котором я родился и вырос. Теперь сэр Джуффин Халли выглядел так, что у себя на родине я бы не дал ему и пятидесяти. Я всегда предполагал, что в молодости он был довольно красив, но даже не подозревал, что настолько. Но его обаяние на меня не слишком-то действовало - наверное потому, что я знал: этот невероятный дядька больше никогда не будет моим лучшим другом... впрочем, вряд ли он вообще когда-то им был. Мало ли, что мне, дураку, казалось! Но считать его своим врагом... черт, это по-прежнему было свыше моих сил. Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы Джуффин сумел убедить меня, что мы не враги, и никогда ими не станем. Ага, размечтался!

- Зачем вы превратили меня в бессмысленного болвана? - наконец спросил я. - До сих пор со мной всегда можно было договориться - разве не так?

- Ха, смотри-ка, очухался! - жизнерадостно констатировал Джуффин. - Вообще-то, по моим расчетам, это замечательное событие должно было произойти немного позже, ну да ладно, ты всегда был шустрым... Кстати, ты действительно уверен, что я превратил тебя именно в "бессмысленного болвана"? Как интересно! Признаться, мне показалось, что ты еще никогда так здорово не соображал, как в последние дни. Я уж было начал покусывать локти, что не наложил на тебя эти чары с самого начала. Скольких глупостей можно было бы избежать... Да шучу я, шучу! - почти сердито рявкнул он, очевидно, заметив некоторые перемены на моем лице и сделав соответствующие выводы. И тут же добродушно добавил, откидываясь на спинку своего кресла: - Совсем спятил, бедняга! Куда подевалось твое чувство юмора, Макс? И как, интересно, ты собираешься жить дальше без своего единственного достоинства?

- Может быть, вы и шутите, - мрачно сказал я. - И вполне может статься, что я спятил. Но мне действительно не смешно. Более того, мне настолько паскудно...

- Твое драгоценное настроение - это твоя проблема, - холодно заметил Джуффин. - Скажи сразу: ты ругаться пришел, или просто поболтать? Если ругаться, имей в виду: у меня нет времени на такие глупости. А вот ежели спокойно поговорить, то на сие святое дело несколько минут у меня, пожалуй, найдется... Только не спрашивай снова, почему я тебя заколдовал, ладно? По этому поводу могу сказать одно: мне было нужно, чтобы ты занимался делом, а не бился головой об стенку, скорбно заламывая руки. И, уж тем более, не занимался организацией массового дезертирства моих сотрудников в разгар самой важной стратегической операции за последние шесть тысяч лет...

- Ладно, - нетерпеливо сказал я, - заворожили вы меня, и Магистры с вами! И со мной заодно - на себе я уже крест поставил. Но почему вы так упорно не хотите отпускать ребят? Зачем они вам здесь нужны? Только не нужно снова рассказывать мне о вашем уважении к "свободе выбора" - после всего, что вы со мной вытворяли!

- Ну, положим, ты и все остальные - отнюдь не одно и то же, - невозмутимо заметил Джуффин. - Впрочем, по сути ты совершенно прав: я действительно не хотел чтобы Кофа, Мелифаро, Нумминорих и Луукфи куда-то уезжали, - он внезапно встал, пересек кабинет, уселся на подлокотнике моего кресла и доверительным шепотом продолжил: - Они мне нужны - и не только потому, что мне не хватало хороших помощников для того, чтобы усыпить весь город, хотя и это тоже, конечно... Пойми ты наконец, мой бедный перепуганный сэр Макс: битва за Пустое Сердце должна быть настоящей битвой, а не вялым расшвыриванием по сторонам кучки беспомощных горожан. Есть вещи, которые следует делать красиво, или не делать вовсе, даже если за красоту приходится платить кровью - своей, или чужой, не суть важно! Пока ты этого не поймешь, можешь считать, что еще и не начинал учиться магии...

- Я не понимаю, - упрямо сказал я. - И не хочу понимать.

- Хочешь, не хочешь, а придется, - хладнокровно заметил Джуффин. - У меня, знаешь ли, уже давным-давно был готов изумительный план развития событий - хорошо продуманный, можно сказать, безупречный. Можешь мне поверить: я располагал более чем достаточным количеством времени на составление этого плана, поскольку еще сто лет назад я уже точно знал, чего жду и к чему готовлюсь. Разумеется, судьба неоднократно вносила в мою работу свои коррективы... Но к тому моменту, когда я нашел крошечный бутон Пустого Сердца среди древних камней под стенами Холоми, мне стало ясно, что мы с судьбой достигли совершенства в искусстве составления стратегических планов, так что менять больше ничего не надо... Кстати, могу по секрету сказать тебе, что истерика леди Меламори и ее поспешный отъезд были частью моего плана... Бедная девочка: боюсь, теперь ей предстоит помучиться от стыда за свое поведение! Если еще увидитесь, можешь ее утешить: объясни ей, что на самом деле она не такая уж трусиха. И, уж тем более, не какая-нибудь "предательница" - в молодости люди любят цеплять на себя всякие глупые ярлыки, а потом сутулиться под их гнетом до глубокой старости... Просто роль, отведенная ей в моем плане развития событий оказалась очень маленькой, и не слишком выигрышной. Не беда: будут в ее жизни и другие спектакли.

- Что ж, - с облегчением вздохнул я, - это куда лучше, чем героическая гибель в финале!

Один из самых тяжелых камней свалился с моего сердца: признаться, наше с Меламори прощание оставило у меня на душе омерзительный осадок, а теперь выяснилось, что автором сценария была не она - что ж, и на том спасибо!

- А вот отъезд из Ехо наших четверых коллег в моем плане не предусмотрен, - завершил Джуффин. - Ты уж извини, что с тобой не посоветовался, - ехидно добавил он.

- И как же должны развиваться события, согласно вашему плану? - устало спросил я, решив не обращать внимание на его ядовитый тон.

- Увидишь, - невозмутимо ответствовал Джуффин. - Не уверен, что тебе понравится, но со временем ты оценишь мои усилия, обещаю!

- Если оно у меня еще будет, это самое время, - равнодушно отозвался я.

- Согласно моему сценарию, ты все-таки должен уцелеть, - лукаво пообещал Джуффин. - Грех это: Вершителями разбрасываться. Вашего брата в этом Мире и так днем с огнем не доищешься!

- Это называется рациональное использование ресурсов, - флегматично заметил я. Признаться, мне и в голову не приходило шутить. Рефлекс сработал - так, что ли?

- Именно! - обрадовался шеф. - И больше не ной, чтобы я кого-то там отпустил, ладно? Все равно уже ничего не изменишь: времени не осталось что-то менять. А последние пару часов в этом прекрасном Мире мне испортишь: можешь поверить, у меня сейчас нервы на взводе и без твоих попыток переписать сценарий!

- Пару часов? - я почувствовал, что злодейка земля твердо вознамерилась уйти из-под моих ног. - Всего-то?

- Ну да, - весело подтвердил Джуффин. - Но тебе не следует слишком волноваться насчет предстоящей битвы с нашими коллегами, - заговорщическим шепотом добавил он. - Они сейчас, конечно, в такой хорошей форме - у меня слов нет! Но я, видишь ли, немного слукавил, когда сказал тебе, что ты - единственный, кому удастся сохранить разум, когда Пустое Сердце раскроет свои лепестки.

Я удивленно уставился на него: что еще за сюрпризы припрятаны в рукаве у этого хитреца? В моем глупом сердце тут же объявилась незваная гостья - юродивая дурочка надежда заглянула ко мне на минутку, чтобы шепнуть: "сейчас он скажет, что в очередной раз разыграл тебя в воспитательных целях, дружелюбно сообщит, что ты опозорился, и все станет на место..." "Ага, размечтался!" - снисходительно буркнуло второе сердце. Оно и не думало вздрагивать от радостных предчувствий, поскольку всегда было куда мудрее, чем моя бедная голова.

- Я тоже буду в полном порядке, - подмигнул мне Джуффин. - Можешь мне поверить: у меня есть, что противопоставить этому грешному цветку. Я пойду к Пустому Сердцу, повинуясь не его зову, а собственному трезвому расчету. Покинуть наш прекрасный Мир, превратившись напоследок в сбрендившего идиота, не способного контролировать собственные действия - это не по мне! Я сделаю свой последний шаг добровольно, ясно осознавая, что и зачем я делаю - в противном случае, все грядущие чудеса не имеют никакого смысла, во всяком случае, для меня... Поэтому тебе не стоит беспокоиться о сражении с нашими коллегами. Я буду рядом и, в случае чего, помогу.

- Если так, то я вообще не понимаю, зачем я вам понадобился, - удивленно сказал я. - Вы спокойно могли отпустить меня куда угодно: вы же справитесь со всеми четверыми одной левой!

- Ну, видишь ли, - задумчиво протянул шеф, - вообще-то, я, конечно, всю жизнь работал без страховки. Но в таком ответственном деле лучше иметь помощника - единственный случай, когда я просто не могу позволить себе никаких неожиданностей... А кроме того - неужели тебе не приходит в голову, что я просто решил сделать тебе подарок, скорее всего незаслуженный, но я, знаешь ли, не люблю мелочиться... Ты станешь свидетелем величайшего из чудес этого Мира - хочешь ты этого, или нет!

- Ну да, только за билет в первый ряд придется заплатить четырьмя головами, - мрачно кивнул я. - Глупыми горячими головами, которые почему-то решили остаться в Ехо и посмотреть, что будет... Или это вы их приворожили?

- Не сгущай краски, - беззаботно отмахнулся Джуффин. - Ребят приворожил не я, а возможность хоть немного приобщиться к тайне Пустого Сердца. Они куда мудрее тебя, сэр Вершитель, и отлично понимают, что в этом Мире является сокровищем, а что - карнавальная мишура, которую можно сжечь в саду, если она начинает путаться под ногами... И потом, никто не заставляет тебя их убивать. Правая перчатка сэра Шурфа в твоем полном распоряжении - чего же тебе еще? Чем ты недоволен, сэр зануда?

- Не знаю, - тихо сказал я. - Просто все как-то не так, как надо...

- А как надо? - ехидно обрадовался Джуффин. - Ты знаешь? Давай, рассказывай!

- Не знаю, - честно ответил я. - Но не так. Как-то иначе... Впрочем, уже все равно ничего не изменишь, да? И знаете, что хуже всего? Я вам больше не верю. Совсем.

- Что ж, значит ты стал немного умнее, только и всего, - усмехнулся Джуффин. - Верить вообще никому нельзя - неужели я никогда тебе этого не говорил? А уж верить мне... Выразить не могу, насколько это глупо!

- Да, - равнодушно согласился я. - Можете поставить мне двойку. Дневника у меня, правда, нет... ничего, можете на лбу нарисовать, кровью нерожденного младенца - так даже эффектнее.

- Иди проветрись, сэр Макс, - добродушно сказал Джуффин. - Прогуляйся, или перекуси - когда еще доведется! На трактиры, правда, рассчитывать больше не приходится, но ведь Щель между Мирами никуда от тебя не делась... А то шутки у тебя получаются натужные. И несмешные - куда хуже, чем обычно, хотя ты и в лучшие времена не был таким великим остроумцем, как тебе самому почему-то казалось - уж прости меня за откровенность... Все равно мне нужно закончить пару дел, а ты меня отвлекаешь. А через час я буду в твоем полном распоряжении - до самого конца!

Он звонко рассмеялся, явно наслаждаясь тягостным впечатлением, которое произвела на меня его формулировка: "до самого конца". Оно и к лучшему: я наконец-то понял, что уход Джуффина в какую-то совершенно абстрактную для меня неизвестность принесет мне неописуемое облегчение. Сэр Джуффин Халли, человек, который долгое время был центром моей маленькой личной Вселенной, мой добрый друг и эксцентричный учитель, веселый товарищ по самым невообразимым переделкам и заботливый опекун, спасавший мне жизнь столько раз, что я уже давно перестал понимать, кому из нас она теперь принадлежит - одним словом, господь бог и добрый дядюшка в одном лице, исчез еще несколько дней назад, и я не сомневался, что возвращаться он не собирается...

Как бы то ни было, а я послушно поднялся и покинул его кабинет. Вернулся в Зал Общей Работы, уселся на подоконник и попытался собраться с мыслями. Ни есть, ни, тем более, гулять по опустевшим улицам города, который еще недавно казался мне лучшим местом во Вселенной, мне не хотелось. Думать о том, как я буду жить потом, когда вся эта дрянная история с Пустым Сердцем так или иначе завершится, мне тоже не хотелось - чего уж там, меня попросту тошнило от необходимости жить дальше! Впрочем, от мыслей о смерти меня тошнило еще больше: болезненные спазмы скрутили мой живот, стоило только повторить про себя любимую фразу наших давних арварохских приятелей, что, дескать, "легче умереть"...

А через несколько секунд в комнату вошел Мелифаро: бледный, осунувшийся и явно окончательно утративший очаровательную привычку улыбаться, не дожидаясь особого повода. Я чуть не бросился ему на шею: именно он мне и требовался, по крайней мере, для начала.

- Почему ты еще никуда не уехал? - спросил я, вглядываясь в его безучастное лицо. - Времени уже, наверное, почти не осталось, но еще можно успеть...

- Успеть - что? - холодно спросил он. - Уйти с твоей дороги, сэр Вершитель?

- Что ты мелешь?! - оторопел я. - С какой "моей дороги"?

- Макс, мы уже все знаем про Пустое Сердце, - тихо сказал Нумминорих. Я и не заметил, когда он появился в дверном проеме. - Сэр Манга нам объяснил.

- Что он вам объяснил? - упавшим голосом спросил я.

- А как ты думаешь? - мрачно спросил Мелифаро. - Между прочим, мой отец когда-то был не последним человеком в Ордене Потаенной Травы - прежде, чем стать путешественником. Ты не знал, или просто забыл? Или ты не в курсе, что члены этого Ордена очень любили раскапывать всякие зловещие тайны древности? Так что Манга отлично знает, что такое Пустое Сердце. И, в отличие от тебя, охотно делится своими знаниями со всеми желающими... Правда, сам-то он схватил в охапку матушку и моего старшего братца Бахбу и уехал в Ландаланд, как только узнал, что цветок вот-вот расцветет. Но это уже его личное дело...

Я открыл было рот, чтобы вывалить на их несчастные сумасшедшие головы кучу разумных аргументов, но Мелифаро пресек мои попытки объясниться.

- Не надо ничего объяснять, Макс, - он говорил мягко и как-то безучастно - таким неестественным тоном обычно разговаривают с докучливыми чужими детьми. - Так уж вышло, что нам предстоит сражаться друг с другом за право прикоснуться к величайшему из чудес Вселенной. Я уже понял, что ты этого не хочешь. Можешь поверить, мы с Нумминорихом тоже. Но тут уж ничего не попишешь: таковы правила игры. А от своего шанса я не откажусь, как бы мал он ни был.

- Но... - начал было я, но на сей раз меня перебил Нумминорих.

- Макс, я знаю, что ты хочешь как лучше. Ты всегда хочешь как лучше, - мягко сказал он. - Но лучше не будет. От твоих слов ничего не изменится, только грустно станет. Не будем портить пустыми спорами свои последние часы в этом прекрасном Мире, ладно?

- О'кей, - вздохнул я. - Больше никаких разговоров.

Я уже и сам понял, что дискуссия мне не поможет, да и времени не было на эту самую дискуссию. Оставался один выход: действовать, а там - по обстоятельствам! Обдумывать свои поступки тоже было некогда, поэтому я сделал самое простое, что мне пришло в голову: быстро провел левой рукой вдоль тела Мелифаро. Как и следовало ожидать, его мгновенно уменьшившееся тело тут же спряталось между большим и указательным пальцами моей безотказной конечности. Я с облегчением перевел дух: Нумминорих не казался мне серьезным противником, я был почти уверен, что уж его-то, в случае чего, и за шиворот уволоку - куда угодно, хоть в другой Мир! Поэтому когда парень попросту исчез, не сходя с места, у меня рот распахнулся от изумления. Нумминорих явно ушел Темным Путем - грандиозное достижение для новичка! "И когда это он успел стать таким крутым? - изумленно подумал я. - Неужели Джуффин научил - в связи с грядущими событиями? Вообще-то, с него станется: еще неизвестно, кого из нас этот хитрец на самом деле собирается приносить в жертву!"

Мои размышления были прерваны самым неприятным образом: ошеломляющая жгучая боль в левой руке пронзила меня насквозь. Если бы этот кошмар продолжался немного дольше, он вполне мог бы свести меня с ума, но кисть судорожно дернулась, большой палец, который был прижат к ладони, самовольно покинул свой пост, и Мелифаро с кошачьей грацией приземлился на все четыре конечности. Я еще не успел сообразить, что происходит, а он уже выпрямился и укоризненно посмотрел на меня.

- Макс, я же сказал тебе: ничего не надо. Не дергайся, ладно? В следующий раз просто останешься без руки. У меня и сейчас было искушение, но... Мы с тобой слишком долго были друзьями. К тому же, я обязан тебе жизнью, а такие вещи всегда имели для меня большое значение, к сожалению. - Он говорил тихим бесцветным голосом, как начинающий актер любительского театра при первой читке новой пьесы. Его монолог звучал настолько фальшиво, что мне стало тошно: тот сэр Мелифаро, которого я знал все эти годы, просто не мог говорить таким неестественным тоном. Он должен был ругаться, как неотесанный лесной разбойник, или обрушивать на мою бедную голову град язвительных насмешек, или деловито объяснить мне, что к чему, опрокинув меня на лопатки своей безупречной логикой самого прагматического и деловитого парня в Тайном Сыске - в зависимости от настроения. Черт, я бы предпочел, чтобы он просто дал мне по морде: по крайней мере, такой поступок стал бы свидетельством его вменяемости! Но он и не думал драться. Смотрел куда-то мимо меня внезапно потускневшими темными глазами и явно с нетерпением ждал, когда я уберусь куда-нибудь подальше - все равно, куда - лишь бы с глаз долой.

Я отвернулся и молча вышел из Зала Общей Работы. Это было сокрушительное поражение. Мне следовало постараться смириться с судьбой - хотя бы для того, чтобы не сойти с ума прямо сейчас, а продержаться еще пару часов, но способность призывать на помощь смирение никогда не была моим сильным местом. Поэтому оставался только один выход: не думать. Вообще. Ни о чем. Отменить мысли, выключить их таинственный источник - и дело с концом. Самое удивительное, что мне это как-то удалось. Я вышел из Управления и зашагал вверх по улице Медных Горшков, почти не осознавая, где я нахожусь и что делаю, а просто трудолюбиво передвигая ноги: левой, правой, левой, правой... Ритм ходьбы успокаивал и даже завораживал, почти как ритм шаманского бубна.

страница сгорела

Решение пришло само собой - я даже не пытался его найти, просто шел и шел куда-то по пустынному городу, то и дело вздрагивая от холода - и не свежий весенний ветер с Хурона, конечно, был тому виной. Этот холод рождался в моей собственной груди - кажется, даже сердце уже побелело от инея, и это, скорее, было к лучшему. Своего рода местный наркоз, этакая новокаиновая блокада - чем не средство от болевого шока? Убаюканный этим благословенным холодом и ритмичным перестуком собственных подошв, я мог бы бесцельно бродить по Ехо, дивному городу из моих почти забытых, но странным образом оживших снов, до тех пор, пока тяжелая рука сэра Джуффина не ляжет на мое плечо, или его голос в моем угасающем сознании не скажет: "пора". Но решение все-таки пришло. Я совершенно точно знал, что оно не родилось в моем оцепеневшем рассудке, а появилось откуда-то извне, оттуда, где меня не было, и быть не могло, и тихо коснулось моего пылающего лба.

"Темная Сторона" - всего два слова, но этого было вполне достаточно. Довольствуются же водители парой-тройкой геометрических фигур, нарисованных на блестящей поверхности дорожного знака, когда хотят определить свой дальнейший маршрут. "Темная Сторона - да, это, пожалуй, выход, - изумленно подумал я. - Какой-никакой, но лучше, чем ничего..."

Уверенность Джуффина в своих силах - черт, этот иезуит даже отпустил меня погулять: дескать, никуда ты теперь не денешься, дружок! - сокрушительная и обидная неудача, которую я потерпел при первой же попытке эвакуировать Мелифаро и Нумминориха в безопасное место - все это парализовало мою волю, так что я отказался от борьбы, решил: "пусть все идет как идет". Другого выхода, вроде бы, все равно не было. Удрать? Но я мог не сомневаться, что сэр Джуффин Халли глазом не моргнув достанет меня - хоть в Кумоне, хоть на Арварохе, хоть в ином Мире - какая ему разница, он всегда с удовольствием охотился в любых угодьях. Джуффин был на добрых семьсот лет старше и большую часть своей жизни угрохал исключительно на занятия магией, его опыт и могущество были отличной гарантией моего грядущего поражения. Моя партия заранее могла считаться проигранной: посадите начинающего шахматиста за одну доску с чемпионом мира, и посмотрите, что будет... И все-таки я вдруг понял, что один шанс у меня имеется: совсем ничтожный, но лучше чем ничего! Темная Сторона, где мое могущество не поддается никакому описанию, где каждое мое слово немедленно приводилось в исполнение, что бы я ни вякнул: достаточно сказать - и все, сделано[6]!

Все это хорошо, но на Темную Сторону еще надо было попасть. До сих пор я ни разу не ходил туда без Стража, но сейчас об этом и мечтать не приходилось: старый добрый сэр Мелифаро закончился вместе с моей (столь же старой и доброй) изумительной жизнью, уступив место странному, непредсказуемому незнакомцу. Теперь он всерьез собирался сражаться со мной за право обладания каким-то дрянным цветком, который оказался сильнее моей бесконечной любви к этому Миру... Но рискнуть все-таки стоило - ха, почему бы и нет, можно подумать, мне еще оставалось что терять! Прежде мы часто уходили на Темную Сторону из подземелья под Домом у Моста. Вообще-то, это совсем не обязательно, но мои старшие коллеги неоднократно твердили, что этот путь - самый короткий и легкий, вполне доступный даже новичку. Я был не таким уж новичком, но до сих пор мне никогда не доводилось предпринимать подобное путешествие в полном одиночестве. Все что мне оставалось - это спуститься на несколько сотен ступенек вниз и попробовать проделать сей трюк самостоятельно.

Как только решение было принято, в дело тут же вмешался мой инстинкт самосохранения. Доберусь я до Темной Стороны, или нет, это еще вопрос. И ни в коем случае не следовало забывать, что мне предстоит иметь дело с сэром Джуффином Халли - человеком, который обладал более чем сволочной способностью читать в моем сердце. Он всегда видел меня как на ладони, следовательно...

Я откуда-то знал, что следует делать. Фокус был не из легких, но когда тебя загоняют в угол, тут же обнаруживаешь, что можешь горы свернуть... Мне удалось разыграть великолепное раздвоение личности: "Я гуляю, гуляю, гуляю, - думал я, вернее, не просто думал, а отчетливо проговаривал про себя, не размыкая губ, - я гуляю, гуляю... Какие пустые улицы, черт бы их побрал, вообще-то я люблю пустые улицы, но сейчас - ненавижу, и все-таки я гуляю, гуляю, гуляю, наверное, в последний раз, дырку в небе над этим грешным цветком, которому так некстати приспичило вылупиться на свет..." Потом я решил, что такой монотонный внутренний монолог звучит чересчур фальшиво, и начал разнообразить его художественными описаниями этих долбаных улиц. Получалось очень даже ничего: хвала Магистрам, я изучил Старый Город лучше, чем черточки на своих ладонях, поэтому мне не составляло труда рисовать перед своим внутренним взором разноцветные фасады невысоких просторных домов с остроконечными крышами, мелкие камешки мозаичных мостовых, пестрые вывески над многочисленными трактирами, магазинчиками и лавками мастеровых и великое множество других незначительных, но очаровательных деталей, давным-давно пленивших мое глупое сердце, и описывать, описывать, описывать это неброское уютное великолепие, не умолкая ни на секунду...

А мои мудрые ноги в это время несли меня к Дому у Моста. Я здорово надеялся, что мне удалось провести шефа, потому что если не удалось... Ох, я предпочитал не задумываться о возможных последствиях! Удача пока не оставляла меня: в коридоре Управления было пусто. Я бегом бросился вниз, туда, где начиналась узкая лестница, крутые ступеньки которой устремлялись под землю. Мое наспех сфабрикованное альтер-эго тем временем предавалось ностальгической экскурсии у стен Мохнатого Дома. К этому моменту я достиг выдающихся успехов: мой бывший "царский дворец" был куда более реален, чем самый достоверный из миражей, даже ноздри трепетали от нежного терпкого запаха обвивших его вечнозеленых растений - казалось, что еще немного, и я смогу прикоснуться к их мягким, как у лиственницы, иголочкам... Черт, но я действительно к ним прикоснулся!

"Ты переиграл, дружище! Опять перегнул палку, как всегда", - угрюмо сказал я сам себе, обнаружив, что больше не спускаюсь вниз по каменным ступенькам, истертых многими поколениями могущественных угуландских чародеев, а стою перед входом в Мохнатый Дом и растерянно поглаживаю оккупировавшую его стены бархатистую зелень, влажную после недавнего дождя. Наверное, это было очередное великое достижение на поприще магического искусства, но в гробу я видел свои драгоценные "достижения"! Сейчас мне требовалось совсем другое: оказаться на Темной Стороне, и чем скорее, тем лучше.

- Подожди, - вслух сказал я себе, - не дергайся, дорогуша. Возможно, это выход...

Досадно, конечно, что мое плохо поддающееся контролю могущество унесло меня из подземелий Управления, но мне вовремя пришло в голову, что сам по себе способ - очень даже ничего. Если я сосредоточусь и представлю себе свою прогулку по Темной Стороне столь же достоверно и детально, как только что рисовал перед своим внутренним взором Мохнатый Дом, результат вполне может оказаться удовлетворительным. Чем черт не шутит: вдруг я действительно окажусь на Темной Стороне Ехо, без предварительной беготни по крутым лестницам и бесконечным подземным лабиринтам Дома у Моста! Во всяком случае, стоило попробовать немедленно: я уже и так потерял слишком много времени.

Мне требовалось не так уж много: темнота и возможность идти вперед, не глядя под ноги - вообще-то, даже эти условия не были непременными, но так уж я привык. "Просто закрою глаза, - подумал я, - и пойду по проезжей части, благо столкновение с чужим амобилером мне не грозит..." Перспектива потерять ориентацию и вмазаться лбом в дерево, или стену близлежащего дома меня не пугала: тоже мне горе! Ну стукнусь, ну и что? Значит, потру ушибленное место и начну сначала - а что еще прикажете делать?!

Отчаяние и страх, как ни удивительно, обострили мою способность концентрироваться на цветных картинках, нарисованных моим собственным воображением в темноте под закрытыми веками. Я медленно брел по мостовой, инстинктивно раскинув в стороны руки, чтобы смягчить возможный удар, и представлял себе, как опустевшие улицы Старого Города укутываются мерцающим туманом, превращаясь в волнующий зыбкий пейзаж Темной Стороны. Я сосредоточенно призывал к себе тусклое теплое сияние, исходящее от разноцветных камешков тамошних мостовых и островерхих крыш, серебристые потоки неторопливого ветра и смутное бормотание перламутровых деревьев. На сей раз все случилось очень быстро: сделав всего пару дюжин шагов, я был вынужден остановиться, задохнувшись от сокрушительно сильного ощущения, сладкого и ужасающего одновременно. Меня словно захлестнула мощная волна, описать природу которой я не берусь. Могу сказать только, что ее прикосновение было чем-то сродни встряске, которую переживает человек, на своей шкуре узнавший неумолимую силу электрического заряда, но в моем случае вибрация, сотрясавшая тело, была нежной и осторожной. У нее не было намерения отнимать мою жизнь - скорее уж приветливо поздороваться. От неожиданности я открыл глаза и обнаружил, что все уже случилось: я был на Темной Стороне Ехо.

- Так быстро! - изумленно сказал я вслух. - Вот здорово!

Я так обрадовался успешному исходу эвакуации своего драгоценного тела за пределы внезапно взбунтовавшейся реальности, что на время забыл о том, что настоящая битва еще и не начиналась. С минуты на минуту мне наверняка следовало ждать в гости грозного и, увы, куда более проницательного, чем мне бы хотелось, сэра Джуффина Халли, который, вне всякого сомнения, не даст мне просто так выйти из игры. Но в тот миг я и думать не мог о каких-то там дурацких битвах со своим спятившим шефом. Меня окружало сияющее великолепие Темной Стороны, загадочного места, которое - сейчас я знал это без тени сомнения - было моим настоящим домом, моей родиной, какой бы ужасающий смысл не скрывался за этим банальным определением...

Некоторое время я просто бродил по странным, ускользающим из сознания при любой попытке создать их словесное описание, улицам Темной Стороны Ехо. С благодарной улыбкой я вдыхал удивительно свежий, густой как туман и прохладный как милосердная рука целителя, воздух и всем телом дрожал от наслаждения - когда знаешь, что каждый твой вдох действительно может стать последним, даже самые обыденные ощущения воспринимаются с ошеломляющей остротой, а уж ощущения человека, прогуливающегося по Темной Стороне, обыденными никак не назовешь - даже при куда менее драматических обстоятельствах!

Разумеется, это не могло продолжаться вечно. Время текло и здесь, медленно, но неумолимо, и мне не удалось ни вырваться из его потока, ни даже нырнуть поглубже. Поэтому в какой-то момент поток времени вынес меня на своего рода побережье - туда, где свершаются события... впрочем, на этом "побережье", именуемом "Здесь-И-Сейчас", события не просто свершаются, они имеют значение, и от этого никуда не денешься...

- Сэр Макс, ты что, решил немного поиграть в прятки? - насмешливый голос Джуффина звучал не в моем сознании, так что на Безмолвную речь это совершенно не походило. В то же время, это не было похоже и на обычную беседу. Создавалось впечатление, что голос моего всемогущего шефа каким-то образом звучал отовсюду: из плотно запертых окон утопающих в сияющем полумраке домов, с верхушек деревьев и даже сверху, с упоительно лилового неба Темной Стороны - надо признать, этот слаженный хор звучал более чем зловеще. Мой шеф всегда был признанным мастером спецэффектов, а уж после подробного знакомства с достижениями кинематографа он довел это искусство до совершенства.

- Что ж, очень мило и вполне в твоем духе, - беззаботно заметил Джуффин. Сделал эффектную паузу и мягко добавил: - Только немного несвоевременно, ты не находишь? Ты бы лучше вернулся в Дом у Моста: веселье вот-вот начнется... Неужели ты всерьез вознамерился отсидеться на Темной Стороне?

- Ага, - угрюмо откликнулся я. - Именно "вознамерился" - такое удачное слово!

- Ну, извини, что приходится вносить коррективы в твои трогательные планы, дружок, - создавалось впечатление, что мой шеф пребывает в столь лучезарном настроении, что испортить его совершенно невозможно. - Но сейчас ты мне нужен именно в Ехо, а не где-нибудь еще, в том числе и не на Темной Стороне. Возвращайся, Макс. Ты же не любишь принуждение, верно? Хороши мы оба будем, если мне придется тащить тебя за шиворот, а ты станешь пронзительно визжать, да еще и вырываться...

Я криво улыбнулся, невольно представив себе сие дурацкое зрелище. И тут же подумал, что это наверное самая последняя из многочисленных улыбок, родившихся на моих губах по милости сэра Джуффина Халли. Хоть траурный марш по этому поводу заказывай!

- Вы же сами знаете, что по своей воле я не вернусь, - сказал я, внутренне содрогаясь от ужаса: как ни крути, а до сих пор мне еще никогда не доводилось ссориться с Джуффином. Видит бог, я бы предпочел прожить жизнь, так и не обогатившись ценным опытом в этой области. Но меня никто не спрашивал, к сожалению...

Я остановился, почувствовав, что силы оставляют меня, и прислонился спиной к причудливому стволу одного из деревьев, сияющему тусклым, но теплым оранжевым светом, как оживший янтарь. Удивительное дело: я сразу почувствовал себя лучше: и ноги больше не подкашивались, и колени не дрожали. Я почти успокоился и с благодарностью понял, что обязан своим исцелением дереву: оно заботливо поделилось со мной своей странной силой, так что теперь я мог позволить себе роскошь оставаться упрямым и равнодушным - до самого конца, каким бы он ни был, этот самый конец!

страница сгорела

- Ну, если тебе непременно приспичило подраться... Что ж, я к твоим услугам, - голос Джуффина звучал холодно и бесстрастно. - Зря ты это затеял, Макс, - добавил он. - Ты, конечно, многому успел научиться за последние годы, но я тебе пока не по зубам, бедняга!

Я и сам знал, что он мне не по зубам - еще бы! - но сейчас мне было плевать. Я уже смирился с тем фактом, что сегодня мне наверняка придется умереть, и решил: пусть уж это произойдет здесь, на Темной Стороне, где мои желания всегда были законом и исполнялись с пугающей легкостью. Кто знает, может быть в самое последнее мгновение я успею пожелать для себя какой-нибудь иной участи, и моя смерть останется ни с чем - уже в который раз...

- Что ж, если хотите драться, значит придется драться - куда ж я от вас денусь? - упрямо буркнул я.

Признаться, мне еще ужасно хотелось спросить Джуффина: почему бы ему просто не оставить меня в покое? С ребятами он и без моей "неоценимой" помощи справится, это было ясно с самого начала, и вообще все его объяснения насчет того, на кой черт ему приспичило обеспечить мое участие в грядущей идиотской битве за не менее идиотский цветок, выглядели мягко говоря неубедительно... Но я не стал спрашивать: захочет - сам скажет, а не захочет - выдумает какую-нибудь очередную чушь - что я его не знаю?!

- А кто тебе сказал, что мы будем именно драться? - насмешливо спросил Джуффин.

Теперь его голос звучал иначе, чем прежде - не отовсюду, а из-за моей спины. Я обернулся и помертвел: он действительно стоял в нескольких шагах от меня. С того момента, когда я покинул его кабинет, Джуффин стал еще моложе, теперь его и узнать-то было почти невозможно. Согласно системе представлений моей "исторической родины", человеку, который с насмешливой улыбкой взирал на мою перекосившуюся от ужаса рожу, можно было дать никак не больше тридцати пяти - сорока лет, скорее уж меньше. Теперь он казался почти моим ровесником. Только глаза остались прежними: очень светлые, как пасмурное небо над Ехо, пронзительные, безжалостные и холодные, как кусочки льда, извлеченные из самого сердца огромного айсберга. Если бы не они, я вообще мог бы не узнать своего бывшего шефа. Господин Почтеннейший Начальник окончательно уступил место Кеттарийскому Охотнику по прозвищу Чиффа, и сейчас я очень хорошо понимал, почему его имя заставляло леденеть бесстрашные сердца Великих Магистров ушедшей эпохи. Существо, спокойно и отстраненно взирающее на мир из этих сияющих светлых глаз, было способно на все, просто потому, что существовало в какой-то иной системе координат: в нем не было ничего человеческого, и в первую очередь - человеческих слабостей. С ним было невозможно договориться. Во всяком случае, я сразу понял, что и пробовать не стоит.

- Драка предполагает активное участие обеих заинтересованных сторон, дружок, - назидательно сказал он. Еще и подмигнул мне с видом заговорщика, будто намекая, что на самом деле мы оба играем в одну и ту же игру, возможно, довольно опасную, но очень веселую. - А в нашем случае активность буду проявлять только я, бедный, бедный сэр Макс!

- Стой на месте и не двигайся! - выпалил я, поскольку наконец-то вспомнил, что здесь, на Темной Стороне, каждое мое слово - закон, против которого не попрешь.

Но Джуффин демонстративно переменил позу: сделал неторопливый шаг вперед, скрестил руки на груди и укоризненно покачал головой.

- Мои соболезнования, - снисходительно сказал он. - Ты у нас, конечно, Вершитель, а это - усраться как круто, но... Видишь ли, мальчик, тебе действительно крупно не повезло. Я - тот самый единственный и неповторимый человек, которому ты не можешь причинить никакого вреда. А уж навязать свою волю - тем более. Поэтому не дергайся. Если будешь вести себя прилично, я могу рассказать тебе, почему так происходит. Тебе же интересно, правда?

Я молча покачал головой. Мне действительно было абсолютно неинтересно. Более того, я был твердо намерен заткнуть уши, если он все-таки пустится в объяснения. Я понятия не имел, о чем он собирается говорить, но мое мудрое второе сердце знало без тени сомнения, что некая тайна, которую хранит Джуффин, должна оставаться тайной, любой ценой, во что бы то ни стало, потому что прикосновение к ней сулило безумие - целую вечность безумия...

Тупая ноющая боль в груди показалась мне чуть ли не благословением: мой защитник, меч Короля Менина наконец-то понял, что его "клиента" всерьез обижают и решил вмешаться - лучше поздно, чем никогда! Я опустил глаза и увидел, что меч стал видимым и осязаемым - теперь он нелепо торчал из моего тела, словно я был участником массовки какого-нибудь фильма о средневековых войнах, ненадолго отлучившимся на перекур вместе с прилаженным "реквизитом". Неистребимая дурочка надежда возрадовалась и яростно засучила ножками, призывая меня к немедленным действиям. Не раздумывая, я взялся за рукоятку меча. Не знаю уж, что именно я собирался с ним делать, возможно я искренне полагал, что могу просто прирезать своего внезапно помолодевшего шефа, и уйти восвояси, предварительно как следует взрыднув над его хладным трупом. Но меч меня подвел - черт, это было самое настоящее предательство! Стоило мне прикоснуться к его рукояти, как мое волшебное оружие начало таять - очень быстро, как кубики льда, брошенные в горячий чай. Вязкая жидкость, прикосновение которой заставило меня содрогнуться от отвращения, и судорожно отдернуть руки, текла по моей Мантии Смерти, оставляя на черно-золотой материи неопрятные клейкие пятна, словно я облился сладким сиропом.

- Короля Менина никогда не было, Макс, - все так же хладнокровно и насмешливо сообщил мне Джуффин. - Это просто миф, одна из многих занимательных сказок, которыми я морочил тебе голову, ты уж извини! И вообще, пойдем отсюда. У нас осталось очень мало времени, а поскольку сегодня мы пришли без Стража, нам предстоит совершить довольно долгую прогулку, чтобы отсюда выбраться.

Он положил мне на плечо тяжелую горячую руку - это был снисходительный, почти ласковый, и в то же время, не допускающий никаких возражений жест, и неторопливо зашагал по сияющим камешкам призрачной улицы. Я покорно последовал за ним: его прикосновение парализовало мою волю, я почувствовал себя совсем слабым, сбитым с толку и слишком усталым, чтобы сопротивляться. Подчиниться было проще - это было похоже на потребность заснуть после нескольких суток принудительного бодрствования, когда от тебя не остается ничего, кроме одного-единственного всепоглощающего страстного желания закрыть глаза и раствориться в блаженной тишине.

- А теперь послушай, что я тебе скажу, - мягким, вкрадчивым, но не допускающим возражений тоном говорил Джуффин. - Наверное, тебе следовало узнать все несколько раньше: тогда ты не стал бы тратить силы на всю эту суету. Вообще-то, я отлично понимаю твое страстное желание во что бы то ни стало повернуть все по-своему. Я и сам такой. Но на этот раз тебе не повезло. Ты нарвался на единственного человека, с которым ничего не можешь поделать. Ничего страшного: скоро я уйду навсегда, и больше никто не будет мешать тебе пинать непокорную реальность своими сапогами. Но еще пару часов тебе придется потерпеть... - он внимательно вгляделся в мое лицо и укоризненно покачал головой: - Ну нельзя же так падать духом! Куда подевался старый добрый сэр Макс, любопытный, как целая дюжина горных лисят? Неужели ты действительно не хочешь спросить меня о самом главном? Вижу, что не хочешь! Тем не менее, тебе придется меня выслушать. Дело в том, что ты - плод моего воображения, сэр Вершитель. Я выдумал тебя, мальчик, и должен признать: ты - лучшее из чудес, которые мне удавалось совершить. Венец моих усилий. Ты настолько хорошо получился, что и сам без тени сомнения веришь в собственное существование...

Впервые в жизни я был готов потерять сознание от обыкновенных слов. Конечно, в юности мне не раз случалось неадекватно реагировать на человеческую речь, забывая, что слова - это всего лишь звуковые волны, сотрясающие воздух в соответствии с волей обладателя пары легких, языка, неба, альвеол и прочих инструментов, необходимых для воспроизводства человеческой речи. Но сейчас я действительно был на грани обморока. В глазах потемнело, по опустевшей голове в панике носились последние обрывки беспомощных мыслей, собственное тело казалось мне чужим. Словно со стороны я наблюдал его неуклюжие движения и с холодным любопытством ожидал того момента, когда оно все-таки грохнется на землю и избавит меня от обременительной необходимости заниматься его проблемами. Ужас состоял в том, что слова Джуффина разбудили во мне некие смутные, не поддающиеся формулировке воспоминания, о существовании которых я подозревал всю жизнь - и сознательно держал их под семью замками, понимая, что малейший намек на знание такого рода способен раз и навсегда свести меня с ума.

- Только не корчи из себя впечатлительную барышню, - с досадой поморщился Джуффин. - Никакой ты не впечатлительный, сэр Макс, просто вбил себе в голову, что интеллигентный человек обязан быть впечатлительным, чувствительным, и все такое прочее... Последствия дурацкого воспитания, полученного тобой в нелепейшем их Миров, куда мне пришлось тебя поместить. Я подозревал, что длительное пребывание там тебя испортит, но, ты уж прости меня, бедняга: это был единственный выход. Я обшарил всю Вселенную в поисках такого места, где ты мог бы прожить пару дюжин лет, даже не подозревая о собственном могуществе, и в то же время не растерять его безвозвратно. Это было необходимо, поскольку... Ну, не мне тебе объяснять, что после того, как картина написана, требуется выждать некоторое время, чтобы краски просохли, и только потом можно прикасаться к ней руками. Ты же в свое время немного занимался живописью, я ничего не перепутал? - Я все еще упрямо молчал, поэтому Джуффин нетерпеливо отмахнулся: - Ладно, ладно, и сам знаю, что не перепутал: уж что-что, а твою драгоценную биографию я наизусть помню, лучше, чем свою собственную... И кстати, ты не в обморок должен падать, а сказать мне спасибо. Ты должен быть благодарен мне куда больше, чем дети своим родителям, поскольку мой способ увеличивать численность населения отнимает кучу времени и сил... и можешь мне поверить, не приносит никакого физического удовольствия! - ядовито заключил он.

- И на кой вам это понадобилось? - наконец спросил я. Удивительное дело: мой голос звучал холодно и равнодушно, словно мы обсуждали какой-нибудь очередной кинофильм из моей коллекции, а не мою собственную судьбу. - По-моему, людей и без того несколько больше чем надо, - язвительно добавил я. - Зачем было тратить столько усилий, чтобы создать еще одного?

- Что касается количества людей, ты совершенно прав, - с энтузиазмом закивал Джуффин. - А вот их качество меня редко устраивало. Можно сказать, почти никогда! Из всех человеческих существ, которые встречались на моем пути, разве что Лойсо вызывал некоторое уважение, но этот великолепный экземпляр, к сожалению, мне удалось уничтожить[7]... Поэтому пришлось самому взяться за дело. Насколько мне известно, до сих пор еще никому не удавалось создать полноценного человека, обладающего не только разумом, но и некоей не поддающейся определению субстанцией, которую твои бывшие соотечественники именуют "душой" - уж прости мне столь наивное определение, но другого термина, который был бы тебе понятен, не существует... Более того, мне удалось создать не обычного человека, а Вершителя - куда более могущественного, чем Вершители, рожденные обычным образом. Как ты думаешь, почему ты столь легко всему обучаешься? Почему ты так бесстыдно удачлив? Почему выходишь целым и невредимым из любой переделки? Почему второе сердце так быстро прижилось в твоей груди, да и эта ржавая железка, которую ты со столь трогательной доверчивостью принял за меч Короля Менина, не доставила тебе особы неудобств? Можешь мне поверить, сэр Макс: если бы ты был, так сказать, "настоящим", "живым" человеком, тебе пришлось бы здорово попотеть прежде, чем ты освоил бы самое простенькое из подвластных тебе чудес. Впрочем, ты бы попросту не смог дожить до сегодняшнего дня: при твоем легкомыслии и полном отсутствии внутренней дисциплины у тебя не было бы никаких шансов... Так что радуйся, радуйся, а не скрипи зубами, как ограбленный пиратами купец. Я выдумал тебя, и это - твоя величайшая удача! Пока у твоего могущества есть один-единственный изъян: ты становишься совершенно беспомощным, когда имеешь дело со мной, и это естественно. Но после того, как я закрою за собой дверь, ведущую в вечность, ты будешь абсолютно свободен от этого досадного ограничения. Всего-то и осталось - потерпеть пару часов... и заплатить за входной билет в настоящую жизнь.

- Что вы подразумеваете под платой за входной билет? - настороженно спросил я.

- Экий ты все-таки непонятливый! - усмехнулся Джуффин. - Впрочем, это не удивительно: не хочешь понимать, поэтому и не понимаешь... Тебе придется заплатить своими привязанностями, дружок. Маленькими, дурацкими, можно сказать, младенческими привязанностями. Как ты думаешь, почему я постарался организовать для тебя небольшое сражение с коллегами? Уж по крайней мере, не потому, что мне приспичило убить их, да еще и твоими руками... Честно говоря, мне плевать: останутся ли в живых эти сопляки Мелифаро, Нумминорих и Луукфи и наш штатный пожилой индюк, достопочтенный сэр Кофа! Дело не в них, а в тебе. До сих пор ты мертвой хваткой цеплялся за каждого человека, который давал понять, что испытывает к тебе хотя бы минимальную симпатию. Глупо, сэр Макс! Пора смириться с очевидным: тебе никто не нужен. Да и ты никому не нужен, если быть честным до конца. У тебя нет ничего общего с этими людьми, кроме твоего нелепого желания видеть вокруг себя улыбающиеся знакомые лица... Одно из двух: либо ты поймешь это сегодня и сметешь их со своего пути, либо не поймешь и погибнешь. Разумеется, я мог бы немного бережнее относиться к результату собственного труда: обернуть тебя в вату и спрятать в сейф для пущей сохранности, но я, знаешь ли, всегда стремился к совершенству. Все, или ничего - вот мой девиз! Если ты не сможешь переступить через такую мелочь, как личная привязанность к людям, которые иногда составляли тебе компанию за кружечкой камры, можешь пропадать: туда тебе и дорога! Впрочем, я уверен, что ты справишься. У тебя в груди бьются два замечательных сердца, одно другого каменнее, просто они несколько размягчились под влиянием дурного воспитания...

- Мерзость какая! - искренне сказал я.

- Что именно? - обрадовался Джуффин.

- Все, - равнодушно ответил я. - Вы, Джуффин - на редкость мерзкий тип, и занимались вы всю жизнь исключительно мерзостями, и в итоге у вас получилась отменная мерзость, венец вашей омерзительной деятельности - то есть я. Учтите: еще немного, и меня стошнит. Прямо на ваше лоохи. И в таком виде вы будете вынуждены предстать перед Пустым Сердцем - правда здорово? Угостите его своей кровью пополам с моей блевотиной. Надеюсь, это дивное растеньице будет в полном восторге!

- Когда я создавал тебя - а на это ушло несколько лет, потому что мне пришлось сплетать твое бренное тело из невесомых паутинок сновидения - я был слишком увлечен собственным образом, - задумчиво протянул Джуффин. Он выглядел вполне довольным, кажется мой гневный монолог не произвел на него должного впечатления. - Ты бы удивился, если бы узнал, насколько ты похож на меня самого - каким я был в юности. Такой же непримиримый молодой человек... и ужасающе серьезный, невзирая на твою дурацкую манеру шутить по любому поводу. Ну вот с чего ты взял, что многократное повторение слова "мерзость" - именно то, что должен сказать юный Вершитель своему усталому создателю? Глупо, мальчик. Ты получил в подарок жизнь, которая только начинается, и бесконечное могущество, цену которому ты еще даже не начал осознавать... Я не требую от тебя благодарности - сам понимаю, что мое создание не может искренне испытывать это чувство. Но где радость? Где удивление? Где трепет перед непостижимым чудом, частью которого ты являешься? Посмотри на свои руки: они великолепны! Я угрохал год жизни, чтобы создать столь совершенные кисти рук, а ты даже не даешь себе труда восхититься результатом моего труда. Вместо этого ты предпочитаешь загромождать свою бедную голову сентиментальными глупостями насчет предстоящего тебе прощания с дурацкими иллюзиями... Подумай лучше о том, что я великодушен: я не требую от тебя слишком многого. В конце концов, я не поставил тебя перед необходимостью сражаться с сэром Шурфом, или своими руками прикончить леди Меламори. Я отлично понимаю, что с этими привязанностями ты сможешь расстаться еще нескоро...

- Все равно мерзость, - я пожал плечами и поднес к лицу свои разрекламированные верхние конечности. - Магистры с ними, с моими привязанностями, да и со мной самим, заодно. Мне уже все равно, если честно... Но неужели жизнь того же сэра Мелифаро, да и всех остальных ребят - такая дешевка, что они годятся лишь на то, чтобы стать мишенью на полигоне, где "великий и ужасный" Вершитель по имени Макс будет выполнять некие загадочные тренировочные упражнения с целью самоусовершенствования? Вы учили меня быть безжалостным, Джуффин, и мне кажется, что у вас неплохо получилось: по крайней мере, я знаю, что это умение дорогого стоит. Но я знаю и другое: тренироваться следует на самом себе, по крайней мере, поначалу. А я ведь - начинающий... И потом, если вы не лукавите и всерьез вознамерились научить меня расшвыриваться чужими жизнями, как свинья дерьмом, вы опоздали. Уж что-что, а это я всегда умел. Я заранее знаю, что когда дело дойдет до настоящей драки, я не задумываясь смету со своего пути любого, лишь бы сохранить свою драгоценную шкуру. И что? Из этого следует, что я - великий просветленный? Бросьте, Джуффин, это мерзейшее качество. Когда в следующий раз будете создавать очередного Вершителя, имейте это в виду. Великодушие - единственная стоящая приправа к могуществу. Возможно, новая модель окажется удачнее. А что касается меня... Да гори все синим пламенем!

Продолжить выступление мне не удалось, поскольку в это мгновение началось настоящее безумие. Восхитительный зыбкий мерцающий мир, окружавший нас со всех сторон - в это время мы все еще брели по суверенной территории Темной Стороны - внезапно вспыхнул, как папиросная бумага, к которой поднесли спичку. Пламя действительно было синим - я никогда не забуду этот сочный, яркий, чистый ультрамариновый цвет! - и оно не обжигало, как настоящий огонь, а освежало, как струи воды в жаркий летний полдень. Мой разум взвыл от ужаса, но сердце ликовало, и все тело содрогалось от восторга, соприкасаясь с пронзительно синими языками пламени, которые не причиняли мне никакого вреда. Передо мной мелькнуло исказившееся от боли и гнева лицо Джуффина, озаренное синими сполохами. "Откуда ты узнал, что Синее Пламя - самое опасное оружие на Темной Стороне?" - то ли спросил, то ли подумал он, а потом умолк навсегда, поскольку огонь сожрал его почти мгновенно - вместе с мелкими камешками мостовой, по которой мы шли, узорчатой решеткой ограды и фасадом старинного одноэтажного дома. Я истерически расхохотался, когда понял: в последнее мгновение своей жизни Джуффин был уверен, что я заранее припрятал в рукаве козырную карту. А ведь на самом деле глупая необязательная фраза про "синее пламя" была обыкновенным идиоматическим оборотом, случайно сорвавшимся с моего болтливого языка - сломленный неудачей, постигшей меня при попытке остановить Джуффина, и опустошенный его кошмарными откровениями, я успел забыть, что на Темной Стороне каждое мое слово, облеченное в форму приказа, обладает чудовищной, бесстыдной силой древнего заклинания. Я брякнул: "гори все синим пламенем", - и теперь Темная Сторона Ехо была охвачена огнем. Реальность становилась серебристым пеплом, не прошло и минуты, как кроме этого пепла не осталось ничего, даже ветра. Оказывается, ветер тоже может сгореть... Только я стоял посреди этого мрачного великолепия, как своего рода несгораемый сейф - лучшее, хоть и не слишком совершенное произведение покойного сэра Джуффина Халли, который так никогда и не увидит цветение легендарного Пустого Сердца, хотя теперь я бы с радостью отдал жизнь, чтобы сделать ему этот прощальный подарок...

Я знал, что сейчас меня захлестнет волна отчаяния и безумия, похожего на мучительное небытие, и вряд ли мне когда-нибудь удастся выбраться на берег, но я получил коротенькую отсрочку: несколько восхитительных мгновений абсолютного спокойствия. Мне почти удалось превратить эти мгновения в вечность - еще немного, и я бы нашел маленькую отмель в потоке времени, крошечный необитаемый остров, на котором есть место только для одного Робинзона - при условии, что у него хватит мужества ступить на свой островок вечности. Но в последний момент в моем сердце дрогнула некая предательская струнка, и я понял, что шанс упущен, а второй попытки не будет - никогда. И я со смирением принял свою участь, поскольку - что мне еще оставалось?!

- Не было ничего, - твердо сказал я себе. - Не было твоего драгоценного сэра Джуффина Халли. Не было Ехо - лучшего города во Вселенной. Молчи, дурак! - прикрикнул я сам на себя, когда понял, что мой разум не желает соглашаться с этой простой, но сомнительной истиной. - Мне лучше знать! Не было ничего, и тебя тоже никогда не было, поэтому заткнись и дай мне умереть достойно, без соплей, слюней и паршивых сожалений!

Но я не был искренним до конца, когда произносил этот монолог. Ложь - пагубная привычка: стоит только научиться, и тут же начинаешь лукавить даже наедине с самим собой. Я по-прежнему страстно хотел выжить - во что бы то ни стало, любой ценой. Я был заранее согласен на адские душевные муки и даже на безумие, опасный огонек которого лукаво подмигивал мне в конце тоннеля, как зеленый сигнал семафора - дескать, виллькоммен, герр Макс, путь для вас всегда открыт. Я был готов принять любые условия, лишь бы не оборвалась тоненькая сияющая нить, все еще соединяющая меня с миром живых. Просто я никогда не верил, что смерть действительно приносит успокоение...

страница сгорела

И разумеется, я не умер. Не так это просто, оказывается. Почти благословенная тьма, сомкнувшаяся было над моей макушкой, поспешно отступила. Даже память не желала меня покидать, и это было хуже всего. Эта взбесившаяся стерва с наслаждением подсовывала мне эпизод за эпизодом дивного, сказочного прошлого, которое закончилось - я был уверен, вернее, я знал - навсегда. Чаще всего перед моим внутренним взором мелькало хищное веселое лицо сэра Джуффина Халли - теперь, когда он стал горсткой пепла, все его дикие выходки последних дней казались мне незначительными и даже безобидными. Какая разница, что он говорил, что делал, что собирался сделать... Он был для меня куда больше, чем другом, или учителем - что значат все эти пустые слова?! Джуффин был человеком, который построил мою Белую Стену, самолично прорубил в ней Зеленую Дверь[8], да еще и позволил мне крепко ухватиться за его сильную руку - чтобы мое заячье сердечко не остановилось от страха, когда я делал свой первый осознанный шаг в неизвестность... Гораздо больше, чем один человек может сделать для другого, уж поверьте мне на слово! А теперь Джуффин сгорел вместе с Темной Стороной, как картонная марионетка, да и Зеленая Дверь навсегда захлопнулась за моей спиной. Я мог быть уверен: по эту сторону чудес не будет. Никаких.

Кое-как оборвав мучительный хор воспоминаний, я огляделся и обнаружил, что сижу на грязной булыжной мостовой. Кажется, я вернулся в тот самый город, в котором когда-то родился. Впрочем, я не был уверен, что моя догадка верна. Во-первых, никак не мог сфокусировать зрение на деталях пейзажа, а во-вторых, мне было абсолютно все равно. Какая разница, где окажется твое тело после того, как ты умер? Конечно, что касается дыхания, пульса и прочих медицинских показателей, с этим у меня все было в полном порядке. Я действительно оказался очень живучей тварью. Мое биологическое существование продолжалось, и смириться с этим фактом оказалось куда труднее, чем я предполагал. Мне очень хотелось завыть, как воют одинокие оборотни, доведенные до ручки сценаристами и режиссерами третьесортных ужастиков - громко, во всю силу своего голоса, долго и с наслаждением издавать отвратительные душераздирающие звуки, пугая все живое в радиусе нескольких километров. Я был почти уверен, что вой мог бы унести с собой мою боль, но я почему-то не позволил себе это маленькое невинное удовольствие. Кажется, я просто знал, что когда боль исчезнет, от меня вовсе ничего не останется, а какой-то дремучий инстинкт требовал, чтобы оставалось хоть что-то...

"Тихо, - приказал я сам себе, - заткнись! И без тебя тошно... - Внутренний монолог приносил некоторое облегчение, и я судорожно ухватился за это немудреное средство местной анестезии. - Теперь ты понимаешь, почему самураи делали себе харакири? Не демонстративный героизм средневековых психов, а жест милосердия: иногда жить становится так больно, что меч, раздирающий внутренности, приносит только облегчение... Но у тебя-то нет ни меча, ни мужества, дружок - так уж ты устроен!" - Я шептал и шептал себе под нос какую-то чушь про самураев и боль, про мужество и отчаяние, и не понимал собственных слов, но это не имело никакого значения. Больше всего на свете я боялся замолчать, потому что, когда иссякнет поток слов, окажется, что надо как-то жить дальше, а к этому я не был готов. Чего я действительно не понимал - с какой стати я так остервенело боролся за свою жизнь, почему решил сохранить ее любой ценой? Ну вот, уцелел я, уплатив эту самую "любую цену" - и что теперь?

Вечность спустя я осознал, что стало совсем темно и очень холодно. Это было скорее хорошо, чем нет. Правда, кисти моих рук утратили подвижность, ресницы отяжелели от смерзшихся слез, и даже кровь уже не бежала, а лениво ползла по жилам. Но холод принес неописуемое облегчение: сначала он остудил разгоряченный лоб, потом сковал тело, а потом подобрался к самому сердцу, и я с благодарностью ощутил, что моя боль отступает, а на смену ей приходит печаль.

- Моя печаль проживет дольше, чем я... - негромко сказал я вслух и вдруг понял, что это не красивая фраза, а констатация факта. Печаль была не чувством, а отдельным, почти независимым от меня существом, и когда я все-таки поднимусь на ноги и уйду куда глаза глядят, она останется на этом месте - невидимая, но осязаемая и почти бессмертная, как все призраки, и редкие одинокие прохожие будут вздрагивать от беспричинной, но пронзительной тоски, случайно наступив на один из гладких серых камней мостовой...

А потом подул ветер. Он проник в мою сгустившуюся кровь и зашумел в голове - так причудливо, бессвязно, неразборчиво бормочет поднесенная к уху морская раковина. И вдруг его смутный шепот превратился в низкий, глухой, но вполне человеческий голос, и я даже смог разобрать слова.

- О чем ветер поет

в пустом сердце моем?

О том поет, что огонь

Сжег все в сердце моем...

По моим щекам текли слезы, они обжигали кожу, а потом застывали, замерзая на ледяном ветру, и я знал, что вместе с соленой влагой из меня утекает жизнь. Тихая песенка, которую принес ветер, стала моим "самурайским мечом" - единственным и неповторимым оружием, которое мне действительно подходило, поскольку оно не требовало ни мужества, ни твердости. Не нужно было делать последний и решающий героический жест - достаточно слушать и плакать, и ждать, просто ждать...

- О чем ветер поет

в пустом сердце моем?

О том, что вечный лед

Сковал сердце мое...

- И это правда, - горячечным шепотом говорил я ветру. - Все правда, все правда, дружище! Так оно и есть...

И вдруг песня оборвалась, а я понял, что кто-то трясет меня за плечо. "Ну вот, - устало и обреченно подумал я, - в кои-то веки собрался умереть, и не дают, гады! Сейчас мне придется доказывать, что я не пьян, и меня не нужно арестовывать за нарушение общественного порядка..." Я обернулся и увидел перед собой озабоченное хмурое лицо Шурфа Лонли-Локли. "Макс, - спрашивал он, - где ты взял эту гадость?" Он повторял этот вопрос снова и снова, потому что я молча смотрел на него, пытаясь понять, что означают странные сочетания звуков, которые издает этот странный человек, поразительно похожий на Чарли Уотса. Шок оказался настолько глубоким, что я утратил способность понимать человеческую речь - впрочем, я вообще перестал понимать что бы то ни было. К счастью, не навсегда...

- Ну, так-то лучше, - бодро сказал голос Джуффина над моим ухом. - Не пахнет от него больше никаким безумием, а ты паниковал!

Я открыл глаза и тут же снова зажмурился: комната была залита ярким солнечным светом. Впрочем, я успел заметить, что нахожусь в кабинете сэра Джуффина и лежу прямо на полу, вернее на роскошном кеттарийском ковре теплого янтарного цвета. Кроме самого шефа, который сидел рядом со мной на корточках, в кабинете находился Шурф Лонли-Локли. Я вдруг вспомнил, как он тряс меня за плечо, а потом... Потом я вспомнил все, что этому предшествовало, и это испытание оказалось не из легких. Я тут же судорожно сжался в комок, инстинктивно защищаясь от боли, которая обрушилась на меня вместе с воспоминаниями, но Джуффин решительно ухватил меня за плечи и перевел в сидячее положение.

- Слушай меня внимательно, сэр Макс, - очень мягко, но настойчиво сказал он. - События, воспоминания о которых доставляют тебе такие страдания - чистой воды наваждение. Я еще не знаю, что именно тебе примерещилось, но имей в виду: одним из последних происшествий, которые действительно имели место в твоей жизни, был наш с тобой поход к ворчуну Мохи.

- Правда? - нерешительно переспросил я, расползаясь в кривой улыбке - можно было подумать, что левая сторона моего лица сразу поверила Джуффину, а правая все еще сомневалась. Так или иначе, но мои мускулы расслабились, даже нога, которую свело судорогой, когда я сжался в комок, пытаясь укрыться от воспоминаний, совершенно самостоятельно пришла в порядок, и я наконец-то понял, что могу сидеть без посторонней помощи.

- А потом была небольшая вечеринка у тебя дома, - добавил Шурф. - Через пару часов после полуночи мы разъехались по домам, а ты очевидно отправился в свою библиотеку. Во всяком случае, я нашел тебя именно в библиотеке, с Книгой Огненных Страниц в руках. Ты помнишь, как она к тебе попала?

- Я просто взял книгу с полки, - машинально ответил я. Немного подумал и добавил: - Обложка яркая, в глаза бросается. Странно, что я раньше ее никогда не замечал... - Потом до меня начало доходить, и я изумленно спросил: - Так это была просто книга? Книга, в которой написана всякая дрянь про меня и про вас... и про все остальное?

- Ну да, - серьезно сказал Джуффин. - Это очень страшная штука, Макс. Ребят, которые выжили, прочитав несколько страниц, по пальцам пересчитать можно. Собственно говоря, до тебя их было всего двое, и оба - куда более опытные и могущественные чародеи, чем ты, счастливчик. Изумительная, по-настоящему магическая вещь, одно из самых опасных чудес, доставшихся нам в наследство от Эпохи Орденов. Гениальное творение Дрогги Аринриха, Великого Магистра Ордена Белой Пяты. В начале Эпохи Кодекса мы нашли и надежно спрятали в одном из хранилищ Холоми восемь его книг и наивно решили, что это - все. Выходит, ошибались...

- Так значит, это была просто книга? - тупо повторил я, чувствуя, что моя кривая улыбка наконец-то выравнивается, самым идиотским образом расползаясь по всей физиономии. - И вы не сгорели в синем пламени! - восхищенно сообщил я Джуффину, который сочувственно разглядывал мою ошалевшую от хороших новостей рожу.

- Разумеется, я не сгорел, - совершенно серьезно подтвердил он. - Кстати, а откуда ты узнал про Синее Пламя? Неужели из этой дрянной книжонки? Или тебе твой приятель Лойсо рассказывал?

- Нет, Лойсо мне ничего такого не рассказывал, это точно... А оно действительно существует? - испуганно спросил я.

- Как тебе сказать, - задумчиво протянул Джуффин. - Мне приятно полагать, что нет. Наш общий знакомый, сэр Лойсо Пондохва в свое время искренне надеялся, что оно существует... Но пока ни у кого, хвала Магистрам, не было возможности увидеть его воочию. Синее Пламя - это миф, Макс. Причем миф, о котором известно очень немногим... Считается, что Синее Пламя может почти мгновенно уничтожить любую реальность, вот только до сих пор никому не удавалось заставить его вспыхнуть - к счастью, конечно... А что, оно фигурировало в твоих чудных видениях? Дырку над тобой в небе, сэр Макс, хотел бы я знать, как ты вообще умудрился уцелеть?

- Но если это была всего лишь книга... - нерешительно начал я.

- Не "всего лишь книга", а Книга Огненных Страниц, - хмуро сказал Шурф. - Тот, чье внимание ей удается похитить, умирает, прочитав о собственной смерти. Тебе повезло: я вырвал эту дрянь из твоих рук как раз тогда, когда ты внимательно читал отрывок, в котором подробно описывалось, как ты сходишь с ума... Первые несколько часов ты не реагировал на внешние раздражители, кроме того от тебя исходил столь сильный запах безумия, что любой знахарь счел бы тебя безнадежным. К счастью, сэр Джуффин как-то привел тебя в порядок.

- Джуффин, скажите мне, только честно: а вы, случайно, не ждете, когда зацветет Пустое Сердце? - решительно спросил я. Что мне сейчас действительно требовалось, так это расстаться с ужасающим предположением, что проклятая книга была в некотором смысле пророческой - как можно скорее, пока страх окончательно не поработил мой разум, который сейчас был беспомощен, как новорожденный младенец.

- Так, понятно, - спокойно усмехнулся Джуффин. - Кажется, тебе подсунули своего рода салат из всех сомнительных легенд, доставшихся нам от Древней Династии... - он заметил, что я здорово нервничаю и поспешно добавил: - Можешь не волноваться, мальчик: во-первых, я не верю в эту легенду, а во-вторых... она мне не слишком нравится.

- Самое ужасное, что я вам не очень-то верю, - тихо сказал я. - Все еще не могу убедить себя, что вы не имеете отношения к тому человеку, с которым я имел дело в последние дни... вернее, в наваждении.

- Разумеется, - спокойно согласился Джуффин. - Тебе требуется время, чтобы убедиться, что события, о которых ты прочитал в Книге Огненных Страниц, не имеют никакого отношения к твоей настоящей жизни. А потом тебе придется как следует потрудиться, чтобы отделить одно от другого. Тут тебе никто не поможет, так что придется справляться самому. Но ты справишься, сэр Макс - куда ты денешься?!

- Я постараюсь, - кивнул я, снова укладываясь на ковер: у меня больше не было сил оставаться в сидячем положении. - Я полежу немножко, ладно? - едва шевеля непослушными губами спросил я.

- Разумеется, - улыбнулся Джуффин. - И вообще, хорошая порция сладких снов - именно то, что тебе сейчас требуется.

- Я тоже так думаю, - пробормотал я.

Проснулся я в своей собственной спальне, в Мохнатом Доме. Очевидно, мои коллеги заботливо доставили меня домой, когда решили, что я больше не представляю угрозы общественному спокойствию. За окном плескались густые синие сумерки - не то закат, не то рассвет, сразу и не разберешь. Через несколько минут я понял, что все-таки закат: темнота в углах спальни сгущалась, а не рассеивалась. Рядом со мной никого не было, и это к лучшему... Мне ужасно хочется сказать, что вместе с отличным физическим самочувствием ко мне вернулось мое фирменное хорошее настроение, и решительно поставить жирную точку в конце этой тягостной истории, но такая фраза стала бы пронзительно фальшивой нотой. Мое настроение не было хорошим. Ко мне так и не вернулась головокружительная веселая легкость, которая обычно охватывает меня, когда я просыпаюсь и понимаю, что впереди еще один долгий удивительный день, обещающий мне то ли новые чудеса, то ли обычный будничный набор из знакомых лиц, уютных забегаловок и задушевного трепа - признаться, меня всегда в равной степени устраивали оба варианта! Зато темная, почти зримая тень той самой печали, которая обещала пережить меня, была где-то совсем рядом, и я чувствовал ее прохладное дыхание на своем затылке.

- Прекрати! - сердито сказал я себе. - Все осталось позади, и не вздумай отравлять мне жизнь, мусоля подробности своего драгоценного наваждения. Пора бы тебе просто обрадоваться, дорогуша: лучше поздно, чем никогда!

Ага как же! Дать себе хороший совет проще простого, а вот последовать ему... Я понял, что дальнейшее пребывание в постели даст мне отличную возможность совершить продолжительное путешествие по темной тропе тривиальной депрессии, а посему встал, укутался в теплое домашнее лоохи и отправился вниз, в ванную. По дороге я продолжал глушить себя душеспасительной лекцией на тему "жизнь прекрасна". Раздвоение личности - великое дело: в конце концов, мне удалось хоть отчасти отождествить себя с той половиной, которая хотела просто радоваться благополучному исходу этой паскудной истории, и научиться игнорировать вопли маленького, вездесущего и совершенно неугомонного не то мудреца, не то параноика, который то и дело задавал мне иезуитские вопросы: "Интересно, а какую книгу ты читаешь сейчас, бедный, бедный сэр Макс? И что будет, когда она закончится? Новая "Книга Огненных Страниц", и так до бесконечности? Или до тех пор, пока ты не нарвешься на абзац, где будет подробно и достоверно описана твоя смерть?"

Худо-бедно, но я заставил себя заткнуться: знаменитые дыхательные упражнения Шурфа Лонли-Локли действительно дорогого стоили. Как раз вовремя: когда я поднялся в гостиную, я обнаружил там теплую компанию своих коллег - почти в полном составе, не хватало только Джуффина, который, впрочем, всегда считал, что большой бесконечной "вечеринки", каковая официально считается службой в Тайном Сыске, вполне достаточно, и крайне редко удостаивал своим присутствием все прочие светские мероприятия. Разумеется, я прекрасно понимал, что сегодня ребята появились у меня не столько потому, что им срочно приспичило устроить очередную веселую вечеринку, сколько в качестве волонтеров своеобразной "службы спасения", или психологической "скорой помощи". Как бы там ни было, но я почувствовал признательность: их приветливые рожи действительно были способны привести меня в норму - по крайней мере, на какое-то время. Правда, меня все время подмывало осторожно разузнать, как они повели бы себя, если бы этот сволочной цветок, главный герой Книги Огненных Страниц, расцвел на самом деле, но я благоразумно придушил это дурацкое желание. Оно немного подергалось и затихло - оставалось надеяться, что навсегда...

Вечер, по большому счету, удался. Правда, я так и не сумел окончательно расслабиться, выбросить из головы живучие обрывки предательских сомнений и просто наслаждаться обществом своих друзей. Но я здорово надеялся, что это не слишком заметно: мне не хотелось огорчать ребят. И еще меньше мне хотелось огорчать Меламори, поэтому когда веселая компания наших коллег постепенно растворилась в оранжевом свете уличных фонарей, и мы остались вдвоем, я приложил все усилия, чтобы она не заметила никаких перемен. Это чертовски трудно, когда имеешь дело с человеком, который знает тебя, как облупленного, но мне казалось, что я вполне заслужил пятерку по прикладному притворству... ну, уж по крайней мере, четверку с плюсом - пока я не увидел тревогу, притаившуюся на дне ее серых глаз. Черт побери, какие все-таки проницательные люди меня окружают!

Утром я отправил зов Джуффину и честно признался, что мне пока не удается обнаружить в своей шкуре старого доброго сэра Макса, а занявший его место нервный подозрительный субъект, ни на секунду не забывающий, что великолепная действительность, с которой он имеет дело, в любую минуту может растаять, уступив место какой-нибудь мрачной, зловещей, или просто тоскливой главе очередной Книги Огненных Страниц, так меня достал, что хоть из окна третьего этажа его выбрасывай!

"Боюсь, тебе действительно придется справляться самому, - сочувственно откликнулся шеф. - Впрочем... Приезжай в Дом у Моста, поболтаем."

Разумеется, я тут же сорвался с места и ринулся на это свидание с такой скоростью, словно за мной по пятам неслась дружная стая оголодавших каннибалов... Что ж, так оно и было - в каком-то смысле! По пути мне удалось совершить почти невозможное: сбить с ног самого сэра Мелифаро на пороге Тайного входа в Управление и исчезнуть за поворотом коридора прежде, чем из его уст раздалось первое из многочисленных непечатных выражений, долженствующих сообщить Миру о справедливом негодовании моей случайной жертвы. До сих пор все происходило наоборот: этот торопыга сбивал меня с ног с завидной регулярностью, не реже, чем раз в полгода, а я возмущенно сотрясал воздух - поскольку не убивать же хорошего человека из-за сущих пустяков...

- Ну ты даешь, сэр Макс! - приветливо сказал Джуффин, заботливо подвигая ко мне кресло. - До сих пор твое поведение было более последовательным. Каждый раз, когда тебе удавалось выйти живым из очередной передряги, ты искренне радовался этому выдающемуся событию, и правильно делал! А сейчас? Сколько можно вперивать страдальческий взор в глубину своей нежной души?

- Вот и я думаю - сколько можно? - мрачно согласился я. - Но дальше теоретического понимания, что все хорошо, дело не идет. Мне все равно паршиво - так, словно я все еще читаю эту грешную книжонку!

- Ну что ты, нельзя столь неуважительно отзываться об одном из самых непостижимых и опасных чудес, созданных руками человека! - совершенно серьезно упрекнул меня шеф. Потом в его раскосых глазах блеснул лукавый огонек и он заявил: - На самом деле ты отлично можешь справиться со своей небольшой проблемой, Макс. Но почему-то упорно не желаешь - вот в чем загвоздка. Может быть тебе просто хочется, чтобы с тобой немного понянчились? - он укоризненно покачал головой. - Ты будешь мужественно страдать, а мы - носиться вокруг тебя, как наемные няньки вокруг капризного наследника какого-нибудь богатого семейства... Могу тебе это устроить - хоть на целую дюжину дней. Сэр Мелифаро самолично будет менять под тобой ночной горшок, добрый дяденька Кофа - кормить тебя из ложечки, остальным тоже придумаем какие-нибудь развлечения, а я могу взять на себя обязательство пичкать тебя какими-нибудь сладенькими пилюлями от душевной боли... Только я не верю, что тебе действительно так уж этого хочется!

- Ну почему же, - невольно рассмеялся я, - если вы убедите Мелифаро, что теперь он обязан возиться с моим ночным горшком, я, пожалуй, буду вполне счастлив!

- Уже лучше, - усмехнулся Джуффин. - Как ты все-таки любишь эту тему! Может тебе просто следует пожить полдюжины дней у генерала Бубуты? Спокойная обстановка, разговоры исключительно о горшках и их содержимом. Именно то, что тебе требуется!

- Ничего не выйдет, - я с улыбкой покачал головой. - К сожалению, дома Бубута ведет себя вполне прилично, а жена у него - и вовсе прелесть, так что я быстро зачахну в столь уютной семейной обстановке...

- Ладно, - решительно сказал Джуффин. - Думаю, тебе не повредит небольшая познавательная экскурсия. Вставай, поехали.

- Куда? - настороженно спросил я. Признаться, я и сам понимал, что веду себя как последний идиот: ну вот какого черта надо было начинать нервничать?! - но ничего не мог с собой поделать.

- Куда, куда... В Холоми! - насмешливо сказал шеф. - Будем поливать волшебные цветы на тамошних огородах, и все такое. - Наверное, на моей физиономии отразилось такое смятение, что он устало вздохнул и пояснил: - Не сходи с ума без крайней нужды, сэр макс. Я просто покажу тебе эту многогрешную книгу. Можешь даже подержать ее в руках: в Холоми она совершенно безопасна. Возможно, тогда до тебя дойдет, что эта история действительно закончилась!

- Поехали, - растерянно согласился я, покидая кресло. - Признаться, я думал, что вы уничтожили эту книгу.

- Ну и напрасно ты так думал, - сухо сказал Джуффин. - Книга Огненных Страниц, разумеется, очень опасна. Но в то же время это - одно из самых удивительных чудес нашего Мира... и величайшее произведение искусства, если уж на то пошло! Уничтожать такое сокровище было бы безумной расточительностью - если учесть, что у нас имеется отличное хранилище для подобных сувениров. Пока книга остается в Холоми, она никому не навредит. Сам увидишь, так что поехали!

- Ты стал ездить немного осторожнее, чем прежде, - удивленно сказал Джуффин после того, как мы проехали несколько кварталов на моем новеньком амобилере. - Почти незаметно, и все же... Мне это не нравится, сэр Макс! Отчаянная мальчишеская бесшабашность всегда была твоей сильной стороной.

- Мне и самому это не нравится, - хмуро согласился я. - Для того, чтобы носиться так лихо, как прежде, надо расслабиться и забыть обо всем - просто наслаждаться быстрой ездой. А я все время думаю. Пытаюсь понять: можно ли вам доверять, и вообще... Ну, вы, наверное, и сами понимаете, - смущенно закончил я.

- Разумеется, мне нельзя доверять, - совершенно серьезно откликнулся Джуффин. - И не потому, что я - такой уж великий интриган. Просто доверять вообще можно только своему сердцу. Неужели ты до сих пор этого не понял? Слушай его, парень: оно мудрее, чем ты можешь себе представить!

- Я пытаюсь его слушать, - вздохнул я. - И ничего не слышу...

- Значит, плохо пытаешься, - пожал плечами Джуффин.

- Наверное, - угрюмо согласился я. - Джуффин, я все хотел у вас спросить, чтобы не гадать попусту: Король Менин действительно был, или это просто миф?

- Почему "был"? Я здорово подозреваю, что он все еще есть - где-нибудь, каким-нибудь странным образом... Хотя, в каком-то смысле Менин - действительно миф, как и любой Вершитель, - усмехнулся шеф. - Но этот миф основан на более чем реальных фактах. Скажем так: в свое время человека по имени Менин при большом желании можно было даже потрогать. А как по-твоему, с чьей Тенью ты однажды отправился на долгую прогулку[9]? И чей, интересно, меч приютился в твоей груди, если уж на то пошло?

- Ясно, - кивнул я. - Значит, меч Менина все-таки существует... Уже легче. Но почему он не спас меня от этого наваждения? Прежде он никогда не подводил. Помните, как старательно, даже вопреки необходимости, он охранял меня от колыбельной прожорливого чудовища из залива Ишма[10]?

- Хороший вопрос, - согласился Джуффин. - Я и сам недоумевал поначалу. А потом вспомнил, что меч Менина все еще зависит от желаний своего прежнего господина. Возможно, Король Менин просто счел, что такое приключение пойдет тебе на пользу? И вообще, это еще вопрос - кто именно подсунул тебе Книгу Огненных Страниц! Не так уж много у тебя врагов, мальчик... и всего один друг, способный на такую жестокую шутку. Менин был куда более суровым человеком, чем тебе могло показаться на фоне вашей почти идиллической дружбы: обмен письмами, дружеские сувениры на добрую память... - он хмыкнул и умолк, задумчиво качая головой. Очевидно сам удивлялся собственной гипотезе.

- В Холоми бы его посадить за такие штучки! - сердито буркнул я. - И не выпускать, пока не прочитает все творения этого вашего литературного гения, Магистра Дрогги, от корки до корки... Ладно, черт с ним! Лучше попробуйте снять еще один тяжкий камень с моего сердца: как насчет сэра Махи Аинти - он есть?

- Разумеется, - удивленно кивнул Джуффин. - Вместо того, чтобы полагаться на мои слова, ты можешь просто послать ему зов - возможно, Махи не откажется лишний раз с тобой поболтать... А почему, собственно, ты сомневаешься?

- В этом наваждении его не было, - я улыбнулся от облегчения. - Мне примерещился наш с вами длинный диалог, в ходе которого вы доказывали мне, что понятия не имеете, кто такой сэр Махи Аинти. Не поверите: вчера я просто не решился послать ему зов. Боялся, что он не откликнется, и тогда я точно сойду с ума...

- Кажется, я понимаю, - задумчиво протянул мой шеф. - Старый хитрец Махи достаточно могуществен, чтобы позволить себе роскошь не присутствовать ни в чьих наваждениях.

- А вы? - изумился я.

- Ну, выходит, что недостаточно, - Джуффин равнодушно пожал плечами. - К тому же, я никогда не давал себе труд окружить себя надежным заклятием, ограждающим от пребывания в чужих наваждениях... В голову не приходило, что мне это может понадобиться, ты уж извини!

- В моем наваждении вы выглядели так молодо, - слабо улыбнулся я. - Почти как мой ровесник - ну, может, чуть-чуть старше...

- На самом деле именно так я и выгляжу, когда остаюсь наедине с самим собой, - усмехнулся Джуффин. - Помнишь, когда мы с тобой сидели в трактире у ворчуна Мохи, ты спрашивал, не иллюзия ли мой облик, а я перевел разговор на другую тему? Ну так вот, теперь могу признаться: мне действительно приходится прикладывать некоторые усилия, чтобы казаться солидным пожилым джентльменом. В первый же год после вступления в должность я понял, что парень с лицом Кеттарийского Охотника не слишком подходит для кресла Почтеннейшего Начальника Тайного Сыска: горожане предпочитали самостоятельно справляться со своими проблемами, лишь бы не идти в Дом у Моста на свидание с "грозным Кеттарийцем". А стоило мне "постареть", и все пошло как по маслу... Только не падай в обморок, Макс. Думаю, это просто совпадение.

- Ладно, Магистры с ней, с вашей внешностью! - вздохнул я. - На самом деле мне не дает покоя одна жуткая гипотеза. В этом наваждении вы говорили, что выдумали меня - дескать, на самом деле я соткан из ваших снов, и все такое...

- Ну и что? - Джуффин насмешливо поднял брови. - Теперь ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что это неправда, и ты - обыкновенный, нормальный человек, тот самый мальчик, который тридцать с чем-то лет назад родился у твоей мамы? Хорошо, будь по-твоему: это неправда. Ты нормальный человек. Делать мне нечего - каких-то дурацких сэров Максов придумывать! Ты доволен?

- Черт! - я чуть не плакал. - Так хочу вам поверить и не могу! Сам дурак: зачем было спрашивать, если не был готов поверить, правильно?

- Правильно, - меланхолично отозвался шеф. - Забавно: люди, по большей части, почему-то упорно отказываются верить во множество вещей, которые, в сущности, не имеют решительно никакого значения. О, люди постоянно настороже: им мерещится, что их обманывают, разыгрывают, водят за нос. Каждый мнит себя этакой важной персоной, ради которой был затеян бесконечный спектакль, полный коварных замыслов и чудовищных интриг, тщится заранее разгадать планы злоумышленников и искренне гордится своим могучим умом после каждого нового "разоблачения"... И ты не исключение из этого правила, к сожалению. Сам подумай, мальчик: зачем тратить силы и время, копошась в своих благоприобретенных подозрениях и моих ненадежных опровержениях? Не проще ли махнуть на все рукой? Какая разница, каким образом ты появился на свет? Главное, что появился - этого вполне достаточно. Но ты предпочитаешь играть в дурацкую игру под названием "верю - не верю". Зачем? Есть только одна вещь, в которую имеет смысл не верить: смерть. Но в свою смерть каждый человек почему-то верит свято, не требуя доказательств, хотя не такая уж это хорошая новость, если разобраться... Странно, правда?

- Странно, - машинально согласился я. - И все-таки...

- Ты хочешь спросить меня: "и все-таки, как обстоят дела на самом деле", верно? - печально усмехнулся Джуффин. - Ну уж нет! Я не собираюсь навязывать тебе свою версию, даже ту, которую искренне считаю правдивой, да еще и подбирать веские доказательства своей правоты. Сам выбирай, во что тебе верить. Как решишь - так и будет.

- Я не понимаю, - беспомощно сказал я.

- Ты все отлично понимаешь! - шеф был неумолим. - Мы, люди, куда могущественнее, чем нам кажется. Не только ты, сэр Вершитель, а вообще все. Хотим мы этого, или нет, но каждый из нас вынужден жить в той реальности, которую он сам для себя выбрал. Трагедия состоит в том, что почти никто не делает этот выбор осознанно, поэтому и реальность нередко получается та еще... А ты у нас - редкостный счастливчик. Однажды тебе уже пришлось сделать выбор: легкомысленно поверить словам приснившегося тебе незнакомца и отправиться навстречу непостижимым событиям, или сказать себе: "все чепуха", - и остаться дома[11]. Тогда у тебя хватило мужества принять очень странное, можно сказать, безумное, но единственно верное решение... Так что некоторый опыт в делах такого рода у тебя, хвала Магистрам, есть. Вот и на сей раз решай сам: что правда, а что - нет. Как скажешь, так и будет... Ого, да мы уже приехали! - обрадовался он, заметив, что наш амобилер уже съехал с парома на стоянку у входа в Королевскую Тюрьму Холоми. - Вот и славно. Идем, покажу тебе нового пожизненного узника и твоего заклятого врага!

Джуффин чуть ли не силой вытряхнул меня из амобилера и увлек за собой, в один из коридоров. Навстречу нам никто не вышел - наверное, шеф успел заранее предупредить коменданта Холоми о нашем приезде и попросить, чтобы никто не совался к нам с непременными вежливыми расшаркиваниями. Оно и к лучшему: в кои-то веки я чувствовал себя дрянным собеседником.

- Хранилище для опасных волшебных вещиц находится под самой крышей, - тоном экскурсовода говорил Джуффин, открывая передо мной дверь, ведущую на лестницу. - Так что придется тебе попрыгать по ступенькам, бедняга!

- Ничего страшного, - слабо улыбнулся я. Впрочем преодолев добрую дюжину лестничных пролетов, я переменил мнение.

- Вот здесь, - сказал Джуффин, останавливаясь перед тяжелой металлической дверью. - Только не пытайся ее открыть, давай я сам попробую.

На сей раз мой шеф возился с дверью чуть ли не четверть часа. Наверное, она была заперта с помощью самых что ни на есть надежных заклинаний. Это радовало: если уж чуть было не лишившая меня разума книга была всего лишь одним из многочисленных экземпляров этой сомнительной коллекции... Большая комната без окон, в которую мы наконец вошли, оказалась очень похожа на главный зал провинциального археологического музея. Многочисленные экспонаты хранились в стенных шкафах и трогательных деревянных ящичках с застекленным верхом.

- Нет, что ты, это не стекло, - Джуффин покачал головой. - Окаменевшая вода моря Укли - вот что это такое. Был один такой мастер в Эпоху Орденов, которому удавалось превратить воду в некоторое подобие льда, не прибегая к помощи мороза, один из Старших Магистров Ордена Ледяной Руки. Собственно говоря, в свое время эти ящики тоже были довольно опасным оружием, но о них я расскажу тебе как-нибудь потом... Сейчас займемся твоей книгой. Смотри, вот она, - шеф подошел к одному из высоких стенных шкафов и извлек оттуда толстый том в ярко-алом переплете. Я сразу узнал крупные буквы цвета свернувшейся крови. "Книга Огненных Страниц" - да, это была та самая книга, которую я нашел в своей библиотеке.

- Она, - внезапно охрипшим голосом сказал я. И с удивившей меня самого ненавистью добавил: - Погань этакая!

- Не преувеличивай, - добродушно посоветовал Джуффин. - Конечно, тебе пришлось несладко, да и сейчас жизнь кажется тебе не столь замечательной, как обычно. Но когда-нибудь ты поймешь, что получил бесценный опыт. Я до сих пор не знаю, что именно тебе примерещилось, потому что знать не хочу! - но благодаря этой книге ты узнал, насколько хрупкой и непрочной может оказаться реальность в неумелых руках. Возможно когда-нибудь это знание спасет твою драгоценную шкуру, а возможно, оно спасет от тебя какой-нибудь очередной Мир, готовый рухнуть от твоих неуклюжих порывов и капризных выходок - время покажет! Возьми книгу в руки и открой. Не бойся. Пока мы находимся в стенах Холоми, она тебя не поймает. - Поскольку я все еще медлил, он насмешливо добавил: - Можешь мне поверить, сэр Макс, меньше всего на свете мне сейчас хочется в очередной раз остаться без заместителя! Поэтому плохих советов я тебе давать не стану.

Я наконец-то заразился его азартным настроением. Решительно махнул рукой - дескать, была не была! - и принял из его рук книгу. Ничего особенного я при этом не почувствовал - и хвала Магистрам! Я сразу заметил, что в книге не хватает нескольких страниц - в самой середине. Открыл ее и обнаружил несколько клочков обгоревшей бумаги.

- Это те самые страницы, которые ты прочитал, - объяснил Джуффин. - Они сгорают по мере того, как читатель проживает запечатленные на них события. Автор книги, Магистр Дрогги Аринрих, предполагал, что у каждой из его книг будет только один читатель - первый и последний.

- Зато какой внимательный! - ядовито усмехнулся я. - Читатель, который честно проживет все события, описанные в книге и покорно умрет по воле ее автора... М-да, заманчиво! Слушайте, но каким образом он мог написать обо мне и о вас? Ну, вы, может быть, и были его современником, но я-то появился в этом Мире совсем недавно!

- А он ничего не писал, - удивленно ответил Джуффин. - Как такое можно написать? Магистр Дрогги был не писателем, а могущественным магом. Он только создал Книгу Огненных Страниц. Что касается текста, он появляется только в тот момент, когда она попадает в руки своей жертвы, и в очень большой степени зависит от того бардака, который царит в бедной разгоряченной голове несчастного читателя. Можно сказать, что ты сам был автором ужаснувшей тебя истории, а колдовство Магистра Дрогги только помогло твоим тайным страхам обрасти почти настоящей плотью - ну и пожалуй, задало определенное настроение, без которого твои печальные приключения возможно не приобрели бы привкус настоящей обреченности... Кстати, именно поэтому не имеет значения, с какого места человек начинает читать эту книгу. Ты-то, как я вижу, открыл ее на середине, но твоя история началась с самого начала, верно?

- Не знаю, - я пожал плечами. - Трудно судить. Вполне могло оказаться, что я по глупости пропустил описание доброй дюжины веселых вечеринок, и сразу угодил к началу неприятностей... Впрочем, наверное вы правы. Откуда в этой дрянной книжонке могли появиться вечеринки? Не для того она была создана, верно?

- Ну, - совершенно серьезно возразил Джуффин, - ты вполне мог нарваться на описание последнего обеда семейства Талабунов, например. И умереть вместе с ними от обжорства прежде, чем тебя обнаружил сэр Шурф... Не слишком славный конец, правда?

Мне стало смешно - не потому, что шутка шефа была в моем вкусе. Просто здоровенный камень, тяжелый как могильная плита, наконец-то свалился с моего сердца. Там, конечно, еще кое-что осталось - несколько мелких острых осколков, но я был уверен, что как-нибудь разберусь с этим опасным мусором. Теперь, когда я держал в руках околдовавшую меня волшебную книгу, я наконец-то осознал, что события последних дней действительно были обыкновенным наваждением, чем-то вроде дурного сна. У меня пропала параноидальная потребность постоянно сравнивать сэра Джуффина Халли с главным героем моего кошмара и мучительно пытаться определить, какой из них "настоящий" и - самое главное! - кто из них говорил мне правду, а кто - только то, что я хотел услышать...

- Вы были правы, когда затащили меня сюда, - сказал я Джуффину. - Теперь сам не понимаю, с какой стати я так дергался. Ну, околдовали меня как следует - так не в первый же раз! Подумаешь, великое дело! Зато опять как-то выкрутился...

- Ну наконец-то, - с явным облегчением откликнулся шеф. И ехидно добавил: - Добро пожаловать обратно, в мир вменяемых людей, сэр Вершитель!

- Спасибо, - серьезно откликнулся я. - И в первую очередь за то, что не отправили меня в Приют Безумных. Такого классического параноика еще поискать надо! Представляете, вчера у меня собрались все наши ребята, пришли проведать несчастного болвана, так я весь вечер следил, чтобы никто из них не стоял у меня за спиной... Хотя теоретически я, разумеется, понимал, что у них нет никаких очевидных причин, чтобы всаживать мне отравленный кинжал меду лопаток!

- Ну почему же нет, - усмехнулся Джуффин. - Знаешь, как ты их достал за все эти годы?

В Управление я вернулся в самом радужном настроении. Я был твердо намерен и впредь оставаться счастливым и спокойным - теперь это стало для меня не столько вопросом душевного комфорта, сколько делом чести, своего рода "контрольной работой", за которую надо было получить "пятерку" - вот что бы то ни стало, любой ценой! Я просто не мог позволить какому-то дрянному наваждению оставить глубокий шрам на моем сердце. "Хочешь страдать - марш в уборную, чучело!" - прикрикнул я на себя, когда угрюмое безумие попыталось было вернуться и испоганить чудесный вечер, который я решил провести в обществе Меламори. Эта выходка повергла в восхищение не только мою прекрасную спутницу, но и пару дюжин прохожих: я несколько увлекся внутренней борьбой и умудрился произнести сей сакраментальный афоризм вслух, в самом центре оживленной улицы Медных Горшков. С другой стороны, надо же хоть иногда приносить радость людям!

Конечно, мне еще не раз пришлось бороться с приступами глубокой печали, здорово похожей на отвратительные ощущения, которые мне не раз приходилось испытывать, вставая на след мертвеца. Но из этих схваток я всегда выходил победителем, и печаль отступала - с каждым разом она отходила на шаг дальше, и я имел все основания надеяться, что настанет день, когда она окончательно скроется за горизонтом... Кажется, Джуффин наблюдал за моей борьбой с уважительным любопытством, но не сопровождал ее комментариями, и вообще не вмешивался. О Книге Огненных Страниц мы с ним больше не говорили. Эта тема была закрыта, раз и навсегда - по крайней мере, мне так казалось.

Но однажды, уже в начале зимы, несколько дюжин дней спустя после самого странного и неприятного из моих приключений, мне довелось снова услышать имя Великого Магистра Ордена Белой Пяты Дрогги Аринриха - на сей раз из уст сэра Лонли-Локли. К этому времени я настолько оклемался, что даже не сразу вспомнил, кто он, собственно говоря такой, этот Дрогги.

Мы с Шурфом сидели в его саду, благо этот день выдался солнечным и на редкость теплым, и даже ветер, дувший с Хурона, на берегу которого стоит дом моего друга, приносил не холод, а приятную ментоловую свежесть. Мохнатый мудрец Дримарондо уютно устроился в ногах у своего покровителя и внимательно слушал его продолжительные пассажи о древней и современной поэзии Угуланда. В глубине души я был уверен, что пес понимает мудреные рассуждения сэра Лонли-Локли о литературе куда глубже, чем я: порой он отпускал такие комментарии, что мне становилось неловко за собственную поверхностную образованность!

- Поэты древности в отличие от современных редко создавали больше дюжины стихотворений в течение своей долгой жизни, - задумчиво говорил Шурф. - Оно и понятно: все они были великими магами и не любили растрачивать себя на пустяки. Поэтому за каждым поэтическим произведением тех времен непременно скрывается целая Вселенная, наполненная чудесами - нередко опасными для того, кто неосторожно разбудит задремавшие строки...

- Грешные Магистры, Шурф, да твое выступление записывать надо! - в очередной раз восхитился я.

- Хочешь - записывай, я не возражаю, - невозмутимо откликнулся он.

- Не буду я ничего записывать. Ты принял обыкновенный комплимент за конструктивное деловое предложение! - фыркнул я.

- Тот же Дрогги Аринрих, создатель Книги Огненных Страниц, которую ты каким-то образом обнаружил в своей библиотеке, - хладнокровно продолжил Лонли-Локли, - был одним из величайших поэтов своего времени. А ведь он написал всего несколько стихотворений. Есть версия, что его печально знаменитые Книги Огненных Страниц - всего лишь драгоценная оправа для стихотворений Магистра Дрогги...

- Как это? - насторожился я.

- Говорят, в каждую из книг он заключил одно свое стихотворение, - задумчиво объяснил Шурф. - Книга сама решает, какую историю рассказать своей жертве, но с одним условием: перед тем как умереть, читатель непременно услышит стихи Магистра Дрогги. Он был очень высокого мнения о своих поэтических способностях и искренне полагал, что делает своим будущим жертвам великие дары, за которые не грех и жизнью расплатиться... Признаться, я не разделяю его точку зрения, но по-человечески Магистра Дрогги можно понять.

- Думаешь, можно? - недоверчиво переспросил я. - Видал я поэтов с манией величия, но чтобы настолько...

- К счастью, теперь стихи Дрогги Аринриха можно прочитать, не расплачиваясь за это жизнью, - мечтательно добавил Шурф. Кажется, он совсем меня не слушал. - В этом есть и моя заслуга, - неожиданно признался он. - По мере того, как Книги Огненных Страниц одна за другой оседали в хранилище Холоми, я сам переписывал из них его стихи и передавал их профессорам литературы Королевской Высокой Школы, которые занимаются составлением антологий древней поэзии. В моем столе хранятся их письма с выражениями признательности. Честно говоря, Макс, я горжусь тем, что причастен к столь замечательному делу, как поиск забытых имен и утерянных строк наших мертвых поэтов... Стихотворение, которое я нашел в твоей книге, стало девятым по счету, и я думаю, оно - последнее.

- Стихотворение, которое ты нашел в моей книге? - до меня наконец начало доходить. - А не песня о пустом сердце, часом?

- Может быть и песня, - пожал плечами Шурф. - Когда я изучал книгу, я не находился под воздействием ее чар, поэтому никакой музыки не услышал...

- Зато я ее слышал, - проворчал я. - И ревел, как корова! Гениальный замысел, надо отдать должное его автору: сначала довести человека до ручки каким-нибудь дрянным наваждением, внушить ему, что он навсегда потерял все, что ему было дорого, начиная с себя, любимого, а потом добить несколькими простенькими зарифмованными строчками - тут не захочешь, а зарыдаешь! Хорошо, что там было всего два куплета, а то я наверняка начал бы биться головой о мостовую - в полном соответствии с авторским замыслом!

- Там было не два, а три куплета, - возразил Лонли-Локли.

- Да? - удивился я. - Ну, значит, между вторым и третьим была очень длинная пауза, и ты успел вовремя вытащить меня из этого литературного кошмара...

- Хочешь узнать, как заканчивается это стихотворение Магистра Дрогги Аринриха? - спросил Шурф.

Я был не уверен в том, что мне действительно этого хочется, но легче одной рукой повернуть вспять торпедный катер, чем остановить сэра Лонли-Локли, вознамерившегося во что бы то ни стало осветить жизнь ближнего своего благодатным лучом угуландской поэзии!

- Я прочитаю его для тебя, а ты постарайся не цепляться за свои неприятные воспоминания. Просто слушай и наслаждайся, - торжественно сказал он.

Надо отдать должное сэру Лонли-Локли, он умеет читать чужие стихи, как свои собственные: не актерствуя, а отдаваясь внутреннему чувству ритма, так что его тихий голос завораживает вас и незаметно уводит в сторону от тропы, истоптанной усталыми ступнями миллионов людей, как ритм шаманского бубна.

- О чем ветер поет

в пустом сердце моем?

О том поет, что огонь

Сжег все в сердце моем...

О чем ветер поет

В пустом сердце моем?

О том, что вечный лед

Сковал сердце мое...

О чем ветер поет

В пустом сердце моем?

О том, что пламя и лед

Вместе в сердце моем.

- Пламя и лед, - эхом повторил я. - Да, это единственный стоящий выход... Спасибо, Шурф, мне действительно следовало услышать последние строчки.

- Я тоже так подумал, - невозмутимо согласился он.

- Это тот самый редкий случай двойной кодировки произведения, когда внешняя простота формы не мешает компетентному специалисту безошибочно констатировать несомненную глубину содержания. Собственно говоря, указанный признак является характерной особенностью всего пласта магической поэзии, так называемых "странствующих стихов" периода Древней Династии. К сожалению, эксперименты современных авторов по освоению этого метода нельзя определить как успешные, поскольку разрешенной магии, доступной рядовому обывателю, явно недостаточно, чтобы внести в литературное произведение магический заряд, благодаря которому оно становится тождественно ритуальному заклинанию, - авторитетно заключил Дримарондо. Моя нижняя челюсть с грохотом обрушилась на грудь.

- И давно твоя собака посещает лекции по литературе в Королевской Высокой Школе? - наконец спросил я Шурфа.

- Ну что ты, - серьезно возразил он. - Только публичные лекции в Королевском Университете. К счастью, я дружен с многими тамошними профессорами, и мне удалось договориться, чтобы мою собаку пускали на лекции без сопровождения. Впрочем, Дримарондо выбирался туда всего три раза...

- Этого вполне достаточно, чтобы перенять общепринятую манеру излагать свои мысли, - рассудительно заметил пес. - Что же касается способности воспринимать поэзию - думаю, она у меня врожденная, поскольку пониманию научиться невозможно. Вот толкованию - пожалуй...

- Ну вы даете, ребята! - я восхищенно покачал головой и тихо рассмеялся, поскольку беседа с начинающим, но весьма талантливым мохнатым литературным критиком по имени Дримарондо показалась мне самым достойным финалом драматической эпопеи с Книгой Огненных Страниц.